Игра законом - Роман Симоненков

Соблюдая все меры предосторожности, на квартиру был прихвачен только телефон-рация. Так детективы называли аппарат, купленный с целью звонить только на один мобильный номер, и номер этот был Василия.

Проснувшись, первым делом Глеб всегда машинально проверял телефон. В этот раз на дисплее мигал значок принятого сообщения. Василий ответствовал, что сегодня можно покидать квартиру и спокойно отправляться домой. Далее следовали координаты и время следующей встречи: завтра, «Ростикс», метро Дмитровская, 21.00.

Радости не было. Всё тело болело, а мысли путались. В голове проносилось множество вариантов. Сейчас его ум стал сборищем всевозможных маразмов, бреда и абсурда. Маразм этот состоял в том, что при оценке ситуации ум использовал шаблоны, которые в него встроило общество, не осознавая ограничивающее действие этих механизмов. Рассуждая на их основе, Жига делал множество выводов, каждый из которых противоречил другим. Такой круговорот логического мусора собьет с толку любого. Абсурд же состоял в том, что ни один из этих выводов нельзя было назвать правильным, даже если казалось, что он логичен.

Холодный душ и кофе с небольшим количеством коньяка не смогли справиться с мозговыми атаками, но привели беднягу в приемлемое для передвижения состояние. Глеб выкурил первую утреннюю сигарету, во рту стало противно. Ещё в школе преподаватель биологии, прокуренный до желтизны зубов, говорил, что из всех зверей на планете Земля только человек может всасывать в себя дым от огня, при этом учитель отчаянно смеялся и дерзко кашлял от табака.

Во время вынужденного отдыха возник список неотложных дел и целый график посещения друзей, бывших сослуживцев и просто знакомых. Однако сейчас вся важность куда-то исчезла, и ноги сами несли домой. При этом Корчагин размышлял, что ему, как успешному человеку, совершенно безразлично, что там друзья обидятся или подруги не поймут. Какое ему дело, успешному человеку. Обидятся, скатертью дорога. Если мерой дружбы стало то, сколько я времени другу уделяю, так это не дружба уже, а прямо обязанность какая-то. На фига они нужны, такие друзья, которые обижаются и мешают быть успешным своими обидами? Пускай живут в своем болоте. Он просто решил отпустить ситуацию, ослабить хватку, снизить контроль и не мешать течению событий, то есть дать больше свободы окружающему миру.

В метро Глеб не спускался более пяти лет и с интересом рассматривал обновлённую схему, мысленно представляя районы, где появились новые станции подземной паутины. Когда он смотрел на несущихся куда-то по вестибюлям станций людей с отрешённым взглядом, приходили мысли, что «давить» на окружающий мир не только бесполезно, но и порой вредно, полезней наблюдать, чем контролировать. Ему больше подходил лозунг из песни машины времени «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, однажды он прогнётся под нас».

Дома встретил радостный сын Владимир. Мальчишка уже пришёл из школы и попытался протестировать отца на предмет основ знания. Все подростки проходят такой жизненный цикл, когда им кажется, что они знают то, о чём родители по их невежеству даже не догадываются. Отрок схватил футбольный мяч и нарисовал на нём точку.

– Вот оно, ограниченное сферой пространство, – стал быстро лепетать мальчик. – Видишь точку на одной из граней мячика?

Он покрутил спортивный снаряд и поднёс его к лицу отца. Потом взял ручку и нарисовал точку на другой грани.

– Вот я переместил точку, – радостно сообщил сын, – на другую сторону… Что для этого перемещения через объём мне, – он указал на мяч, – потребовалось? Как ты думаешь, папа?

Этот вопрос опять родил множество вариантов в голове у Глеба, но правильный ответ не находился, элементарная логика давала сбой.

– Сдаюсь!

– Время! – рассмеялся мальчонка. – Мне потребовалось какое-то время, – улыбнулся маленький учёный. – А ещё мой учитель сказал, что время и пространство это одно и то же, и что одно без другого существовать не может, – задумчиво проговорил сын, уверенно чеканя мяч, перекидывая его с одной ноги на другую.

– Ты лучше иди посуду помой и ведро выкини, Эйнштейн сушёный, – зло огрызнулся на жонглёра Глеб.

«Сушёным» Вовку называли в школе за его телосложение. Тонкие кости и маленькая мышечная масса создавали впечатление некой сухопарости подростка. Он не обижался, что говорило о его достаточно взрослом взгляде на суть вещей. Иногда ему становилось обидно или грустно от того, что отца часто не бывает дома, мать, уставшая на работе, отделывается стандартными фразами и вопросами.

Ребёнок понимал, что родители трудятся для того, чтобы в семье был достаток и средства для существования, но его чистый и неиспорченный детский разум отказывался принимать трату денег на предметы, которые совсем не обязательны для того, чтобы нормально жить и радоваться этой жизни. Взрослые в его понимании становились рабами вещей и начинали служить этим вещам, забывая, что по закону материальной достаточности необходимое только то, что позволяет без проблем развивать в себе духовное. Никаких законов ребёнок знать не мог, но дарованная от природы чувствительность мировосприятия делала Владимира натурой глубокой и осознанной.

– Вовка ты уроки сделал? – поинтересовался папа.

– Нет пока…

– Всё равно собирайся. Пойдём на футбол, три года не были на стадионе, а сегодня финал Кубка России.

Глеб вышел с сыном из подъезда и по привычке оглянулся по сторонам. Выработанные годами инстинкты часто его выручали. Недалеко от подъезда стояла припаркованная девятая модель Жигулей. Водитель осматривал территорию, держа перед собой газету. Жига уверенно проследовал к автомобилю и, наклонившись в самое окно, попросил прикурить. Это была одна из техник изучения предполагаемой слежки. Времени, отведённого водителю на поиск зажигалки, вполне хватило, чтобы оценить внутреннее содержимое машины. Приборов контроля, прослушивания или ещё чего-либо подозрительного не присутствовало. Две беззаботных мужских особи быстро присоединились к диффузии метрополитена.

– Вот как бывает, – подумалось Глебу, – за пять лет ни разу не был в метро, а тут дважды в один день. Он смотрел на Володю и видел, что сам был таким совсем недавно. «Забота и воспитание нужно птенцам, а взрослую птицу перестроить невозможно» – крутилось на языке, а вслух произнес: «Дважды в одну реку не войти».

– Папа, ты считаешь счёт матча будет 2:1? – переспросил Вовка.

– Да, 2:1, ты же знаешь, что в нашем роду одни предсказатели, – ухмыльнулся отец.

– Правда что-ли? – удивлённо моргнул глазами мальчик.

– Я, сынуль, уже запутался, где правда, а где очень ловкая пародия на неё, – просипел Глеб.

– Опять ты в сторону разговор отводишь, – вздохнул Вовка, прикрыв глаза, и замолк.

На обратной дороге со стадиона настроение было замечательное, счёт оказался действительно 2:1 в пользу Динамо (Москва), за которое они оба болели. Отец – потому что служил в динамовском ФСБ, а сын просто перенял эту «болезнь» по наследству. Перед входом в подъезд Жига просканировал взглядом прилегающую территорию. Одинокие припаркованные машины были знакомы, и подумалось, что в очередной раз приходится дуть на воду, обжегшись однажды молоком.