Люди и звери. Мифы и реальность - Ольга Арнольд

Мифы и легенды о животных, загадки природы и тайны, которые она от нас скрывает, добросовестные или злонамеренные человеческие заблуждения – обо всем этом я написала в книге. Надеюсь, читать ее будет интересно, во всяком случае писать ее мне было уж точно интересно. И как всегда, я очень благодарна за помощь в работе и ее обсуждение моим друзьям и коллегам.

И еще я должна сказать большое спасибо читателям моих предыдущих книг, которые присылали мне свои мини-рецензии и делились своими идеями и наблюдениями. Они мне очень помогли. Надеюсь, что и эта книга не станет исключением.

Мой электронный адрес: [email protected].

Наши предки были обезьянами, вроде шимпанзе или павианов, и у них была своя культура. Современной наукой доказано, что у многих обезьян, не только человекообразных, как, впрочем, и у некоторых других высших животных, существует культура, а именно комплекс умений, навыков и – не побоюсь этого слова – знаний, которые передаются в данном сообществе из поколения в поколение путем научения; в разных кланах эта культура различна[1]. Применительно к животным культура означает способность обучаться у особей своего вида тем или иным навыкам. Причем культура ограничена рамками популяции, длительное время проживающей на единой территории, где вырабатывается определенный подход к решению той или иной задачи. Культурные традиции не наследуются, они передаются либо способом имитации, либо в ходе обучения от родителей детям. Культура четко отличается от обучения чему-либо путем проб и ошибок. Понятие культуры у животных ввели в научный обиход японские исследователи, в частности, в 1952 г. основатель японской приматологии Кинджи Иманиши первым высказал мысль о существовании некой культуры у обезьян. На глазах у ученых трижды новая культурная традиция возникала у японских макак; эти «снежные обезьяны» много веков живут на Японских островах в полной гармонии с суровой природой и хорошо изучены. В 1953 г. ассистентка профессора Иманиши Сатуэ Мито наблюдала, как молодая низкоранговая самочка по имени Имо стала перед едой мыть клубни батата, после чего этим навыком овладели практически все ее сородичи; через несколько лет они стали промывать сладкий картофель не в пресной воде, а в море, куда было добираться довольно далеко, – очевидно, им нравился привкус соли. В 60-е гг. прошлого века обезьяны научились отогреваться в суровые зимы в горячих источниках, а в конце 70-х – начале 80-х родилась культура обращения с камнями. Примечательно, что в некоторых случаях взрослые особи учились у своих детей, а последними овладели этими навыками высокоранговые самцы!

Интересный пример культуры у суматранских орангутанов привел голландский исследователь Карел ван Шейк. Орангутаны очень любят плоды тропического дерева нессии, но те защищены колючей скорлупой. В одной части ареала, на болоте Клюэт, антропоиды научились открывать скорлупу при помощи палочек, которые они тщательно изготавливают из подходящих веток. В этом месте орангутаны сытые, упитанные и прямо-таки лоснятся, а на другом берегу реки их сородичи почти не употребляют в пищу эти соблазнительные плоды – они просто не умеют их открывать. Культуры изготовления палочек-открывалочек здесь нет.

Не чужды культуре и хищные звери; чаще всего их традиции связаны с охотой. Очень интересные культурные традиции существуют у каланов. Они используют орудия – их роль играют плоские камни, – которые звери почти всегда носят с собой в складке-кармане под мышкой. Камень используется и как молоток (им отбивают морские ушки от субстрата и открывают раковины двустворчатых моллюсков), и как наковальня, лежащая на груди калана, о которую он разбивает панцири морских ежей. Культура пользования камнями в природе существует только у калифорнийских морских выдр, но в неволе каланы других подвидов легко осваивают этот трюк; так, в зоопарке Ванкувера северный калан через три дня после совместного проживания с южными умельцами стал использовать камни.

В высшей степени культура свойственна также дельфинам. Так, например, у различных популяций косаток существуют разные культуры и приемы охоты. Вот только две из их культурных традиций. Лишь в двух местах своего ареала, у полуострова Вальдес и на Фолклендских островах, плотоядные косатки выбрасываются на берег, охотясь на детенышей тюленей. А при охоте на акул косатка оглушает акулу мощным ударом, а потом берет ее в пасть, переворачивает на спину, от чего та впадает в состояние тонической неподвижности (так называемый транс) и удерживает в таком положении примерно четверть часа, до тех пор пока акула не погибает от удушья[2].

Но вернемся к нашим ближайшим родичам. Чаще всего культурные традиции касаются способов добывания пищи. Например, в одном месте Африканского континента шимпанзе просто суют подобранные палочки в муравейник, дабы полакомиться его обитателями, а в другом эти палочки специально готовят, снимают с них кору, чтобы было удобнее ими орудовать, – и, наверное, так вкуснее. Если шимпанзе из этих разных групп встретятся, они друг друга не поймут – у них несхожие языки, как у различных человеческих племен. Но если у них и получится в конце концов договориться друг с другом, они никогда не будут обсуждать тему божественного.

Религия – это уже прерогатива человека. Возможно, наш предок переступил ту виртуальную грань, которая разделяет животных и людей, именно тогда, когда задумался о чем-то, не связанном с повседневной жизнью. Например, о том, что будет с ним, когда он умрет. Или о том, почему вечером солнце уходит за горизонт, а утром снова встает. Возможно, какой-нибудь прачеловеческий гений размышлял и над теми вопросами, которые гениально сформулировал Поль Гоген: «Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идем?» Так как никто не мог ответить на эти вопросы, то людям пришлось самим придумывать на них ответы. У каждого племени образовались свои мифы и предания по этому поводу. И в них обязательно действовали различные животные, наделенные магической силой, которые свободно превращались в людей, а люди – в зверей.