Крымская кампания 1854-1856 гг. Восточной войны 1853-1856 гг. Часть 3. Противостояние - Сергей Ченнык

Если же кто-то станет возражать и требовать продолжить описание всего и в деталях, с поименным перечислением участников, то таких любознательных товарищей можно, не задумываясь, смело послать к первоисточникам: читайте выше обозначенных Тотлебена, Зайончковского, Богдановича, Дубровина, Тарле и Свечина. Мало? Без проблем: Кинглейк, Вейгельт, Базанакур, Ниель, Фей. Там есть все, ну или почти все. Моя задача, сделать их сухой язык интересным, доступным и понятным, а те самые планируемые выводы переложить на фон современных событий, опыт прошедших, в том числе совсем недавно, войн. Единственное, на что нужно обращать внимание, что российская военная история всегда считала труд Тотлебена — полуофициальным, а Дубровина — частным, но при этом о них говорили, как о лицах, «…одаренных авторским талантом и патриотическим чутьем».

Поэтому договоримся: если Вам нужны дополнительные материалы, то добро пожаловать туда. С иностранными авторами тоже проблем больших нет. Ну, разве что слегка язык первоисточника подучить.

Говоря образно, о том, что происходило, классики истории Крымской войны уже сказали, и повторять их мне совершенно не хочется. Другое дело — как они (русские, союзники) это сделали, зачем, и нужно ли было вообще что-то делать, а если и нужно, то как. Вот про это хотелось бы поговорить подробнее. Именно такого, даже самого простого анализа и не хватает современной краеведческой литературе, посвященной событиям Крымской войны. За общими фразами о всеобщем героизме защитников крепости теряется часто смысл и значение всего происходившего, уходит интереснейшее сплетение стратегических и тактических интриг на фоне сложности характеров участников, не важно, какой они национальности и к какой из воюющих сторон принадлежат.

А выводы, часто лежащие на поверхности, не требующие «выноса мозга» и бессмысленного «додумывания», получаются невероятно интересные. Это примерно, как с прошедшей Альмой. Многие годы нам вдалбливали, что все произошло исключительно от коварства и хитрости француза Боске, козьими тропами пробравшегося в тыл русской армии. При этом никто и ни от кого сильно не скрывал, что в решающий момент из самого центра русской армии внезапно, «не закоптив ружей», куда-то «испарились» целый полк и четыре резервных батальона в придачу. Но первое как бы оправдывает поражение, а второе ложится пятном на русскую армию. В советское время пятна могли быть лишь на погонах или эполетах царских сатрапов, особенно если они «князья, графья» или, не дай Бог, бароны. Солдат же, «серая шинель», «монета царская», он, как жена Цезаря — вне подозрений.

Но, хватит об Альме, она уже закончилась, и нам предстоит заниматься анализом случившегося после нее. Но и тут очень хочется восстановить историческую справедливость. Успешное и неожиданное маневрирование Меншикова под Севастополем в сентябре 1854 г. если не «вывернуло» ситуацию в его пользу, то фактически поставило союзников в сложное положение, когда им пришлось дробить свои силы, одновременно отбиваясь от полевой армии русских и «тараня» сильную к тому времени оборону крепости.

Так если бы только возвращенная инициатива! В лице почти через месяц выдержанной и отраженной бомбардировки Севастополя 5(17) октября 1854 г., мы имеем одну из блестящих побед русского флота (именно флота, ибо 80% личного состава, участвовавшего в сражении, были чины этого ведомства), которую у нас успешно украли почитатели не менее успешно навязанного заграничного взгляда на Крымскую войну.

Те самые, сложившие великолепную «лапшу» о погибших «представителях самых аристократических семейств Европы» и успешно повесившие ее на уши обывателя. При этом сия лапша так прилипла к указанным частям тела, что до сих пор мы не можем отодрать ее остатки. Кстати, победой события октября 1854 г. первым назвал ни кто иной, как выдающийся русский военный инженер Э.И. Тотлебен. Если быть уж совершенно точным, то назвал он случившееся поражением союзников. Американский военный наблюдатель майор Делафилд вообще назвал этот день их «провалом». По мнению всех участников боя союзный флот возвращался к местам базирования, как побитая собака в свою конуру — опустив голову и поджав хвост!

И, в том числе благодаря победе 5(17) октября, западная политическая элита, до этого истерически вопившая о необходимости «публичной порки» необычайно строптивого и непокорного «русского медведя», после окончания военных действий уже стыдливо заявляла, что «…Война 1853–1856 гг. стала рассматриваться большинством историков, как самая ненужная в современной Европе» (Р.В. Ситон-Уотсон), да и вообще, «…с самого начала она представлялась многим наблюдателям ненужной и глупой, результатом преступных намерений и непонимания» (А. Голдфрэнк).

Но время прошло, и наступил день сегодняшний. Никто не грозит отбором партийного билета, и можно не скрывать, что думаешь. Значит, нужно исправлять сложившееся положение вещей, хотя бы потому, что с 5(17) октября 1854 г. началась активная фаза борьбы за Севастополь — та самая война траншей и батарей, вошедшая в классику мирового военно-инженерного искусства. И первая победа в ней — русская: «Оборона Севастополя завершает собой фортификационный период гладкой артиллерии и дает блестящее доказательство силы слабых по профили фортификационных сооружений, обороняемых согласно с принципами талантливых инженеров и военных деятелей последних двух столетий».

Пока постепенно будем переходить с полей сражений в окопы, траншеи и на батареи. Начиная с этого дня, мы будем реже слышать свист пуль, теперь основным фоном повествования будет стук кирок и лопат о твердую крымскую землю и рев артиллерийский залпов.

Надеюсь, что это будет интересно читателю…

Русские быстро оставили Альминскую позицию, не задержались они ни на Каче, куда вышли вечером того же дня, 8(20) сентября, ни на Бельбеке, где, «отдохнув довольно непродолжительное время», окажутся на следующий день.

Пока начальники метались, пытаясь разобраться в происходящем и выработать спасительный путь действий, армия откатывалась все дальше от Альмы. Не будем драматизировать происходившее. Хотя планомерным это движение назвать нельзя, войска отступали пусть не в идеальном порядке, но без всеобщей паники, хотя некий поручик Мезенцев утверждал, что войска, которые он видел на Каче, были деморализованы.

Этот эпизод Крымской кампании является едва ли не самым прискорбным событием для русской армии за все время Восточной войны, и только поэтому долгие годы отечественная «общеупотребительная» военная история успешно делала все, чтобы его забыть. По русской народной традиции виновной назначили власть. Говорили об общем беспорядке, ответственным за который назначали или Меншикова, или его штаб, а полки и их командиры оказывались как бы «в тени» и вроде бы вообще не при чем.

Рискую в очередной раз подвергнуться уничижительной обструкции за отсутствие патриотизма, но постараюсь быть объективным. Пусть хотя бы здесь, белое останется белым, а черное будет черным. Давайте попробуем быть выше обид: армия проиграла сражение и теперь откатывается. Отступление не может быть радостным, даже если оно плановое. Солдат не может и не имеет права копаться в головах своих начальников. Ему все равно: бежим или заманиваем, главное, что «спину показали» и радоваться тут нечему.