Полночный гость - Марлен Сьюзон

Мэг в ужасе смотрела на человека, скорчившегося на земле у ее ног. Его хриплый вызов эхом звучал в ушах:

Убейте – и дело с концом. Избавьте меня от этой пытки!

Боже милостивый, что же могло довести человека до такого отчаяния?

И каким образом он оказался у двери ее дома? Из-за ее плеча выглянул Джош:

– В чем дело, Мэг? Ты ведь не стреляла?

– Похоже, он потерял сознание.

– Ну и слабак! – презрительно бросил мальчик. – Это ж надо, грохнуться в обморок при виде ружья!

Протяжный волчий вой раздался совсем близко. Должно быть, звери кружили у дома, на самом краю вырубки.

От этих жутких звуков Мэг проняла дрожь.

– Давай-ка, Джош, скорее! Внесем его в дом, пока волки не растерзали.

Она отставила мушкет к стене и склонилась над незнакомцем.

– Бери за ноги! – сказала Мэг брату, а сама подхватила обмякшее тело под плечи. Несмотря на грубую ткань рубашки, ее рукам стало горячо. Да у него жар!

Джош с сомнением взглянул на распростертую мужскую фигуру, поднял глаза на сестру.

– Может, не надо, а? – опасливо шепнул мальчик. – Ты только посмотри, на кого он похож. И мы ведь не знаем, что это за человек!

– Глупости. По-твоему, нужно оставить его на съедение волкам?

На лице мальчика по-прежнему были написаны тревога и смятение, но возражать Джош больше не стал. Он привык во всем слушаться Мэг. Девятью годами старше, она была Джошу скорее матерью, чем сестрой; нянчилась с ним с младенчества, окружая заботой и любовью, в то время как их собственная мать лелеяла и любила только саму себя.

В четыре руки, напрягая все силы, они сумели-таки внести – или втащить – незнакомца в дом и уложить на утоптанный земляной пол хижины.

Ради их полуночного гостя Мэг пришлось пожертвовать одной из своих драгоценных свечей. Она зажгла фитиль и, опустившись на колени, подняла свечу над неподвижным телом.

И подумала, что грязнее ей еще никого видеть не приходилось.

Нечесаные волосы слиплись и разметались по плечам длинными черными прядами. Но при взгляде на его распростертое тело какой-то странный жар, сродни смутной тревоге, зародившийся внутри, поднялся и опалил щеки Мэг. Незнакомец был очень высок и прекрасно сложен, с широкими плечами и узкими бедрами, прикрытыми сейчас лишь тонкой тканью грязных, изодранных брюк.

Ни башмаков, ни чулок на нем не было. Только окровавленное тряпье, чудом державшееся на ногах, прилипло к ступням. Какой путь ему пришлось пройти в этих обмотках, почти бесполезных, когда пробираешься по девственному лесу.

Мэг за подбородок повернула лицо незнакомца к себе. Достаточно молод... самое большее лет тридцати... Высокий лоб изуродован кошмарным багровым шрамом, идущим от левого виска вверх, над густой бровью цвета воронова крыла. Широко посаженные глаза очерчены тенью угольно-черных ресниц. Он был бы, наверное, хорош собой, если бы не густая, неопрятная борода и усы, закрывшие всю нижнюю часть лица.

Приложив ладонь ко лбу незнакомца, Мэг невольно содрогнулась. Горячий, как раскаленная печь. Неудивительно, что он потерял сознание. Нужно сбить жар, иначе этому человеку не выжить.

Но прежде всего нужно хотя бы смыть пыль и засохшую грязь. В таком виде его невозможно положить в постель.

Поднявшись с колен, Мэг достала одеяло, полотенце, мыло. Налила теплой воды из чайника, что висел над очагом.

Расстелив одеяло на полу, она окликнула брата:

– Помоги переложить его, Джош!

Они перевернули незнакомца с живота на бок, а потом перекатили на спину. Едва его спина коснулась одеяла, с губ ночного гостя сорвался громкий жалобный стон. О боже. У Мэг защемило сердце. Может, он ранен? Или сломаны ребра?

Поспешно расстегнув две из оставшихся на домотканом одеянии пуговиц, Мэг распахнула рубаху. Судя по темному загару, этот человек проводил немало часов на солнце. И много работал – об этом свидетельствовали выпуклые мышцы плеч. Но что поражало сильнее всего, так это его худоба. Обтянутые кожей ребра можно было без труда пересчитать.

– Хочу взглянуть на его спину, – сказала брату Мэг. – По-моему, он ранен.

Как только они вдвоем вновь уложили незнакомца на бок, Мэг подняла рубаху – и ее собственный крик ужаса отозвался эхом на крик Джоша. Спина незнакомца представляла собой сплошное месиво, где не было живого места от зловеще вспухших, длинных, крест-накрест заходящих друг на друга ран. Еще бы ему не стонать, когда его уложили на спину!

– Да это же следы плети! – воскликнул Джош. – За что его могли так избить?

– Не знаю. – Но в глубине души она догадывалась, за что... Такому ужасному наказанию могли подвергнуть только преступника.

Мэг стало не по себе. Боже правый, неужели она предоставила кров и помощь беглому каторжнику?!

Мужество на мгновение покинуло Мэг. Ей ведь нужно думать не только о себе, но и о Джоше! А помощи ночью ждать неоткуда – ближайший сосед живет в полумиле от них. Наверное, Джош был прав: не стоило брать в дом чужого человека, который к тому же может оказаться злодеем, убийцей... кем угодно!

Но Мэг ни за что не бросила бы беспомощного человека на съедение голодным волкам. Да если бы и волков не было... как можно оставить за дверью этого несчастного, изнемогающего от лихорадки?

В любом случае этот человек так слаб, что никому не причинит вреда. Неизвестно, выживет ли он вообще. Сострадание превозмогло страх. Ему нужно помочь.

Приняв решение Мэг перекатила незнакомца на живот, сняла с него рубаху и тщательно очистила истерзанную спину от комков грязи, засохшей крови и гноя. Ее пальцы едва прикасались к коже, но, несмотря на всю ее осторожность, незнакомец время от времени скулил, точно раненое животное.

К счастью, буквально несколько дней назад Мэг приготовила свежую – и немалую – порцию заживляющей мази по старинным травяным рецептам, которыми очень дорожила. Судя по состоянию незнакомца, мазь понадобится вся без остатка.

Но прежде чем всерьез заняться его спиной, нужно избавиться от остальной грязи. Опасаясь переворачивать незнакомца на спину, Мэг вновь окликнула брата:

– Джош! Давай уложим его на левый бок!

Мальчик послушно приподнял незваного гостя под плечи.

– Подержи, пока я смою грязь спереди, – попросила Мэг и начала обтирать грудь незнакомца.

Горячие, тугие мышцы, резко поднимающиеся при каждом судорожном вдохе, обжигали Мэг пальцы и рождали доселе неведомый огонь в глубине ее собственного тела.

Пока они его переворачивали, рваные бриджи сползли на бедра, приоткрыв ниже талии удивительно белую, особенно в сравнении с дочерна загоревшими грудью и плечами, полоску кожи. А Мэг, судя по его внешности, подумала было, что он смугл от природы.