Роковая весна - Сандра Мартон

Майна усмехнулась.

— Написал письмо папуле. У его папочки денег куры не клюют.

— Н-да!

Миранда подошла к старомодному гардеробу и, покопавшись, вытащила черную котоновую водолазку и широченную юбку, из плотной хлопчатобумажной ткани в рубчик.

— Я домой писать не буду, — сказала она. — Во-первых, у моих родителей нет лишних денег. Во-вторых, я не хочу, чтобы они знали, как мне трудно.

— Не хочешь их огорчать? Миранда улыбнулась:

— Они уже достаточно из-за меня настрадались. По их понятиям, только сумасшедшие мечтают стать художниками. Можешь вообразить, какие были баталии!

— Аналогичный случай был на водном транспорте, — засмеялась Майна, имея в виду своих предков.

— Зато с фигурой все в порядке, — сказала Миранда, поднимая с пола ночную рубашку. Стоило лишь расстегнуть верхнюю пуговку, и рубашка легко соскользнула, на секунду задержавшись на бедрах. — Диета голодающих студентов. Рекомендую: плотный завтрак по-голландски, ростбиф на обед и кружка горячего какао на сон грядущий.

— Завтрак и какао на ночь — куртуазные дары от щедрот мадам Мевров да Врис, — Майна сделала реверанс.

— Мисс, позвольте с вами не согласиться. Съедобный политес мадам входит в условия найма наших с вами апартаментов, — нараспев сказала Миранда, натягивая водолазку. — Посмотрите, очаровательная мисс, на это с положительной стороны, — продолжала она, застегивая молнию на юбке. — Ни грамма лишнего веса. Высокие выпирающие скулы придают особе, соблюдающей диету, Загадочный вид.

Майна подошла к треснувшему зеркалу, косо висевшему на гвозде рядом с полкой для посуды.

— Мои щеки пока из-за спины видны, — сказала она. — Придется сократить свой рацион.

— Не выдумывай, — Миранда подошла к подруге. — Ты единственная, кого я знаю, кто работает не покладая рук, да еще и позируешь, — сказала она, вдевая в уши серебряные сережки в виде колец.

— Мне, можно сказать, повезло! Многие художники любят натурщиц с рубенсовскими формами. Впрочем, есть и другие. Им подавай острых, как бритва. Тебя, например! — продолжила разговор Майна.

— Должна заметить, поклонников костей не так уж и много, — Миранда поправила на груди витую серебряную цепь. — В прошлом месяце мне предложили позировать всего два раза, — добавила она, выуживая из-под кровати черные кожаные сапоги на высоких каблуках.

— Когда это ты успела так прибарахлиться? — спросила Майна.

— О чем ты?

— Серьги, цепь, юбка. Да все, что на тебе. Туалеты с блошиного рынка?

— Ну, не от Диора же!

— Потрясающе! На тебе — все, как на картинке. А я, что ни надену, сразу видно, что ношеное.

— Есть отчего потрясаться! Обноски — всегда обноски. И вообще нам скоро придется ночевать на скамейках. И хотела бы я знать, кого это интересует? — сказала Миранда, натягивая сапоги.

«Стройные ноги, красивое лицо. А какая фигура!» — подумала она.

— А вот кое-кого интересует обнаженная натура!

Майна сказала это тихо, как бы между прочим, но Миранда поняла и резко обернулась.

— Прошу тебя, не начинай! Мюллер что ли?

— Да. Вчера, например, опять спрашивал.

— Настойчивый, однако, господин. Обыкновенный кадреж, только и всего, — заметила Миранда, поправляя постель.

— Кто о чем… Ты же прекрасно знаешь, что ему нужна ню!

— Вот-вот! Про него рассказывают не очень привлекательные истории.

— Да при чем все это! Мюллер — хороший художник и хорошо платит, между прочим.

— Я ему уже говорила, пусть поищет другую. Я не буду, — раздраженно сказала Миранда.

— Не заводись! Я ему то же самое говорила. Я тебя и сейчас не уговариваю, а лишь передаю его просьбу.

— Хорошо-хорошо! Извини. Скажи ему…

— Го-во-ри-ла! И не один раз. А он опять подходит и спрашивает, не передумала ли ты? Он считает, что у тебя необыкновенное лицо, — настаивала на своем Майна.

— Вот пусть лицо и рисует, сколько хочет. Сто раз, тысячу! — разволновалась Миранда, проводя щеткой по темным шелковистым волосам, падающим на плечи густыми волнами. — Все остальное — не для обозрения.

— Я говорила, — сказала Майна.

— И что? — спросила Миранда. Майна передернула плечами:

— Ничего. Говорит, что заплатит вдвое.

— Вдвое? — Миранда обернулась, распахнув синие глаза. — Ты шутишь?

— Да, вдвое. Я сама слегка прибалдела. У нас с тобой зашел разговор о деньгах, вот я и передаю его предложение, хотя не собиралась это делать, — продолжала Майна.

— Но… — было начала говорить Миранда и замолчала.

— Но этот номер не пройдет! Я так ему и сказала, заранее предвидев твою реакцию. — Майна улыбнулась своему отражению в зеркале. — Старина Эрнст, хитрый проказник, должен вбить себе в голову раз и навсегда: Миранда Стюарт считает, что раздеваться в присутствии чужого мужчины аморально, даже если между ними мольберт.

— Ну зачем так? Знаешь же, что я не считаю профессию натурщицы аморальной. Сама же художница! Как можно так думать? В конце концов сколько мне самой приходилось писать с натуры! — сказала примирительно Миранда.

— Ладно! Будем считать, что я сказала чушь. Просто эта работа тебе не подходит. Такая формулировка годится? — поддержала ее Майна.

— Да. Я… мне кажется… Я даже дышать не смогу. Может, я чересчур стеснительная… — Миранда помолчала. — А потом… Есть в нем что-то отталкивающее…

— Да брось ты! Сальный несколько, но этот Мюллер неплохой в общем-то дядька. Он пальцем до меня никогда не дотронулся. В буквальном смысле слова. Понимаешь… «Повернитесь направо, фрейлейн, поднимите подбородок, наклоните слегка головку». Он не из тех, кто прежде, чем купить, норовит пощупать товар руками.

— Может, у меня богатое воображение, но он как-то странно смотрит на меня. По-особому… Понимаешь, что я хочу сказать. Не знаю, как это выразить словами. По-моему, моя голова, как и мой желудок, ничего не варят, — зарделась от стыда Миранда.

— Поздравляю! — засмеялась Майна. — С чего начали, тем и закончили. Пора завтракать. Тогда, может, и головка врубится. Сейчас приду и возьму четыре порции яичницы. Интересно, заметит кто-нибудь?

— Завтраки, какао… Вчера фрау да Врис остановила двух девушек и предупредила, что пока не переведут деньги за пансион, кормить не будет. Питаться за наличные? А их всего семь гульденов — на один раз и то не хватит, — удручающе произнесла Миранда.

«Аморально раздеваться в мастерской художника… Чепуховина! Майна может, а она, видите ли, стеснительная очень. Предлагают заработать, а она не может, отказывается…»

— Мюллер в школе? Дай его номер телефона! — наконец решилась Миранда. И чтобы долго не раздумывать, сразу пошла к автомату и позвонила…