Зов скитальца. Том первый - Михаил Липарк

на сигнал которого и приперся этот…Архиус? Похоже она не даст мне скрыться, если я вдруг решу сбежать. И кто ее поставил? Какой-нибудь…местный божок?

— Значит у меня нет выбора? — обреченно спросила матушка.

— Боюсь, что нет, — покачал головой Архиус.

— Но кто придумал эти правила? Позвольте, в таком случае, мне просто отдать вам мальчика. Почему нельзя остановиться на этом?

Просто отдать мальчика? Вот тебе и матушка. Не лучше той, которая в четыре года сдала меня в приют под Мурманском.

Старик тяжело выдохнул. Видимо ему приходилось объяснять следующее уже не в первый раз.

— Привязанность мешает ученикам школы. Они проявляют себя гораздо лучше, когда нет обратного пути. Король Ободор принял этот закон, и вы обязаны следовать ему, госпожа. Вы знаете, что будет, если ослушаетесь.

Женщина встала с колен и поникнув села на свободный табурет.

— В таком случае…Вы поможете мне?

— Не могу. Простите. Если мальчик, когда-нибудь узнает об этом, он будет винить меня. А я один из его наставников. Ученики могут ненавидеть систему, мир, вселенную. Но не конкретных людей или нелюдей. Тем более тех, от которых они должны беспрекословно впитывать знания.

Почему они называют меня мальчиком? На вид мне лет восемнадцать. Вот даже волосы под пупком уже выросли.

Моя мать долго молчала, пока незваный гость уплетал пирог за пирогом. Затем ушла из моего поля зрения, а когда вернулась уже держала в своих руках деревянную шкатулку.

— Передайте ее моему сыну, — медленно проговорила она и смахнула со щеки слезу.

Громко всхлипнула. Обернулась и посмотрела на меня. Вернее, на дверь, за которой я скрывался. Отвернулась. Поставила шкатулку на стол, рядом с колпаком мага.

— Я готова. Сделаем. Это пока Кайлан спит, — она запнулась. — Объясните ему все, пожалуйста. Когда он проснется.

Незнакомец кивнул.

— Прощайте. Ваш сын спасет ни одну жизнь.

В руке у моей матери что-то блеснуло. Это был кинжал. Она вонзила его себе в живот. Устояла на ногах. Вырвала и снова ударила. Кровь из ее рта брызнула на тарелку со стряпней. У проклятого извращенца наконец пропал аппетит, и он вернул недоеденный пирог к остальным. Женщина с грохотом свалилась на пол.

Я двадцать лет проработал водителем скорой, поэтому у меня даже не появилось желания закричать и закрыть себе рот рукой. Но появилось желание разделать старика. Вырвать ему сердце и глаза. Откуда эта жажда крови?

В груди, на месте шрама, сильно защипало. Начало жечь. Я не смог сдержать крик.

— А-а-а-а-а!

Я упал на пол хватаясь за шрам и пытаясь вырвать его. Отковырнуть. Вырезать. Все, лишь бы боль утихла.

Дверь со скрипом отворилась, остановившись лишь об мою ступню. Фигура старика сейчас возвышалась надо мной. Он был настолько громадным, что ему приходилось сгибаться, чтобы не шкрябать лысым затылком о потолок в моей комнате.

Теперь я смог разглядеть черный длинный кожаный плащ и пышную бороду. Маг держал в руке свой посох и хмурился. На древке магического оружия тем же свечением, что и мой шрам, подсвечивались незнакомые мне руны.

— Ты кто такой? — спросил я и понял, что говорю на русском языке.

Но, когда я подслушивал разговор, маг и мать мальчика явно разговаривали на незнакомом мне языке. И я все понимал. Только почему сам не говорил на нем?

Я нахмурил брови. Старик сделал тоже самое.

— Почему ты говоришь на неизвестном языке, Кайлан?

— Потому что не умею на вашем! — ответил я и понял, что сейчас сказал это понятными для мага словами.

Елки-моталки. Нужно выбрать время, чтобы разобраться со всем этим.

— На нашем? — удивился волшебник и сел на корточки.

— Неважно! — выпалил я. — Я никуда с вами не пойду!

Старик устало улыбнулся. Убеждать спесивого юнца ему явно было не впервой. Маг встал, обошел меня и уселся на табурет у окна. Перекрыл мне путь к отступлению?

— Вы слышали меня? — спросил я, поднявшись на ноги. — Я с места не сдвинусь. Проваливайте!

Старик молчал. Он достал из-за пазухи свиток и положил на стол. Мне в голову ударил сильный запах. Я не мог понять, чем несет. Встряхнул головой.

— Что это?

— Это? — маг указал на сверток. — Сообщение от гильдии охотников на чудовищ.

— О чем оно?

— О том, что этот дом и все владения твоей семьи отныне собственность короля Ободора. Я прибью его на входную дверь, когда мы уедем, — маг говорил спокойно, приглаживая свою бороду ладонью. — По приезду в Олимпус, мы составим списки первокурсников и отошлем Его Величеству. Он направит сюда своих людей и уже они найдут ему новых хозяев.

Запах усиливался. Я испытывал страшную жажду. Но чего? В глазах то темнело, то лучи солнца, врывающиеся в комнату, становились слишком яркими и слепили. Пошатнулся.

— Твоя жажда, — проговорил Архиус. — Она усиливается.

Я упал на колени. Голова затрещала, а в горле зверски защипало. Что это за напасть? Кажется я знаю откуда пахнет. Я повернул голову в сторону комнаты, где мать беседовала с волшебником. Передвигаясь на четвереньках, подполз к трупу женщины. Оно. Запах, который дурманит мне голову исходит от окровавленного тела.

— Что я должен сделать, чтобы утолить ее?! — взревел я.

Ответа не последовало. Я поднял руку и посмотрел на пальцы. Они вымазались в крови, разлитой по полу. Это запах крови? Не совсем. Я приблизился носом к телу матери. Пахло от груди. Сердце?

Я пытался сопротивляться, но голова раскалывалась все сильнее, а руки теперь дрожали от голода. От неведанного мне прежде, голода.

Я не управлял своим телом, когда вынул кинжал из живота убитой и вонзил его ей в грудь. Несколько глубоких надрезов и я смог просунуть руку между ребер. Нащупал сердце и вырвал его. Обездвиженная мышца теперь томилась в моей окровавленной ладони. Рот наполнился слюнями. Я точно хотел сожрать его. Я сопротивлялся жажде из последних сил, но жжение в горле, боль в голове и общая слабость становилась все сильнее…

Против моей воли челюсть сомкнулась на вырванном из груди сердце. Меня чуть не стошнило, но какая-то непреодолимая сила удержала добычу в желудке. Боль проходит. Что это? Проклятье?!

Спустя несколько минут я стоял на коленях в луже крови и тяжело дышал, когда позади послышался стук грузных шагов мага. Он обошел меня, подошел к печи и вывалил на пол содержимое сковороды.

— Овечьи сердца, — произнес старик. — Пока ты был ребенком этого хватало на то, чтобы заглушить жажду. Но чем старше ты становишься, тем большие порции тебе нужны. Если бы сегодня я не пришёл за тобой, то со дня на день против своей воли ты