Ученик архитектора - Элиф Шафак

У Синана имелось великое множество помощников и последователей, сотни человек мечтали научиться у него мастерству. Тем не менее лишь четверых на всем белом свете он называл своими учениками. Джахан был горд тем, что принадлежит к их числу, очень горд, но в глубине души порой ощущал нечто вроде смущения. Много лет тому назад учитель сам выбрал его – простого парнишку, занимающего более чем скромное положение погонщика слона. Предпочел его, хотя школу Синана, расположенную при дворце султана, посещало немало одаренных молодых людей. Высокая честь, оказанная учителем, не только льстила самолюбию Джахана, но и наполняла его сердце тревогой. Вот уже который год его преследовал страх разочаровать единственного человека на свете, который в него поверил, и избавиться от этого страха было выше его сил.

Последним заданием, которое получил Джахан, было сделать проект хаммама – турецкой бани. Учитель, по обыкновению, дал ему ясные и четкие указания: огромная мраморная купальня, подогреваемая снизу; дымоходы, скрытые в стенах; высокий купол, опирающийся на мощные колонны; две двери, ведущие на разные улицы, дабы мужчины и женщины не встречались друг с другом. В ту зловещую ночь Джахан работал над чертежами, сидя за грубо сколоченным столом в своей каморке, которая прилегала к придворному зверинцу.

Откинувшись назад и сдвинув брови, Джахан принялся рассматривать свой чертеж. Сделано топорно, без всякой гармонии и изящества, решил он. Как всегда, самым трудным для него оказался купол. Джахану перевалило за сорок – в этом возрасте Мухаммед уже стал пророком, – и он достиг немалого мастерства. Однако был по-прежнему убежден, что вырыть котлован под фундамент голыми руками намного проще, чем рассчитать высоту потолков и толщину перекрытий. О, если бы только можно было обойтись без балок и крыш, если бы люди могли жить в домах, где крышей служит небо, самим смотреть на звезды и позволять звездам смотреть на них!

Расстроенный и недовольный собой, Джахан принялся за новый чертеж – бумагу он украдкой таскал у дворцовых писцов, – когда до него вновь донесся рев тигра. Словно пронзенный этим грозным звуком насквозь, Джахан замер, прислушиваясь. То был предупреждающий рык, от которого кровь стыла в жилах. Зверь давал врагу понять, что приближаться не стоит.

Джахан тихонько приоткрыл дверь и встал на пороге, вглядываясь во тьму. В тишине вновь раздался звериный рык, не такой громкий, как раньше, но по-прежнему угрожающий. Все прочие обитатели зверинца тоже пришли в возбуждение: затрещал попугай, затрубил носорог, сердито заворчал медведь. Рыку льва вторило злобное шипение леопарда. Кролики безостановочно барабанили по земле лапками – верный признак того, что они напуганы. Обезьян в зверинце было всего пять, но можно было подумать, что их целая стая – такую они подняли возню и визг. Лошади ржали и били копытами в своих стойлах. В этой какофонии звуков Джахан различил рев слона: короткий, какой-то вялый, словно гиганту не хотелось участвовать во всеобщей суматохе. Так или иначе, необходимо было выяснить, что встревожило животных. Джахан накинул плащ, взял масляный светильник и вышел во двор.

Свежий прохладный воздух был пронизан пьянящим ароматом зимних цветов и диких трав. Едва сделав пару шагов, Джахан увидел нескольких работников зверинца: сгрудившись под деревом, они испуганно перешептывались. Заметив Джахана, все выжидающе уставились на него. Но тот не мог ничего объяснить своим товарищам, а лишь сам задал вопрос:

– Что происходит?

– Звери чем-то сильно испуганы, – ответил Дара, работник, который ухаживал за жирафом. В голосе его звучало беспокойство.

– Наверное, поблизости бродит волк, – предположил Джахан.

Прежде такое уже случалось. Два года назад зима выдалась настолько холодной, что волки забегали в город и бродили по улицам, не делая различий между еврейскими, мусульманскими и христианскими кварталами. Нескольким волкам неведомо как удалось пробраться за ограду султанского дворца. Оголодавшие хищники набросились на уток, лебедей и павлинов, гулявших по двору, и разорвали в клочья нескольких птиц. Потом слугам еще долго приходилось убирать окровавленные перья, валявшиеся на земле и висевшие на ветках кустов и деревьев. Теперь тоже стояла зима, но спокойная и мягкая – ни снега, ни холодов. И причина исступления, в которое пришли обитатели зверинца, скорее всего, скрывалась во дворце.

– Надо проверить все закоулки, – сказал Олев, укротитель львов, здоровенный детина с огненно-рыжими волосами и усами такого же оттенка.

Решительный и смелый, Олев не боялся брать на себя ответственность и всегда знал, как поступить. Авторитет его среди прочих слуг был непререкаемым. Да что там слуги, сам султан поневоле испытывал восхищение человеком, который умел повелевать львами.

Разойдясь в разные стороны, работники зверинца принялись осматривать загоны, стойла и клетки, проверяя, не убежал ли кто-нибудь из их подопечных. Но все животные были на месте: львы и обезьяны, гиены и рыси, олени и газели, лисы и горностаи, горные козлы и дикие кошки, гигантские черепахи и крокодилы, страусы и гуси, ящерицы и змеи, кролики и дикобразы, а также леопард, зебра, жираф, тигр и слон.

Подойдя к загону, где жил Чота – тридцатипятилетний азиатский слон-самец необычного белого окраса, шести локтей ростом, – Джахан обнаружил, что его питомец беспокойно переминается с ноги на ногу. Огромные уши слона были настороженно наставлены по ветру, словно паруса.

Погонщик улыбнулся гиганту, чьи привычки знал как свои собственные:

– Что случилось, Чота? Ты чуешь опасность?

Джахан успокоительно похлопал слона по боку и протянул ему горсть миндальных орехов, которые всегда носил в сумке.

Чота никогда не отказывался от угощения. И сейчас он, не сводя взгляда с ворот, сгреб орехи хоботом и ловко забросил их в пасть. Проглотил и снова замер, упершись в землю своими чувствительными подошвами и насторожив огромные уши.

– Не волнуйся, все хорошо, – попытался успокоить своего любимца Джахан.

Он сам не верил в то, что говорил. И слон не верил тоже.

Вернувшись назад, погонщик увидел Олева, который убеждал остальных работников зверинца успокоиться и разойтись.

– Мы же всё осмотрели! Никаких причин для беспокойства нет: все звери на месте, клетки целы!

– Но животные волнуются… – возразил кто-то.

Олев указал на Джахана:

– Индус прав. Наверное, поблизости бродил волк. А может, шакал. Так или иначе, сейчас хищник ушел. Волноваться не о чем. Идем спать.

На этот раз никто не стал возражать. Покачивая головой и что-то бормоча, люди разбрелись по своим каморкам, где их ждали соломенные тюфяки. Эти жесткие, колючие ложа, полные блох и вшей, казались работникам зверинца теплыми и уютными, ведь ничего лучшего они не знали. Лишь Джахан замешкался во дворе.

– Эй, погонщик слона, а ты почему не идешь спать? – окликнул его Като, смотревший за крокодилами.

– Погожу маленько, – ответил Джахан, устремив взгляд в сторону внутреннего двора. Он только что уловил странный приглушенный звук, долетевший оттуда.