Рагнарёк. Книга 2 - Валерий Пылаев

Всего лишь обломки меча, выкованного еще до начала времен. Но даже они сохранили крохотную частичку могущества Светоча и чуть возвышают своего владельца над простыми смертными. Но с этим оружием лучше не шутить — древние артефакты коварны и своенравны. Даже по отдельности осколки Светоча сгубили немало человеческих душ.

В ваших руках уже семь из десяти осколков древнего клинка. А значит, вы куда ближе к истинному могуществу «Светоча», чем любой из ваших врагов. Но не стоит терять бдительность — самое сложное еще впереди. Обретенное могущество делает вас целью не только для людей, но и для тех созданий, которым нет имени ни на одном из существующих языков. И все же бояться вам теперь стоит вовсе не их. Самый страшный враг всегда внутри. Под силу ли смертному удержать в руках власть, которой не смеют коснуться даже боги?

Семь из десяти. И очередная прибавка к Характеристикам и усиление способностей Видящего. Вполне ожидаемо, круто…

Но как это, йотун возьми, поможет мне перебраться через пустыню? Я уже просканировал все вокруг «Истинным зрением» и убедился: лошадей поблизости нет. Они то ли погибли во время землетрясения, то ли просто удрали так далеко, что я не мог отыскать их даже оком Видящего.

— Тебе нужно поесть, — подала голос Ванадис. — Иди сюда. Я поджарила мясо.

— Я не голоден.

Я продолжил сосредоточенно орудовать ножом, параллельно прикидывая свои шансы пройти через пустыню пешком, не попавшись песчаникам или банально не умерев от жажды. Выходило не очень — даже с семью осколками «Светоча» я пока не научился летать или хотя бы бегать со скоростью скакуна. Но как тогда Ванадис…

— Думаешь, как перебраться через пески?

Вот ведь…

— Именно, — буркнул я.

— Я могу помочь, Видящий. — Ванадис улыбнулась и склонила голову набок. — Но ты так упрям, что скорее изрежешь свой посох до опилок, чем попросишь… Или я ошибаюсь?

Удивительная женщина. Мы сидим на скалах в паре сотен шагов от Муспельхейма, но она все еще не утратила желания… флиртовать?

— У нас нет времени для игр. — Я неосторожно дернул рукой, и снял втрое больше стружки, чем собирался. — Огненные твари скоро доберутся и сюда.

— Не так уж скоро. Им пришлось потратить немало сил — даже огонь нуждается в отдыхе… И для той игры, что мужчина и женщина ведут от самого сотворения мира, всегда найдется время, — отозвалась Ванадис. — Но я не стану играть, Видящий. Что-то защищает тебя даже от моих чар… Или кто-то.

Действительно — на этот раз Система не выдала ни одного оповещение. Не то, чтобы нечеловеческая привлекательность Ванадис совсем перестала на меня действовать — но теперь уже не сопровождалась попытками пробить мой ментальный щит.

Как это вообще работает?

— Но я все равно помогу тебе, Видящий. — Ванадис шагнула вперед, и протянула мне что-то в ладонях. — Возьми. Больше мне нечего тебе отдать.

В ваши руки попало волшебное соколиное оперение, о котором смертным приходилось слышать лишь в древних легендах о богах Асгарда. Стоит надеть его на плечи — и даже небо покориться быстрым крыльям сокола, чей облик вы примете. Но не стоит шутить со столь могущественной магией — если слишком часто превращаться в птицу, однажды можно забыть свою истинную сущность и уже навсегда сменить удел человека, которому суждено ходить по земле, на беззаботную высь.

— Это… — Я осторожно пригладил кончиками пальцев мягкие перья. — Я не могу принять такой дар, Ванадис. Без него ты погибнешь в песках!

— Обо мне не беспокойся, Видящий. У таких, как я, свои пути.

— Нет! — Я схватил ее за плечи. — И не думай! Мы вместе уйдем отсюда, и я…

— Поспеши. — Ванадис осторожно взяла мое лицо ладонями. — Хотела бы я просить тебя остаться чуть дольше — но твой путь уже зовет. Лети как ветер, Видящий.

Вот так просто? Без каких-то условий и даже без причины?.. Почему?

Впрочем, я, похоже, уже догадался.

— Доброго пути, Видящий. — Ванадис отступила на шаг. — И да хранят тебя боги.

— Постой! — Я поймал ее за руку. — Не в моем праве спорить и отказываться от твоей милости… Но скажи — почему ты ходишь среди смертных, Ванадис… дочь ванов?

Она молчала так долго, что я уже и не надеялся услышать ответ — но все-таки услышал.

— Пока среди смертных есть такие, как ты, Видящий, еще не все потеряно. — Ванадис склонила голову. — А теперь — ступай. Ты и так оставил мне слишком много печали.

Это оказалось куда быстрее поездки верхом. И куда круче — хоть и поначалу… странно. Когда я активировал артефакт, тело сразу начало изменяться. Его будто приподняло над землей, а потом начало комкать, превращая во что-то маленькое и горячее. Я стремительно обрастал перьями, руки и ноги укорачивались, а пальцы — наоборот — вытягивались, с хрустом превращаясь в крылья. Боли я не почувствовал — но само ощущение испугало настолько, что я захотел выругаться… и не смог. Вместо человеческого голоса из моей груди вырвался клекот.

А потом меня подкинуло вверх — сразу на пару десятков шагов. И когда я понял, что сейчас рухну обратно, мне осталось только одно — лететь. Я сделал небольшой круг над скалами, и заметил внизу крохотную фигурку в темной одежде.

Ванадис. Женщина. Машет… крылом?

Сознание тоже изменилось — видимо, крохотный мозг птицы в принципе оказался неспособен работать так же, как человеческий — и принялся стремительно все упрощать, заменяя слова привычными образами. На мгновение пришел страх забыть себя настоящего и окончательно превратиться в сокола — но тут же исчез. Пернатый хищник не боялся грозных предостережений в описании к артефакту класса «божественный»… он даже не знал что такое «артефакт».

В голове не осталось ничего лишнего — только древнее, как сам этот мир, мастерство.

Летать.

Я мчался на север. Отчаянно работая короткими могучими крыльями и набирая высоту, чтобы тут же сорваться в пике, разгоняясь до запредельных скоростей. Новое тело оказалось меньше — но куда сильнее старого, человеческого. И куда удачнее.

Разве жалкий двуногий способен на подобное? Горы внизу уже давно сменились пустыней — за какие-то несколько минут я преодолел путь, на который человеком потратил бы полдня. Мне пришлось бы карабкаться через валуны, шагать по скалам, каждое мгновение рискуя оступиться на тропе и свернуть себе шею — а потом тащиться через пески, увязая тяжелыми и неповоротливыми конечностями и теряя силы.

А здесь, наверху, мне мог помешать только ветер — но и он вдруг из врага превратился в союзника. Подхватывал огромными теплыми ладонями под крылья, заботливо поднимая — и отпускал, когда я вновь камнем мчался к земле, выискивая взглядом добычу.