Лягушка Баскервилей - Дарья Донцова

Почему бы Олежеку самому не поехать в торговый центр? Емуделается плохо от запахов, духоты, толчеи… И еще: у мужчины просто нет денег,причем не только на перинку из гусиного пуха, но даже на скромный плед,произведенный ловкорукими вьетнамцами. Да что там покрывало! У Олежека, еслиЛеся не выдаст ему ежемесячного содержания, не хватит даже на проезд в метро.Рубли напрочь отсутствуют и у его супруги Мариночки. Та пытается стать модельером,шьет невообразимые наряды из странных материалов – не так давно сконструировалакостюмы из проволоки и с огромным трудом уговорила директора одного из клубовпровести там показ. Народу, правда, в зал набилось немерено, в основном местныеподростки мужского пола. Интерес детей к творчеству Маришки объяснялся крайнепросто: изделия модельерши получились прозрачными, а две подружки нашей«Шанель», согласившиеся демонстрировать прикиды, не надели нижнего белья.Дефиле прошло под свист, топот и восторженные выкрики школьников. Маринка,кстати, наивно полагает, что коллекция до глубины души восхитилаприсутствующих. Жаль только, что никто из юношей не захотел приобрести майку изпроволоки, а ведь Маринка просила недорого, всего тысячу евро.

Сами понимаете, что, имея подобных родственников, станешькланяться Кармен и будешь готова мыть ей ноги за отличную зарплату.

Как-то раз, испуганная измученным видом Леськи, я невыдержала и рявкнула:

– По-моему, вам следует разъехаться. «Разбить» вашуогромную, восьмикомнатную квартиру на две очень легко. Конечно, Леню неисправить, как был не пришей кобыле хвост, так им и останется, но содержатьодного человека легче, чем заботиться об армии родственников. Хочешь, посоветуюриелтора?

– Что ты! – замахала руками Леська. – Они же без меня умрут!Элементарно от голода умрут. И потом, Леня, Олежек и Мариночка – таланты; аГлория Семеновна пишет замечательные стихи. Меня же господь ничем не одарил,поэтому я и работаю как ишак.

– Ишаку положено жить с себе подобными, – не успокаиваласья, – а не в стае белых лебедей: он с ними не договорится. Можно перефразироватьизвестную поговорку про котлеты и мух: ишаки в своем сарае, лебеди в небе.Оставь их, пусть летят!

Леська затрясла головой:

– Нет, если с родственниками что случится, потом никогдасебе не прощу. Мой долг поддерживать гениев.

И я перестала учить Караваеву уму-разуму. Никакие доводы наЛеську не действуют. Передо мной встала проблема выбора: я принимаю Караваевутакой, какая она есть, либо порываю с подругой отношения. Ясно дело, я осталасьс Леськой, но это было мое личное решение, поэтому я прекратила учить подругужизни, хотя жизненная позиция редкостного лентяя и пофигиста Лени бесит меня дотрясучки. Сейчас Леська делает ремонт. Угадайте с трех раз: кто заработал нанего тугрики, кто мотается по стройрынкам, закупает краску, шпатлевку и прочее?

Наверное, во всем виноват мой капризный характер, потому чтонаряду с пассивностью Лени в последнее время меня раздражает и удивительнаяделовая активность Темы, сына Дегтярева. Откуда у полковника взялся более чемвзрослый «мальчик», я уже рассказывала, повторяться не буду[1]. Тема купил домв Ложкине и теперь вовсю ремонтирует здание, поэтому сегодняшний день началсясамым волшебным образом.

Ровно в семь утра дверь в мою спальню распахнулась, и вкомнату вошла группа из трех человек. Впереди, как всегда, одетый в растянутыйпуловер и измятые джинсы, шагал Тема, за ним ковыляла на невероятных каблучищахкрашеная блондинка, сильно смахивающая на хорошо питающуюся и не особо частобегающую лошадь, замыкал шествие высокий парень с красивой, накачанной фигуройи лицом порочного херувима.

Тема подскочил к стене, на которой висела картина, подареннаямне на день рождения Дегтяревым.

Обычно перед любым праздником полковник едет в магазин иприобретает для меня флакон духов. Причем Александр Михайлович совершаетклассическую мужскую ошибку – он берет то, что приятно ему самому, а нашполковник в восторге от тяжелых восточных ароматов. Я же предпочитаю легкие,ненавязчивые запахи, поэтому все подарки Александра Михайловича заканчиваютжизнь одинаково: складируются в шкафу и ждут подходящего случая, чтобыотправиться к новой хозяйке. Конечно, передаривать презенты более чемневоспитанно, но ведь не хранить же шеренги нераспечатанных флаконов?

В этом году я ждала от лучшего приятеля очередное изделиеДиор-Ланком-Шисейдо-Шанель-Кензо, но полковник изумил до остолбенения. Ровно вполночь, когда наступило седьмое июня, он втащил в мою комнату нечто огромное,завернутое в подарочную бумагу, и воскликнул:

– С днем варенья! Раскрывай скорей!

Я разорвала хрустящую обертку и ахнула: взору открыласькартина, явно сделанная на заказ. Полотно изображало кухню, заполненнуюповарами. В роли шефа выступал Хуч, на его голове торчал гигантский белыйколпак, мопс был запечатлен на задних лапах, в фартуке с надписью «Главный». Устола, где высился именинный торт, маячили Снап и Банд и, шапочки у них былименьше, собаки украшали выпечку свечками. Пуделиха Черри в платье немыслимогокрасно-синего цвета, лущила орехи, а йоркшириха Жюли пыталась справиться сбаллончиком взбитых сливок. На картине имелась еще одна собака, явно женскогопола, потому что на ней красовалось зеленое вечернее платье. Вот только породуя определить не смогла, то ли это была сильно побитая молью плешивая болонка,то ли голая мексиканская собачка, на макушке которой торчали пряди белойшерсти, а глаза ее имели совершенно не собачий голубой цвет. Может, живописецпопытался изобразить старую тибетскую терьериху-альбиноску?

Впечатляющее полотно было вставлено в неприлично дорогуюрезную раму и имело табличку «День рождения Даши».

Я чуть не прослезилась и стала благодарить полковника.Дегтярев краснел, пыхтел и приговаривал:

– Может, духи лучше, но они закончатся, а это на всю жизнь.Тебе нравится?

В сотый раз ответив «да», я рискнула задать собственныйвопрос:

– Хуч, Банди, Снап, Черри и Жюли вышли замечательно, а воткто изображен в зеленом платье?

Полковник издал стон:

– Ну вот, не понравилось…

– Изумительная вещь, никогда не видела ничего подобного! –абсолютно искренно ответила я. – Просто интересно, что за собачка такая?

– Это ты, – мрачно пояснил полковник. – Сам придумалкомпозицию. Сначала хотел, чтобы художник нарисовал нас: Зайку, Кешу, Маню… НоОлежек высмеял идею, и тогда мне пришла в голову мысль о собаках, которыепреподносят Даше лично приготовленный торт.