Ты мне Никто!!! И я тебе никто! И никогда не будем... - Ирина Кириленко

Так, стоп! Это что же, я её сейчас красивой и умной чуть не назвал? А вот и не назвал! Языкастой назвал, а не красивой! НЕ умная и НЕ красивая, а, наоборот, болтливая и едкая. Неприятная и раздражает… А «наоборот» к чему было??? Твою маман, уже совсем крыша ту-ту.

Чего, собственно, загоняюсь?! Возьму и спрошу. Сама сказала: «если вспомните». Вот я как раз и вспомнил. Так удачно совпало. Вот как раз лекция, а тут я такой вспомнил. Мне реально надо. Мало ли, в будущем ещё какие шкалики попадутся. И я такой: хоба! Все ходы записаны. Не дурнее вашего.

Хорошо, у самой двери сидит. Как раз буду на перемене мимо проходить и такой: Семён Семёныч! А вот кстати! За Вами должок!

Звонок. Спокойно, расслабленной походкой. У меня, вообще, всё хорошо. И шарады меня никакие не бесят. Я их просто не замечаю. Шарады эти. Вот такой я человек. К неприятным людям невнимательный. Сильный, счастливый человек. В моей жизни есть только важное. Много всего важного и счастливого.

Просто я вежливый. Мама во мне внимательность к людям воспитала. Удержаться не могу, если кто неприятный моего внимания ждёт. Ты же ждёшь? Слепому ясно, что да. Случайно тебе в глаза заглянул, смотрю, а там опять усмешка. Это ты предвкушаешь, что я спрашивать подойду. Заранее радуешься. Дураку ясно.

Тьфу на тебя, Сергей Петрович! Ты идиот. Идти всего ничего, а столько дури в башке просвистело!

— Привет! А вот кстати!..

— Вы бумажку с примерами держали так, что просвечивало. А там и ответы были. Просто прочитала.

— Хм. Я сразу понял — это ж очевидно. Вообще-то я и забыл давно. А чего сразу не сказала? Интригу нагнетала.

— Не хотела, чтоб Вы перед всеми дураком себя почувствовали.

— А перед тобой, значит, можно?

— Передо мной можно: я ж знаю, что Вы не дурак.

— И откуда знаешь?

— Обоснованное предположение.

— О как?! Может, ты ещё скажешь, что умная?

— Конечно, умная, если Вас, несмотря ни на что, за дурака так и не приняла.

— Это сейчас ты типа нахамила?

— Это сейчас я типа застеснялась. Застенчивая я. Перед лицом общения робею, и несу всякое. Состояние аффекта у меня. Не успеваю мысли фильтровать. Всё подряд выскакивает.

— Ты своим аффектом кого-нибудь точно до Кондрашки доведёшь. Ты хоть иногда анализируешь, чего наговорила?

— А смысл? Слово — не воробей и всё такое. Чего попусту себя травмировать, если не исправить? Да и аффект у меня не часто. Я ж не каждый день с новыми людьми знакомлюсь.

— Но старым-то ты при знакомстве тоже же всякого наговорила. Как они справляются?

— Да кто как. Одни думают, что меня во мне двое, другие через время спрашивают, куда я Иру дела. Всякое бывает. И вообще, Сергей Петрович, шли бы Вы… на перемену. А то меня товарки на костре сожгут.

— Не понял?

— Не вникайте, умоляю! Аффект и всё такое. На него спишем.

— Не могу: интересно, всё же, логику проследить. Такой внезапный поворот.

— Потом. Если вспомните.

— Знаешь, даже не удивлён!

* * *

А вот уж нет, фигушки! Ещё неделю с загадкой париться. Я понял, сразу понял, какие у Вас методы против Кости Сапрыкина. Интригантка. Застенчивая она! Я тебе дурак что ли?

— Шкалик, задержись после звонка.

И опять этот смех в глазах. Вот всё, вроде, с девкой так: и умная, и красивая, а в глаза заглянешь — твою маман! Одни смехуёчки на уме. Нет в ней серьёзности. Всё время ждёшь, что вот сейчас рот откроет и ка-а-ак пройдётся по всем твоим секретам и костям по шкафам распрятанным. Откуда только нарыла?

И опять ты, Орлов, хрень какую-то себе в башке накрутил! С чего она вдруг и умной и красивой стала?! С какого перепугу?! Точно! С перепугу! Именно! Застенчивый я, понятно? Состояние аффекта. Обоснованный дурак. Или как там в оригинале было? В следующий раз пусть формулы диктует. Их цитировать легче. Мао доморощенный.

— В общем так, Шкалик, давай по-быстрому про костры-пионеры объясняй и по домам. Время — полдесятого. Ты меня ещё задерживать будешь!

— Весёлый Вы, Сергей Петрович! До оскомины. Чего там объяснять, если очевидно? Все бабы без исключения от Вас балдеют. О мужиках точно не скажу — таких, говорят, процентов десять в обществе. А Вы мне всю перемену гримасы корчите. Они ж не знают, что всё про математику. Думают, я ведьма. Вот, сожгут.

— Прям таки все?

— У нас, у математиков, «все без исключения» означает 100 процентов.

— Значит, ты себя или к бабам не отнесла, или с математикой, всё же, у тебя швах. Как я и думал.

— Значит, Вы или кокетка, или до комплиментов жадный. Не скажу прямо. Пусть завуалированно будет.

— Я со студентками не сплю!

— Интересный поворот. Про логику не спрашиваю. Я не любопытна. И, кстати, меня Вам опасаться нечего. Я, видите ли, эстет. У меня к Вам интерес созерцательный. Без сексуального подтекста.

— Так не бывает. Точно, замышляешь недоброе, колись!

— Орешек знаний твёрд, но, всё же, мы не привыкли отступать.

— Тебе, вообще, лет-то сколько, милая, что ты такие вещи знаешь?

— Не будем сейчас в темах распыляться — ночь на дворе. По поводу эстетики. Вот пришли Вы, скажем, в Эрмитаж. А там бабах! И скульптуры Родена внезапно. И стоите Вы такой, балдеете, ни шагу ступить, ни взгляд не оторвать. И потом всё возвращаетесь и возвращаетесь, чтоб гамму чувств подразукрасить. И вот сколько б Вы туда ни бегали, сколько б раз ни глазели, у Вас ни разу и мысли не возникнет: а хорошо бы эту штучку ко мне на комодик пристроить.

— Ну, ты сравнила, конечно! Там объективные факторы: и дорого, и не купить, и не украсть. А была б возможность, разве б отказалась?

— Абсолютно всё то же: и дорого, и не купить, и не украсть. Какой смысл представлять возможность, если её нет и не будет? И ещё один момент забыли: как я могу это присвоить, если это для всех? Всеобщее достояние, блин.

— Вот, змея ты, всё-таки, Шкалик! Никогда не можешь удержать ситуацию на позитивной ноте. Всё б тебе изгадить впечатление!

— Я разговор веду не для впечатлений, а для здоровья психики. Вас, не сомневаюсь, и без меня уже запредельно навпечатляли. Иногда полезно и заземлить.

— Между прочим, меня сегодня с Роденом сравнили! То есть, нет, с его скульптурами.

— Хорошо, не с Франкенштейном. То есть, нет, с его… кхм… «скульптурой».

— Какая образованная девочка! Когда будешь знакомить?

— Вам обоим лечиться надо! У вас обоснованная шизофрения с навязчивыми идеями. Кто вам сказал, что это девочка, а ты, Сёма, знаешь, куда с Франкенштейном иди? Вообще ничего рассказать нельзя!