Пустячок, а приятно - Марина Серова

— Так, ясно, — нетерпеливо прервала я его. — Когда последний раз вы видели чемоданчик?

— Вчера вечером, перед уходом с работы, — отвечал Анатолий. — Я убирал в сейф документы и видел — чемоданчик был на месте.

— Уверены?

— Разумеется! Его трудно было бы не заметить.

— Следов взлома сейфа не обнаружили?

— Ни малейших, — сказал убежденно Ольховский. — А как открыл дверцу, сразу увидел, что в сейфе стало как-то странно просторно, потому и заметил пропажу.

— Так, ясно, — сказала я. — Значит, времени у нас до завтрашнего вечера…

— Точнее, до шести часов, — сказал Анатолий. — В восемнадцать часов с минутами прибывает на вокзал берлинский поезд, на котором приедет шеф. И я знаю его характер — он с вокзала сразу попрется в клинику. Посмотреть, все ли там нормально.

— Ладно, хорошо, — сказала я, затаптывая очередную сигарету в снег. — Попробую что-нибудь для вас сделать. А сейчас… — Я устало вздохнула. — Кстати, не хотите, чтобы я вас до дома довела? Вы где живете?

— На улице Вишневой…

— М-да, приличное расстояние отсюда! А теперь, в первом часу ночи, никакой транспорт не ходит.

— Спасибо, но только… — Он замялся. — Послушайте, мы что же, теперь едем домой?

— Разумеется! — Я посмотрела на Ольховского недоумевающе. — Я же объяснила: мне нужно отдохнуть… Да вы что, сами не видите, в каком я состоянии?

— Вижу, но… — Он снова замялся. — А разве зуб у вас больше не болит?

— Нет. А что?

— Я просто подумал, может быть, имеет смысл заехать в клинику, подлечить ваш зуб… Клиника наша работает круглосуточно, там сейчас есть два дежурных врача. Или, если хотите, я сам займусь вашим зубом.

Я нервно вздохнула: в теперешнем моем настроении и состоянии садиться в зубоврачебное кресло…

— Понимаете, — снова заговорил Ольховский, догадываясь о причине моего молчания, — я подумал, что вам в вашем расследовании времени даром терять нельзя. И чем раньше вы осмотрите место происшествия, тем лучше.

— Какое место происшествия? — не поняла я.

— Ну, сейф, из которого выкрали чемоданчик. И весь кабинет главврача в целом. У меня есть ключ, я вас проведу…

Он вытащил из кармана связку ключей. Даже при свете уличных фонарей я увидела, что ключи были фирменные, с очень замысловатой бороздкой, а на ручке у каждого имелось клеймо мастера в виде каких-то завитков и букв. Только не разглядела, каких именно.

— Ах нет, — сказала я, отрицательно качая головой. — Кабинет главврача мне совершенно незачем осматривать. Если там и есть отпечатки пальцев, то мне они ни к чему. Я не так работаю…

— Не так? — разочарованно и как-то озабоченно переспросил зубной врач. — Как же вы тогда собираетесь искать золото?

— Поспрашиваю у знакомых, — спокойно отвечала я. — Да вы не беспокойтесь, искать буду я, это не ваши проблемы. Если я берусь за дело, значит, есть шансы на успех. Поверьте, я беру со своих клиентов большие деньги не просто так…

Однако было заметно, что Ольховский очень озадачен и даже напуган тем, что я сказала. Он некоторое время рассеянно смотрел в сторону, напряженно поджав губы.

— Послушайте, да вы не берите в голову! — ободряюще сказала я. — Уж поверьте мне, я лучше знаю, как искать пропавшую вещь. Кстати, мы тут уже полчаса стоим и разговариваем. Вам что, домой не нужно?

— Нужно, нужно, — рассеянно пробормотал он, обходя мою машину. — Послушайте, — Ольховский нерешительно оглянулся на меня, — может быть, лучше все-таки я сяду за руль?

— Нет, Анатолий, — твердо заявила я. — Себе я даже в пьяном виде доверяю больше, чем вам в трезвом. Да вы садитесь, не бойтесь. У меня уже достаточно прояснилась голова, так что доедем нормально…

В пути он не произнес ни слова, видимо, не хотел отвлекать меня от дороги. Я чувствовала себя совсем как обычно, только временами, при торможении, мне казалось, будто сиденье как-то странно проваливается подо мной, а на поворотах будто бы машину уводит в сторону более, чем обычно. Все-таки хорошо, что в этот поздний час улицы были пустынны.

Доехав до улицы Вишневой, я повернулась к своему пассажиру:

— Ну что, далеко отсюда до вашего дома?

— Нет, нет, спасибо, здесь рядом. — Он открыл дверь и выбрался из машины. — Вы поезжайте, а я пройдусь немного пешком…

— Как хотите, — несколько обиженно отвечала я, понимая, что он попросту не доверяет моим водительским способностям в узком пространстве небольшой улицы. — Завтра во второй половине дня я вам позвоню. — Ольховский послушно кивнул. — А что касается оплаты… Если я найду ваш чемоданчик, с вас, как договаривались, двести баксов. А не найду, то ничего вы мне не должны. Ну что, договорились? Тогда до завтра…

Поглядев, как Ольховский торопливым шагом отправляется в сторону скопления разномастных жилых домов, которыми был застроен этот район, я снова завела мотор и тронулась в путь, на сей раз к себе домой. Вообще-то я знала, что криминальные элементы нашего общества ложатся и встают поздно, и я вполне могла бы сейчас застать большую часть из них в определенных, излюбленных ими местах, которые я неплохо знала. Но сама я пребывала далеко не в форме, голова моя лишь частично прояснилась, и более всего на свете мне был необходим сон. Кроме того, если перепродажу украденного золота преступники осуществляли по заранее намеченному каналу, я все равно уже опоздала. На такой спасительной мысли я окончательно успокоилась, а потому решила ехать домой и лечь спать. Как говорится — утро вечера мудренее.

* * *

Однако нормально поспать мне не удалось — разбудили телефонные звонки. Сначала начал занудно пищать мобильник, который я сдуру забыла отключить, потом зазвонил домашний телефон. Затем наступила короткая пауза, после чего вся эта музыка возобновилась снова. Так продолжалось несколько раз, прежде чем мое сознание выпросталось из глубин похмельного сна и захотело функционировать. Тщетно я надеялась, что возмутитель моего спокойствия потеряет терпение и отвяжется, и в конце концов сползла с постели и взяла трубку домашнего телефона. Попутно глянула на часы — было самое начало седьмого часа утра.

— Алло?

— Татьяна? Это Володя Кирьянов. Извини, что разбудил…

Я почувствовала большое желание выругаться: принесла его нелегкая! Человек, который, словно парнишка, сам себя называл «Володя Кирьянов», но откликался еще и на прозвище Киря, на самом деле был подполковником милиции. Старый мой приятель, как и Гарик Папазян, только, в отличие от последнего, Киря об интимных контактах со мной не мечтал. Так что его звонок в такую рань ко мне домой едва ли предвещал что-нибудь личное.

— А, Киря… — сказала я, зевая и потягиваясь. — Привет, рада тебя слышать! — Это была гнусная, лицемерная ложь, но ведь в жизни то и дело приходится лгать, от этого никуда не денешься. — Как у тебя дела?