Чужой - Алексей Анатольев

– Нет, папа, задумывался. Я могу сказать тебе, что я думаю.

– Пожалуйста, скажи, я тебя внимательно выслушаю.

– Человеку надо многое узнать и многому научиться, чтобы потом наслаждаться жизнью. Но почему-то люди не умеют получать от жизни удовольствие. Я не такой.

– Но разве не удовольствие видеть, что мой сын уже интересуется важнейшими вопросами человеческого бытия? Не зря ты уже больше года умеешь читать по-русски и по-английски. Ты уже немало узнал, но ещё не понял, что самое большое удовольствие в жизни доставляет возможность радоваться успехам своих детей. Вот ты у нас с мамой не по годам развился, хотя не все твои выводы нас радуют. Но ты ещё даже в школу не ходишь, а когда пойдёшь, многое поймёшь.

У входа в подъезд соседка этажом выше Марианна Филипповна выкатывала коляску с младенцем и мешала войти. За ней стояла её дочь Ксения, мать младенца. Саша быстро задвинул коляску вглубь и вошёл, за ним в подъезд вошёл его отец. Марианна Филипповна пробурчала что-то по поводу «невоспитанности некоторых жильцов», а Саша ответил ей таким презрительным взглядом, что она негромко сказала:

– Не человек, а какой-то вурдалак растёт.

– За вурдалака могу и в морду дать! – ответил ей Саша, а его отец сделал вид, будто не расслышал, и быстро пошёл вызывать лифт. Мать и дочь онемели от неожиданности.

– Саша, зачем ты так сделал? Разве не надо было придержать дверь и дать им вначале выйти вместе с коляской?

– Я сделал именно так потому, что мне вначале надо войти, а остальные пусть выходят только после того, как я вошёл. Я не люблю пускать вперёд других.

– Но когда-нибудь тебя за такое поведение накажут и заставят пропускать вперёд женщин и детей.

– Я сумею заставить других жить по моим правилам!

– Сашенька, пойми же, что таких упёртых нахалов, как ты, либо обязательно перевоспитывают, либо в конце концов в тюрьму сажают. Я не хочу видеть тебя в тюрьме. Пока ты многого не понимаешь, но скоро тебе придётся стать другим, иначе быть беде!

Нервы Евгения оказались напряжёнными до предела. Он снова закрыл глаза, досчитал в уме до десяти, как ему рекомендовал невропатолог, потом сказал:

– Учу тебя, учу, а ты опять за своё. На сегодня с меня хватит!

Евгений ушёл готовиться к завтрашним лекциям, а Саша направился к своей книжной полке. Он уже пристрастился к чтению и с удовольствием тренировался в этом новом увлечении. Евгению это тоже не нравилось в сыне. Он помнил, как в детстве ненавидел чтение, и, хотя впоследствии стал читать исключительно быстро, даже на английском, который ему дался на удивление легко, всё же в душе презирал книги, а вот компьютер сразу полюбил.

Быстро летели годы, сын рос и взрослел, не меняя своих привычек и лишь всё более закрепляя их в своём характере. Родители в целом не имели причин для тревог за сына. Саша приносил из школы преимущественно отличные оценки, учителя им восхищались, а вот одноклассники его сторонились и нередко оставляли в одиночестве. Он с ними был безразлично вежлив, а если его пытались ударить или даже избить, Саша мог так сразить соперника своим холодным взглядом, что некоторых даже подташнивало. Потом он больно ударял растерявшегося и удар наносил обычно в солнечное сплетение, таким образом закрепляя в сознании того испытанный страх. Это действовало безошибочно. В большинстве случаев от него просто отходили, не понимая причину собственного беспокойства. Некоторые родители внушали своим детям, что Саша ведьмак или вурдалак, а иные говорили, что даже смотреть на него опасно. Так или иначе Саша отделился от сверстников.

С родителями Саша был вежлив, однако примерно с того дня, когда на его десятилетие он отстранился от губ Алисы, захотевшей поцеловать сына после вручения ему общего с отцом подарка в виде кнопочного телефона, ни она, ни Евгений больше не предпринимали ни малейших попыток лезть к сыну с поцелуями. Евгения такое отношение сына к родительским поцелуям даже обрадовало, поскольку он сам целовал Алису лишь на свадьбе и потом в каждый день её рождения, придав таким образом своим поцелуям подобие ежегодного ритуала благоволения к собственной жене. Алиса же считала, что сын поступает неправильно, поскольку отказывать родной матери в её праве поцеловать единственного сына выглядит, по меньшей мере, странным.

Когда Саше шёл пятый год, Алиса забеременела. Супруги хотели второго ребёнка. Через некоторое время, вернувшись после визита на очередной плановый осмотр, она сказала сыну:

– Сашенька, у тебя будет сестричка!

– Значит, вы оба плохо предохранялись, – спокойно ответил сын.

– Наоборот, теперь, когда ты достаточно подрос, мы сможем позволить себе иметь второго ребёнка. Ведь если у каждой супружеской пары будет лишь по одному сыну или одной дочери, население станет быстро сокращаться. Ты это понимаешь?

– А какое мне дело до всего населения? На нашей планете существую один я и ещё там кто-то другой, и до всех них мне нет никакого дела.

– Странно ты рассуждаешь. Ничего, вот станешь постарше, встретишь красивую девушку, полюбишь её, вы поженитесь, у вас появятся свои дети. А сейчас ты рассуждаешь как вредный мальчишка, который поглощён своим эгоизмом. Ты знаешь, что такое эгоизм?

– Представь себе, мама, что я этим специально интересовался и сделал вывод, что эгоизм для меня самое главное!

– Ой, ты только никому больше этого не говори! Мы с папой уже смирились с этим.

Алиса благополучно родила крепкую девочку, которую назвали Ольгой. Родители и Саша окружили младенца заботой. Сын беспрекословно выполнял поручения родителей, не проявляя ни малейшей инициативы, и это начало сердить их обоих. Упрёки Саша выслушивал с таким видом, что было совершенно ясно: вглубь они не проникают. Позже родители пришли к выводу, что Саше лучше не поручать прогулки с сестрой. К такому выводу их подтолкнул случай, когда Саша с матерью и сестрой отправился на рынок. Мать стала прицениваться к продуктам, а сыну как само собой разумеющееся указала кивком на уже самостоятельно ходившую Олю. Однако Саша предпочёл разглядывать красивый навороченный мотоцикл «Yamaha», а Оля побрела вперёд сама по себе. Вскоре перед Олей присела на корточки молодая женщина, которая разглядывала её некоторое время и потом сказала:

– Пойдёшь со мной?

Оля молча рассматривала незнакомую тётю, но тут к ней подскочила Алиса, схватила дочь на руки и унесла, бросив на ходу сыну:

– За маленькими детьми присматривать надо, а на мотоцикл нечего пялиться!

Саша равнодушно пожал плечами и пошёл вслед за матерью, которая вдруг вспомнила, что забыла пакет с покупками и кошелёк. Но оказалось, что заботливая продавщица помидоров и огурцов всё видела и положила кошелёк в пакет, вручив всё это Алисе, которая еле унесла большой пакет одной рукой, потому что другой рукой держала дочку за её маленькую ручку. К счастью, обошлось, подумала Алиса. Она решила, что в дальнейшем на рынке сыну можно доверить только покупки, но никак не его сестру. Дома родители долго рассказывали сыну, как важно помогать родным и защищать их. Он молча их слушал и потом неожиданно сказал: