Полночь в кафе «Черный дрозд» - Хэзер Уэббер

– Мы тут не за этим, – перебил мужчина. На его носу, похожем на луковицу, подрагивали бусинки пота.

Я сунула руки в карманы.

– Не за этим? А зачем? Что вы делаете в моем дворе, да еще в такую рань?

В голосе мужчины зазвучал неподдельный энтузиазм:

– Мы члены Общества орнитологов Алабамы из города Мобил. Приехали посмотреть на Turdus merula. Вы их уже видели?

– Тур… что?

– Черных дроздов, – раздельно артикулируя, пояснил мужчина и, вытащив телефон, показал фотографию. Наверное, решил, что я туго соображаю. – По имеющимся сведениям, на городском кладбище несколько дней назад видели целую стаю Turdus merula. Один местный житель сказал, что черные дрозды гнездятся здесь, на ветках шелковиц.

Остальные орнитологи, навострив уши, подтянулись ближе.

Я обернулась на две красные шелковицы, растущие в отдалении. Они раскинулись шатром, словно стараясь укрыть весь сад от бедствий и невзгод.

Около века назад Хранительницы приехали из-за границы в маленький южный городок, где между двумя могучими деревьями располагается портал в другой мир. В переплетении их ветвей скрыт проход, который в полночь соединяет тот свет и этот…

Что ж, этого следовало ожидать. В день бабушкиных похорон на кладбище через весь город устремилась стая черных дроздов. У нескольких туристов едва не началась истерика. Местным пришлось уверять, что дрозды не станут нападать на людей, как в фильме «Птицы» Альфреда Хичкока.

Конечно, приезжих можно понять: не так уж часто пернатые слетаются на похороны, чтобы почтить память усопшего. К тому же бытует мнение, что на нашем континенте черные дрозды вообще не водятся.

Жители Уиклоу не придали значения этому событию, разве только отметили, что птицы появились в неурочное время. Черные дрозды всегда были частью этого городка и уже давно стали здесь чем-то обыкновенным и привычным, как здание местного суда, живописные пейзажи и галстуки-бабочки мистера Лейзенби. Приезжих, напротив, появление птиц повергло в шок.

– Мэм! – тормошил меня мужчина. – Вы видели черных дроздов?

– Видела, – наконец откликнулась я. – Самок. Они чуть светлее, чем дрозд на вашей фотографии.

Собравшиеся радостно ахнули. Некоторые из них бросились срочно кому-то звонить.

– Если есть самки, значит, самцы тоже здесь! – Мужчина с торжествующей улыбкой поднял указательный палец.

Я еле сдержалась, чтобы в свою очередь не ткнуть в него пальцем, но промолчала. Самцов тут нет, и сэр Птицелюб сам в этом удостоверится, если пробудет в Уиклоу подольше.

– Как вам кажется, сколько их? – поинтересовался он. – Примерно.

«Всего двадцать четыре птицы, черные как ночь», – говорила Зи.

– Две дюжины.

По толпе пронесся вздох восхищения.

Я заметила, что из соседнего дома, прозванного Домом на холме из-за своего расположения на небольшой горке, вышел мужчина. Прислонился к колонне и нерешительно помахал.

Это Гидеон Киплинг, бабушкин юрист. Он мне нравится: во-первых, держится со мной дружелюбно, а во-вторых, не пробовал всучить мне кабачковый хлеб. Я помахала Гидеону в ответ и вновь повернулась к орнитологам.

– Черные дрозды гнездятся на шелковицах? – спросил их предводитель.

– Не гнездятся. Они там сидят, – уклончиво пояснила я. – Иногда.

Точнее, каждую ночь, с двенадцати до часу, и поют свои песни. Днем черные дрозды появляются крайне редко. Для этого должен быть особый повод. Например, похороны.

Орнитолог нахмурил косматые седые брови.

– Вы уверены, что видели именно черных дроздов, а не дроздов-белобровиков? Или коровьих трупиалов? А может, воронов или ворон? Turdus merula – очень редкие птицы. В нашей стране они были замечены всего несколько раз. Последний – на полуострове Кейп-Код, пару лет назад.

Я даже могла бы конкретно указать, в каком именно месте они были замечены: там, где мы жили. Черные дрозды прилетели, когда умерла мама.

Вместо этого я произнесла:

– Абсолютно уверена. В конце концов, это же кафе «Черный дрозд».

Орнитолог поджал губы и скептически прищурился.

– Вы не возражаете, если мы какое-то время побудем здесь и понаблюдаем за птицами?

Что ж, почему бы и нет? Все равно этим людям не понять настоящего предназначения черных дроздов.

– Мэм? Так нам можно здесь задержаться?

Я стиснула зубы.

– У меня два условия.

– Какие?

– Прекратите называть меня «мэм» и оставайтесь по ту сторону забора. Если проголодаетесь, милости просим в кафе. Мы открыты с восьми до двух.

– Большое спасибо, мэ… – Он закашлялся. – Большое спасибо.

– Пожалуйста.

Я направилась обратно к террасе. Проходя мимо кабачков, остановилась, чтобы извиниться за то, что так недобро зыркнула на них, и вдруг заметила темно-серого кота. Он сидел на белой каменной скамейке в центре сада и пристально на меня смотрел.

Если бы у Зи был кот, наверняка кто-нибудь из многочисленных посетителей уже рассказал мне об этом. Хотя соседи так настойчиво пытались выведать, кто мой отец, что, возможно, просто забыли упомянуть о питомце Зи.

Мысленно отметив, что на нем нет ошейника, я почмокала губами и позвала:

– Кис-кис-кис!

Кот напряженно застыл, а потом метнулся на ближайшую клумбу. Я улыбнулась. Приятно, что по крайней мере один из обитателей Уиклоу не жаждет со мной познакомиться. Подавив острое желание тоже укрыться в саду, я поднялась по ступенькам и вошла в кафе навстречу новому дню.

Натали

Если бы мама знала, куда я направляюсь, она бы обязательно стиснула свои знаменитые жемчужные бусы, надула губы и громогласно осведомилась у небес, что же она сделала не так, воспитывая единственную дочь.

Все двадцать восемь лет, что я живу на этом свете, Сили Эрл Линден постоянно обращается к небесам с этим вопросом. Они, насколько мне известно, ни разу не ответили, и их упорное молчание раздражает маму даже больше, чем я. А это еще надо умудриться.

Шагая по Маунтин Лорел Лейн, главной улице Уиклоу, я крепче сжала ручки коляски. По обеим сторонам широкой дороги стояли жилые дома и кирпичные офисные строения, магазины и ресторанчики, а посередине тянулась разделительная полоса с высокими бортиками. Она начиналась в северной части улицы, там, где белел шпиль церкви, и заканчивалась у здания суда.

Около ста лет назад Уиклоу основали художники и мастера декоративно-прикладного искусства. Всех разношерстных жителей городка – молодых и старых, богатых и бедных, неординарных и заурядных, выходцев из деревни и настоящих леди и джентльменов, – объединила любовь к творчеству и свежему горному воздуху. Уиклоу славился своими потрясающими пейзажами, уютными магазинчиками и талантливыми искусниками. Он был самобытным, неповторимым, и это ежедневно привлекало сюда множество туристов.