📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаПолночь в кафе «Черный дрозд» - Хэзер Уэббер

Полночь в кафе «Черный дрозд» - Хэзер Уэббер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 85
Перейти на страницу:

– Эй! – снова окликнула их я.

Никто меня не услышал.

Я второпях накинула халат и, пригладив непослушные волосы, по старой, скрипучей лестнице спустилась на первый этаж. Потемневшие от времени сосновые ступени, за несколько десятилетий отполированные до блеска, напоминали атласную ткань. Я легко могла представить себе, как Зи спешит по ним вверх и вниз – странно, если учесть, что я ни разу этого не видела, поскольку никогда раньше не бывала в кафе «Черный дрозд», да и вообще в Уиклоу.

Раньше мне было запрещено здесь появляться. Так гласила семейная заповедь, которую учредила моя мама, Иден, покинувшая этот дом двадцать пять лет назад и поклявшаяся не возвращаться. Ей в ту пору едва исполнилось восемнадцать, и она была на втором месяце беременности.

Все мое детство мама упорно отмалчивалась в ответ на мои расспросы об Уиклоу, бабушкином кафе, черных дроздах, папиной трагической смерти и его родителях, которых мама люто ненавидела. Конечно, я не вправе ее винить. Ведь мама потеряла в Уиклоу многое, включая любовь всей жизни, и чуть не лишилась свободы после того, как ее обвинили в убийстве. А еще, уехав из Уиклоу, мама утратила частицу себя.

Я взглянула на крупные, ровные буквы над холодильником. От одной стены к другой через все помещение тянулась надпись:

«Под полуночным небом
Песни черных дроздов
Нам подарят любовь
Тех, что канули в небыль.
Пироги надо печь,
Чтоб звучала их речь
Под полуночным небом».

К недовольству мамы, я, благодаря Зи, зазубрила этот стишок сразу же, как только немного подросла и начала говорить целыми фразами.

Однажды, когда мне было семь, мама вернулась с работы пораньше и застала нас на кухне: Зи учила меня печь ее знаменитый пирог «Черный дрозд». В тот день они сильно повздорили. Мама отправила меня в детскую, но и туда доносились их голоса: раздраженный, полный горечи – мамин и умоляющий – бабушкин. Они спорили из-за меня, Уиклоу и, что удивительно, из-за пирога. Кстати, никаких птиц в него не запекают. В качестве начинки в «Черный дрозд» кладут фрукты.

– Я не хочу, чтобы ты рассказывала Анне-Кейт о черных дроздах. Обещай, что не будешь, – требовала мама.

Она неспроста настаивала на обещании: все члены семьи Кэллоу гордились тем, что всегда держат слово.

Зи тяжело вздыхала.

– Ты не сможешь всю жизнь скрывать от нее правду. Твоя дочь должна все знать. Анна-Кейт имеет на это право, она его унаследовала!

– Зачем? Она все равно никогда не поедет в Уиклоу.

– Мы обе понимаем, что это не так. В один прекрасный день Анна-Кейт вернется в Уиклоу, да и ты тоже. Ваше место там, где ваши корни, и судьба обязательно приведет вас туда.

– Только через мой труп!

– Дорогая моя, ты не сумеешь это предотвратить, даже если сбежишь на край света.

– Обещай, – категорично повторила мама.

Казалось, Зи молчала целую вечность, прежде чем произнести:

– Обещаю, что не стану больше говорить с Анной-Кейт о черных дроздах.

Мама, как и Зи, от природы настойчивая и непреклонная, впитала эти черты с молоком матери. Бабушка была не из тех, кто готов отступить и поменять свои убеждения.

Этим же вечером, укладывая меня спать, Зи предложила мне послушать одну историю.

– Только это должно остаться между нами, Анна-Кейт.

Я дала слово молчать. То была первая из множества наших тайн, которые я никому не раскрыла до сих пор.

Бабушка сжала мою руку и начала:

– Давным-давно жила-была кельтская семья. Все женщины в ней обладали добротой, сочувствием и даром врачевания. Они знали о живительной силе Земли и использовали ее, чтобы исцелять, утешать, успокаивать. Помогая другим, они сами обретали счастье и мир в душе. У этих женщин был один секрет.

– Какой секрет?

– Огромный! – Бабушка понизила голос. Ее речь с мягким южным выговором обволакивала ласковым теплом. – Они – хранительницы портала, соединяющего тот свет и этот. По магическому проходу под полуночным небом духи проникают в наш мир.

– Тот свет? Это как Небеса, да?

– Именно, милая.

Зи продолжала свой рассказ, и я чувствовала: ее слова – истинная правда, какой бы невероятной она ни казалась. Хранительницы… спрятанный среди листьев портал… послания с того света, запеченные в пирог… Вроде бы нелепость, глупая выдумка, но все это воспринималось как повествование об исторических событиях. И более того – как наследие.

Зи, к ее чести, формально сдержала обещание: она никогда не упоминала о дроздах. В наших беседах бабушка называла их черными как ночь птицами, оберегающими деревья. Зи поведала мне все, что нужно было знать о дроздах и их предназначении. За многие годы бабушка дала мне разностороннее образование: я научилась искусству кулинарии, усвоила множество жизненно важных уроков, а во время наших длительных прогулок лучше узнала природу.

Возможно, Зи заблаговременно подготавливала меня к тому дню, когда вдруг выяснилось, что я должна два месяца заниматься делами кафе. Много лет назад бабушка предсказала, что я непременно вернусь в Уиклоу. Она не сомневалась, что так будет.

Со вздохом, отвлекшись от мыслей о маме, Зи и черных дроздах, я отперла дверь – вход в кафе. Вернувшись в кухню, прошла на большую, пострадавшую от непогоды террасу через раму из проволочной сетки. Та с глухим стуком захлопнулась за спиной.

Майский рассвет окрасил небо ярко-оранжевым, добавив несколько нежно-розовых штрихов. Отовсюду слышался многоголосый птичий щебет. В свежем воздухе витал аромат мяты и базилика.

Я оглядела гравийные дорожки, обложенные камнями клумбы, травы, цветы и небольшой огород. Бабушка вложила в сад всю душу. Это чувствовалось в каждом трепещущем на ветру листочке.

Неприветливо покосившись на расположенную у крыльца грядку с парой худосочных, захиревших кабачков, я направилась к выстроившимся у забора незнакомцам. Некоторые при виде меня вежливо улыбнулись. Мужчина лет шестидесяти, стоящий на шаг впереди остальных, поздоровался:

– Доброе утро, мэм.

За прошедшую неделю меня назвали «мэм» по меньшей мере раз двадцать. И хотя на юге так принято обращаться ко всем женщинам, это раздражало. У нас на севере никто так не выражается, разве что старики.

Заговоривший со мной человек был одет в камуфляжные штаны и футболку с надписью «Птицелюб». На голове у него красовалась бежевая широкополая панама, а на ногах – походные сапоги, которые больше подошли бы для тропинок возвышавшейся невдалеке горы Лукаут, чем для провинциального кафе.

– Доброе утро. – Свежесть и прохлада не особенно облегчили головную боль. – Сожалею, но кафе откроется только в восемь.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 85
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?