Пустячок, а приятно - Марина Серова

И вот этот гость Гарика почему-то излишне пристально смотрел на меня… Смотрел не сводя глаз, и только теперь, когда я, в свою очередь, глянула на него, он опустил глаза. С чего бы ему проявлять такой интерес, а? Я ненадолго отвлеклась от наблюдения, попробовав подцепить что-нибудь с тарелки и запихнуть себе в рот. И немедленно снова ощутила на себе сумрачный, озабоченный взгляд мужчины с дальнего конца стола. А между прочим, насколько я могла судить по своим пьяным наблюдениям, странный человек практически ничего не пил. Во всяком случае, в отличие от остальных гостей, чьи физиономии заметно раскраснелись от принятого внутрь алкоголя, лицо мужчины оставалось бледным и печальным. Он почти не разговаривал с соседями и ел как будто через силу. Будь я помоложе, я бы, наверное, подумала, не влюбился ли в меня этот тип? А что, такое в принципе возможно: ко мне до сих пор подходят на улице двадцатилетние мальчики и пробуют ухаживать. А тут еще Гарик Папазян со своим трепом о моей сексуальности… Правда, в тосте именинника были еще слова про черный пояс и про то, что я лучший частный детектив в городе… Но опыт мне говорил, что в данном случае наверняка что-то другое. То, что у незнакомца камень на душе, я поняла сразу. За столько лет, проведенных в сыске, раскрыв массу дел, я научилась разбираться в людях очень хорошо и вижу потенциального клиента издалека. Даже если он сам еще не решил для себя вопрос, нужен ему или нет хороший детектив.

Пьяное состояние тем и приятно, что время летит незаметно. Застолье шло своим чередом, провозглашались еще какие-то тосты, в мою рюмку наливали то шампанского, то красного вина. Собственно, могли наливать чего угодно, мне уже было все равно. Помню, я что-то жевала, когда еда каким-то образом оказывалась на моей тарелке. И все время я ощущала на себе пристальный взгляд того странного мужчины. В конце концов мне это стало действовать на нервы. Такое же чувство возникает, когда назойливая муха иногда вьется вокруг головы и все садится на одно и то же место, и никак не удается избавиться от нее. Впрочем, во взгляде неизвестного гостя действительно было что-то необычное, грустное и сосредоточенное. Наверное, проблемы у него и впрямь очень серьезные, иначе бы он не смотрел так сумрачно.

Потом вдруг я заметила, что гости как-то разом стали вставать из-за стола и в комнате стало тише и прохладнее. Я решила, что мне тоже пора бы встать и отправиться домой, и даже попыталась воплотить свое решение в жизнь. Сделать это, однако, оказалось не так-то просто. Потому что, едва я поднялась на ноги, как все вокруг меня закружилось, закачалось… как на море во время качки. Когда я вздумала пройти к выходу из комнаты, в Гариковой квартире, такой милой и уютной, стала твориться жуткая чертовщина: внезапно большой, заставленный посудой стол решил наехать на меня сбоку, пришлось от него обороняться. Потом какой-то ненормальный стул кинулся мне под ноги, и я едва не кувыркнулась через него вниз головой. Я давно заметила, что мебель во время банкетов всегда ведет себя особенно агрессивно, что очень невежливо с ее стороны. И тут я почувствовала, что кто-то поддержал меня под руку.

— Вы лучше пока сядьте, посидите, — услышала я рядом с собой мужской, несколько сипловатый, но в целом приятный голос. — Сейчас Гарик гостей проводит, вернется, придумаем, что с вами делать…

Я послушно уселась на заботливо подставленный стул и только тогда подняла глаза на своего собеседника. Как я и предполагала, это был тот самый молчун с дальнего конца стола. Он сам уселся рядом со мной на другой свободный стул.

Какой-то мужчина в шапке и меховой куртке заглянул в нашу комнату, оглядел нас двоих, как мне с пьяных глаз показалось, насмешливо.

— Толя, ты идешь? — спросил он, обращаясь к очкастому молчуну. Голос у него был сильный, басовитый. Голос человека, уверенного в себе. Направив на него свой не сразу сфокусировавшийся взгляд, я обнаружила узкое и довольно правильное худощавое лицо с впалыми щеками. Судя по многочисленным морщинам и седым вискам, мужчине было лет около пятидесяти, а может быть, и чуть больше.

— Нет, Петя, — быстро и, сразу видно, трезво ответил сидящий возле меня мрачный тип. — А ты иди… Счастливо тебе добраться…

— Ах да, у тебя же девушка… Смотри, доведи ее до дома в целости и сохранности! — весело заметил человек в шапке, затем кивнул головой на прощание и, еще раз усмехнувшись, вышел.

Мы с угрюмым остались в комнате вдвоем.

— Вы знаете, мне вообще-то тоже уходить надо… — заговорила я, старательно произнося каждое слово, но сама слышала, что мой голос против воли звучит хрипло и развязно, как у пьяной шлюхи.

— Ничего, ничего, сидите, — спокойно проговорил мрачный очкарик, изредка поглядывая на меня. — Все будет нормально.

Но мне решительно не сиделось.

— Понимаете, я сюда на машине приехала, — продолжала лепетать я. — На бежевой «девятке». Видели, она там у подъезда стоит?

— Да, да, видел, — отвечал мужчина торопливо, рассеянно глядя куда-то в сторону. — Вы пока сидите, все будет нормально.

— Вы не подумайте, что я алкоголичка какая-то, — возразила я, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Вообще-то я нормально переношу выпивку… — Тут я громко икнула, но мужчина сделал вид, что ничего не заметил. — Простите, — смущенно пробормотала я. — Просто так вышло, что у меня в животе получился ерш… еще перед обедом выпила рюмку водки… Всего одну! Чтобы зуб не болел…

— А у вас что, болит зуб? — вдруг заинтересованно спросил мужчина.

— Д-да… — пролепетала я и показала пальцем на рот. — Там, внутри…

— Да, серьезно? — Мужчина заинтересовался еще больше. А потом вдруг требовательно заявил: — Ну-ка, покажите. Откройте рот…

И я послушно раззявила варежку. Мужчина крепкими, уверенными пальцами взял меня за челюсть и стал вертеть мою голову, поворачивая ее так, чтобы свет от люстры падал мне в рот.

— Какой, говорите, зуб у вас болит? — спросил мужчина.

В ответ я промычала что-то невнятное. А что другое, кроме мычания, можно издать, когда вас железной рукой держат за нижнюю челюсть?

— А, вижу, — сказал наконец мужчина. — Вон, у вас там дырочка и десна распухла. Лечить надо зубик-то! — заявил он, отпуская мою челюсть.

В ответ я послушно кивнула и горестно вздохнула.

— Вы что, Анатолий Дмитриевич, за день на зубы не насмотрелись? Пришли ко мне на день рождения, а все норовите людям в рот заглянуть…

Гарик Папазян, проводив последнего гостя, теперь вернулся в комнату и стоял рядом с нами.

— Да вот, барышня на зуб жалуется, — серьезно и спокойно отвечал мужчина. — Я же врач. Могу ли отказать в помощи, тем более хорошенькой женщине…

— Так оказывайте помощь в своей клинике, — сердито отозвался Гарик. — И вообще… Время уже позднее, а вы, наверное, живете далеко…

Судя по резкому тону Гарика, знакомство его с Анатолием Дмитриевичем было очень поверхностным, и я даже удивилась, зачем вообще Папазян пригласил его на свой день рождения. Насколько я знаю, мой милицейский друг очень не любит присутствие посторонних на своих празднествах.