А если это любовь? - Юлия Резник

– Это рынок, Бэлла. Китайский рынок. Давай заканчивай фигней страдать. Я голодный, как волк. 

– Бедненький. Все соки я из тебя выжала…

Не желая и дальше слушать о любовных похождениях этих двух, униженная, втоптанная его словами буквально в землю, Дарина выскочила за дверь. И только потом вспомнила, что оставила в номере свою тележку.

– Эй, Дашка! Ты что, уже освободилась? 

– Меня попросили убраться позже, – соврала Даринавынырнувшей из соседнего с «её» номером коллеге.

– Вот уроды. Ну, скажи, на хрена заказывать уборку, чтобы потом ее переносить? Как будто нам больше нечегоделать – бегать туда-сюда по этажам. 

– И не говори. Слушай, Лен, у тебя сигареты не будет? 

Вообще Дарина не курила, только чтобы перебить чувство голода или, вот как сейчас, когда мандраж. Перед экзаменом, там, или после отповеди начальства. От которого ей и сегодня могло здорово достаться. И это в лучшем случае. О том, что будет в худшем – Дарина старалась не думать.

– Ты ж не куришь!

– А сейчас хочется.

– Ну, пойдем. У меня как раз перерыв. Глядишь, Наталья не станет вопить, какие мы бездельницы. 

Зона, отведённая для перекура, располагалась двумя этажами ниже. Очень удобно. Весь двор гостиницы как на ладони. Оставаясь незамеченным, персонал мог наблюдать за жизнью на улице. За тем, как к парадному входу отеля подъезжали дорогущие машины, из которых выходили красивые люди. И в такие моменты Дарине казалось, что ей будто приоткрывается совершенно другая сторона жизни. Жизни, которой все бы хотели жить, но везло лишь единицам. 

На входе в курилку девушек догнал один из барменов лобби-бара. Дарина ему рассеянно кивнула и отвернулась, прокручивая в голове:

– Это рынок, Бэлла. Китайский рынок…

Кроме прочего. Имя-то какое! Бэлла… Наверное, таких женщин только так и может быть звать. Бэлла, Марго или Диана. 

– Дашка! Эй, не спи. 

Дарина слабо улыбнулась приятельнице, вынула из протянутой ей пачки сигаретку, но, так ту и не раскурив, застыла, вытянув вперед шею.

– Чего там?

– Да как всегда.

Не удовлетворившись таким ответом, Ленка тоже высунулась из ниши. Бэлла как раз садилась в заботливо приоткрытую водителем дверь. И если постараться, можно было даже рассмотреть обитый кремовой кожей салон машины.

– Вот это тачка! Майбах, да? Ну, все у этой крали хорошо, аж завидно. Я ее вчера вечером с таким мужиком видела! Отвал башки. Я чуть не описалась. Вот скажи, Дашка, почему кому-то все – слава, деньги, любовь опять же, а кому-то – тряпка с веником? Мы-то ничем не хуже этой разодетой курицы. Любую из нас приведи к дорогому стилисту вроде тех, что этих телок обслуживает, и все! Можно смело на подиум выпускать. Или на сцену, – добавила Лена, подумав. – Я, между прочим, пою хорошо. Даже в конкурсе областном побеждала.

– Ага. Как же, – довольно неожиданно вмешивается в разговор Виталик.

– А что не так? Или ты хочешь сказать, что мы с Дашкой хуже этих разодетых сучек? – во двор как раз высыпала стайка девиц, и абстрактные «сучки» вдруг обрели вполне конкретные лица.

– Да я не к тому вообще, ты чего? 

– А к чему? – воинственно подбоченилась Лена.

– К твоим словам о любви. 

– А с ними что не так? 

– Да все. Любовью здесь и не пахнет. Эти девки – обычные шлюхи. Эскорт. Ну, чего смотришь? Или ты в своем Зажопинске о таком не слышала?

– Вот эти? – комично приоткрыв рот, Ленка ткнула наполовину истлевшим окурком в сторону щебечущих девушек.

– А ты думала – кто? Алло, тетя, завтра открывается крупнейший экономический форум. Сюда на чес шлюхи всех мастей слетаются. 

– Ты же шутишь, правда? 

– Даже не думал. А эта твоя, из Майбаха, им вообще кто-то вроде мамки. 

– А этот ее красавчик? 

– А этот красавчик – ее клиент, кто ж еще? Они вчера на баре играли в кто кого перепьет. 

– Остановите землю – я сойду. Вот это у людей развлечения. Нет, вот вы мне скажите! Зачем мужику с такой внешностью, да еще и при деньгах, прибегать к услугам обычной проститутки?

– Не обычной, а элитной. И не проститутки, а содержанки. 

– А чем одно отличается от другого? 

– Расценками. Чем же еще? Ну, и уровнем клиентов, конечно. А ты, что же, для себя интересуешься, или так?

– Чего?! Да пошел ты! – разошлась не на шутку Ленка. – Эй, Дашка, ты слышала, что этот урод сказал? 

– Ага. 

– Это ж надо было такое придумать! Где я, а где эти шлюхи, правда? 

– Конечно.

– Даже представить страшно, как можно с кем-то за деньги. Да их, наверное, потом каждый раз тошнит. Или, думаешь, у шлюх отсутствует чувство брезгливости?  

Дарина неопределенно повела плечами. Хотя ей и было что сказать по этому поводу. По поводу брезгливости, безотносительно шлюх. Просто она не была уверена, что Лена смогла бы ее понять. Вот, например, до этого дня Дарина, как и все нормальные люди, брезговала чужими объедками. А сегодня, вон, смела все подчистую. И не подавилась даже.

Господи, какой стыд. Дарина спешно распрощалась с приятельницей и, нерешительно потоптавшись у номера, приложила-таки к замку ключ-карту. Дверь открылась прежде, чем Дарина успела повернуть ручку. Являя великолепный образчик мужчины, на этот раз обрядившегося в костюм. 

Дарина сделала шаг в сторону, отступая перед натиском исходящей от него бешеной энергии. Мужчина прошел мимо, не удостоив ее даже взглядом. Пролетел по коридору, как смерч и скрылся за поворотом, ведущим к лифтам. Ну, и черт с ним! 

Мышкой проскользнув в номер, Дарина осмотрелась. По факту с ее последнего появления ничего не изменилось. Только теперь посреди гостиной стояло уже два сервировочных столика. Один, понятно, полупустой. А другой – снова накрытый к завтраку. Похоже, мужчина все же ушел голодным, и теперь это изобилие мозолило ей глаза, напоминания о том, что она и так никогда не забудет. Согласитесь, вряд ли можно забыть, как бы ни сложилась жизнь дальше, что однажды эта самая жизнь так изощренно тебя нагнула, что ты был вынужден изменить сам себе. 

Первым делом, чтобы окончательно не раскинусь, Дарина избавилась от любых напоминаний о недавнем пиршестве. Так стало довольно лучше. Она удовлетворенно отряхнула руки и вернулась к своей тележке. Вот тогда-тоона её и увидела… Визитку Бэллы. 

«Позвони, когда надоест жить впроголодь».

Родион ненавидел подобные сборища. Отдав большую часть своей жизни работе в спецназе, он избегал любого скопления людей. А когда по каким-то причинам не мог этого сделать, тут же начинал шарить взглядом, выискивая пути отхода и эвакуации. Происходило это все, конечно, рефлекторно. И потому что потребность защищать была высечена у него на подкорке, буквально встроена в ДНК. Никак ей было не объяснить, этой потребности, что он теперь не элитный боец, а обычный бизнесмен, коих на чертовом форуме – сколько хочешь.