Звезда YouTube. Назад в прошлое. Россия 2007 - Валерия Корносенко

Шестеренки в моей голове начали остервенело крутиться: Круг, испытание, мои россказни. Неужели из-за этого? Хорошо это или плохо? Надо срочно вспомнить, что я там наговорила? Может, это тот, кто его убил? И ко мне теперь счеты?

Кожа предательски покрылась мурашками. Быстро спрятала руки под стол и потерла их друг о друга.

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите?

— Да ничего не хочу, девочка. Ты уже сделала невозможное, — он прикусил зубочистку и откинулся на кресле. — Я не мог ни спать, ни есть, когда Миша умер. Корил себя. Такой дикий депрессняк накатил. Месяца три не мог отойти. Даже когда мой первый сын родился, а я на зоне был, так не рвался на свободу. Даже когда Веня общак упустил, я так не злился. А тут… Меня кошмарило не по-детски. То ярость и желание найти душегубов, то песни без конца его слушал, вспоминал, как он меня навещал. Зона, она очень коварна. Она то роднее матери тебя защищает от всего мира, то хуже злой мачехи: изощренно издевается не выпуская. И конца и края нет этому.

— Не понимаю, — я закрыла лицо руками. — Если вы были друзьями и мне ничего не грозит, зачем меня… пригласили в гости?

— Как же? Должен же я благодетельницу свою в глаза увидеть. С зоны вот нашел способ вырваться. Поверь, это непросто.

— И что дальше со мной?

— Да ты чего, Анна, расслабься уже. Сказал же, друг я тебе. Саша Север фуфлыгу не гонит и слов на ветер не бросает.

Напряженно сглотнула. Мужчина вновь увлекся закусками.

— Скажи мне, красапета, ну неужели ты никогда не слышала про Сашу Севера? Я ведь картежник. Выигрывал целые состояния, на них вот построил свой особняк. Нравятся мои хоромы? — он обвел широким жестом комнату.

— Нет. Темно и необжито, — буркнула недовольно.

Раз убивать, сказали, не будут, смысл с ним сюсюкать.

— А ты дерзкая. Неужели совсем не боишься? У меня же на всю семью больше ста лет отсидки. Все сидели. Да что там, я родился в тюрьме. Она мой дом. Воровская династия. И папа, и мама, и сестра… Отбывать с одним из нас срок считается честью. Я, можно сказать, легенда криминального мира. Вот уже и сынки мои чалятся. Жена с дочерью только не замазаны.

Молчу. Сморю в тарелку.

— Ладно, че ты. Неинтересно тебе? Мне же скучно в одиночке. Вот, вышел на пару дней ради тебя, а ты мне ничего рассказывать не хочешь…

— Мне домой надо.

После очередной рюмки мужчина вновь продолжил рассказ.

— Успеешь. Мне тоже много чего надо… Ты знаешь, все всегда удивлялись моему интеллекту, — он крутил в руках сигарету, но не поджигал ее, — я песни писал уже с одиннадцати лет. Много у меня их. Не одна тетрадь. А Миша… золотой был мужик… Жалко, прожил недолго. Жена моя, Галина, его ко мне на зону привезла. Попросила за него, а своей жене я никогда не отказываю. Договорился. Помогли. А потом… с девяноста четвертого года карьера Миши резко пошла в гору. Он и потом ко мне приезжал, проведать, я как раз сидел во «Владимирском централе». Песню «Владимирский централ, ветер северный» слышала же? Ну?

Я кивнула.

— Миша мне ее посвятил, как другу. Я вернулся после отсидки домой, и он мне ее подарил, и первая строчка звучала иначе «Владимирский централ, Саша Северный». Правда, я попросил убрать. Не дело это, не по понятиям. Но шестеренки закрутились, пошла популярность. Я ему тоже несколько песен подарил. «Осенний дождь», например.

Так что я, когда дома, тут, в Твери, бывал, всегда встречались. Редко, правда, я все больше за решеткой…

Я что, в Твери?! И так вполуха слушала, все мысли и были, что только о съемках, о девочках, которые наверняка места себе не находят.

— Ну че ты дергаешься? Э-э… не сваришь с тобой чифиру. Тогда сама рассказывай. Какие у тебя печали, красапета? Ты мне, можно сказать, душу спасла. Она за Мишу ой как болела. Я, знаешь, как о душе беспокоюсь? Больше, чем о теле. Когда отсидишь двадцать пять лет с самим собой наедине, ценности, они сильно меняются. Думаешь, вот это, — он поднял хрустальное блюдце с икрой, — когда-нибудь заменит мне Мишу? Нет, девочка, это все наносное. Без этого прожить можно. А жить с дырою в сердце гораздо сложнее. Эх-х… — он хлопнул себя по ногам и встал.

Я тоже подскочила.

— Да что ты? Сиди. Я так…

Мужчина начал ходить по комнате туда-сюда.

— Старая привычка. Чтобы кровь не застаивалась. Рассказывай.

Что же мне ему рассказать? Ведь так просто не отвертишься. Рассказать как есть? А вдруг надумает себе, что такая карманная собачка ему нужна для коллекции? Свора доберманов в спортивках у него уже есть, отчего бы не добавить к ним так забавно тявкающую чихуахую?

— Я… У меня проблемы с квартирой.

— Жить негде, что ли? Вон, у меня живи. Я бываю здесь пару дней в году. Не стесню. — Он открыто рассмеялся.

— Нет-нет. У меня есть квартира. Точнее, была. Ох… Когда мне было семнадцать лет, у меня умерла бабушка. Она оставила дарственную, что квартира остается мне. Через пять месяцев умер мой отец. То есть я осталась единственной наследницей. Но так получилось, что я попала в больницу, и там мной заинтересовались органы. Плюс еще надо было месяц ждать до совершеннолетия.

— Ясно все. Отжать решили у малолетки, а тебя в расход. — Он нахмурился и замер посреди комнаты, лишь перекидывал во рту зубочистку из стороны в сторону. — И че было? Попортили тебя?

Не смогла удержаться и закатила глаза.

— Да все у меня нормально. Сбежала. Потом они пытались меня схватить, а я… в общем, у меня такой электрошокер был… самодельный. Так вот, я одному громиле его разрядила прямо в лицо. И мне кажется, — закончила свой рассказ я уже почти шепотом, — он умер.

— Кто?

— Ну, этот, который приходил. Вадим вроде. Я не знаю, кто они и откуда. В этом и сложность. А! У меня есть данные мента, он с ними тоже явно в доле.

Мужчина достал четки, уселся на диван и задумался.

— Дела-а, девочка. А ты умеешь находить себе приключения. Я сейчас чалюсь далековато от Москвы. Да и подвязки у меня тверские. В Москву лезть с нравоучениями мне сейчас не резон… — он опять замолчал.

Я же только тяжко вздохнула.

— В общем, ту квартиру я продала и деньги на счет положила. Может, они отстанут?

Север хмыкнул.

— Ага, скорее