Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков - Анна Александровна Сешт

доме было две спальни, две ванные, большая кухня, совмещенная со столовой, гостиная и подвал, который в Висконсине есть в каждом доме. Тут частенько бушует непогода, так что подвалов, в которых можно укрыться, пока снаружи бушует стихия, никто не боится.

Плюхнувшись на диван в гостиной, я отправила сообщение подруге Заване: «Будем жить в доме с призраками. Но я их пока не видела – только кучу коробок, оставленных грузчиками». «Может, грузчики и были призраками?», – ответила Завана и поставила в конце смеющийся смайлик. Уезжая из Милуоки, я обещала прислать ей рум-тур из дома, но, увидев белые стены, новый блестящий деревянный пол и мебель, которую папа заказал, ориентируясь на мой вкус, я решила, что подруга будет разочарована.

В открытое окно залетел свежий ветер, на улице шелестела едва начинающая желтеть листва, залаяла соседская собака, и мне вдруг показалось, что в Ошкоше будет лучше, чем в Милуоки.

Еще в воскресенье мои документы оказались в канцелярии старшей школы Ошкоша. Старый «Форд Виктория» отлично вписался на парковку у коричнево-красного здания – тут было много подержанных автомобилей, и я не чувствовала себя изгоем. Одноклассники оказались дружелюбными, преподаватели улыбались и предлагали помощь. В Ошкош редко появлялись новички, основное население города составляли местные жители, поэтому в школе я стала настоящей достопримечательностью. Папа не раз шутил, что я местная Белла Свон, и просил не увлекаться парнями на серебристых «Вольво».

За две недели я успела обзавестись новыми приятелями. Эвелин Паркинсон и Алиша Стайлс пригласили меня сесть за их стол во время перерыва на обед, в первый же день обучения. И создали чат «подружек», в котором мы теперь постоянно переписываемся. Мелисса Браун, с которой я сидела на уроках химии, жила в одном квартале от меня, так что по утрам она забрасывала ярко-розовый рюкзак в мой «Форд», снимала черные конверсы, чтобы с ногами забраться на переднее сиденье, и мы отправлялись в школу. У Мелиссы не было машины, так что она с удовольствием каталась со мной. По правде говоря, эти поездки нравились нам обеим.

И, конечно, следует упомянуть звезду школы – Генри Уотсона. Когда он впервые обернулся ко мне на алгебре, я поняла, что пропала. Иногда мы подкалывали друг друга на занятиях и перебрасывались парой слов, встречаясь в коридоре. Генри Уотсон был настоящей душой компании. Казалось, в старшей школе Ошкоша нет ни одного человека, которому он бы не нравился. Типичный сын маминой подруги.

В день нашего знакомства он был в изумрудном свитшоте с белым принтом «Чемпион», а его похожие на пружины золотистые кудри торчали в разные стороны. Карие глаза насмешливо прищурились.

– Милуоки, есть карандаш? – спросил он.

– Не-а, – ответила я.

– А мне кажется, что есть, – Генри кивнул на раскрытый пенал, в котором действительно лежало с десяток разноцветных карандашей.

– У меня, может, и есть, а вот у Милуоки – не знаю.

– Ладно, Джесссссс. – Генри подчеркнуто медленно произнес мое имя. – Не могла бы ты любезно одолжить мне карандаш?

Я молча взяла карандаш и протянула ему.

Конечно, я не собиралась в него влюбляться. Согласитесь, это было бы глупо. Но фотографии Генри Уотсона (четырнадцать штук), тем не менее, были отправлены Заване. Она написала, что Генри настоящий краш, и с этим трудно было не согласиться.

– Спасибо, Милуоки! – сверкнул Генри белыми зубами и, прежде чем отвернуться, добавил: – Классное каре. Люблю брюнеток.

Я закатила глаза, но Генри этого уже не увидел. Отвернувшись, он принялся решать уравнение, которое миссис Ричардсон написала на доске.

В школе чувствовалось приближение Хэллоуина – трудно было найти уголок, который еще не был украшен. До 31 октября оставалась всего неделя, а в воздухе уже витал запах тыкв. На стенах блестела паутина, на шкафчиках появились жуткие наклейки с привидениями. В спортивном зале с потолка свисали черные и оранжевые шары из бумаги. Я сорвала со стены одно из множества приглашений на праздничную вечеринку. Дресс-код: конечно же, страшный костюм. Последние три года я на Хэллоуин не наряжалась и вообще не праздновала. Папа даже не покупал конфеты для детей, которые в канун Дня всех святых под каждым окном вопят: «Сладость или гадость!». Разорвав приглашение пополам, я бросила его в урну и направилась в школьную столовую.

На каждом столе здесь стоял вырезанный из тыквы фонарь Джека, кое-где лежали пластмассовые руки зомби, а на стене красовался большой комичный портрет Дракулы в стиле поп-арт. Всю неделю до Хэллоуина помимо основного меню нам предлагали всякие тематические сладости: мармеладных червяков, конфеты в виде глаз или томатный сок в стаканах с надписью «Кровь».

Школа вовсю готовилась к празднику. Многие ходили в свитерах или худи с осенними принтами, надевали резиновые маски упырей, вампиров, вурдалаков и прочей нечисти. Но я, конечно, всегда отдавала предпочтение маскам «Крика», хотя сама их и не носила.

В тот день в столовой меня уже ждали Эвелин, Алиша и Мелисса. Усевшись, я открыла бутылку вишневого сока, но лишь после того, как выпила ее до дна, поняла, что за столом царит молчание. Эвелин и Алиша заговорщически смотрели на меня и словно чего-то ждали.

– В чем дело? – спросила я. – У меня что, пятно на джемпере?

– Нет, – бросив взгляд на остальных, произнесла Мелисса. – У нас к тебе важный вопрос.

– В чем ты пойдешь на Хэллоуин? – в один голос завизжали Алиша и Эвелин.

– Я не пойду.

– Как это – не пойдешь? – уставилась на меня Эвелин. – Серьезно?

– Ну да. Мы с отцом уже несколько лет не празднуем Хэллоуин после того, как… В общем, не вижу в этом смысла. Но надеюсь, вы повеселитесь. Вечеринка ведь уже в эту субботу?

– Зубы нам не заговаривай, – отрезала Алиша. – Ты тоже идешь. Отказы не принимаются.

– Не хочу искать костюм – времени-то почти не осталось. Так что, пожалуй, я все-таки…

* * *

– Что за тупость! – Я стукнула по рулю. – Они серьезно решили нарядить меня в костюм Мии Уоллес из «Криминального чтива»?

– Джесс, ты слишком остро реагируешь, – сказала Мел и надула большой розовый пузырь из жвачки.

Мимо проплывал вечерний Ошкош, дорога лежала через центр, освещенный фонарями и цветными вывесками магазинов. В домах зажигался свет, люди, перепрыгивая через лужи, спешили по делам, в небе проступил бледный серп растущей луны. Мелисса полностью опустила стекло. Ее ноги в белых носках с красными сердечками торчали из окна машины, привлекая внимание прохожих. Она подставила лицо холодному ветру, трепавшему ее белокурые волосы.

Шоссе вело к окраине города. На улице становилось темнее, и я поежилась. Охватившее