Недетские рассказы - Ольга Котова

ноябрь. Но я точно знала, что Наши его не разочаруют. Даже в суровый мороз никаких скучных московских водоотталкивающих сапог он не встретит. Только феи на каблучках и в норковых шубках с большой пуговицей, усыпанной стразами. И макияж всегда! Не в метро, не в такси! Строго до выхода на улицу.

И в Чите от красоты глаза разбегаются.

Мужчина улыбался. Командировка начинала ему нравиться. Он, конечно, сказал, что если там все женщины такие, как я, то он мне верит. Этим он хотел заслужить возможность съесть не только свой ужин, но и оба наших. Мы не жадничали, ведь ему эта коробочка экономкласса как слону морковка.

Говорят, что мода берет свое, и Чита тоже сереет дорогими пальто мужского кроя. Но все же я точно знаю, что даже в таком пальто Забайкальская красота вырвется наружу.

Я вот на шпильке хожу в Москве. Верный признак провинциалки. Ну не все же могут позволить себе поездку в Забайкалье. Пусть вычисляют нас здесь.

Счастливая

Она всегда делала это накануне своего дня рождения. Перебирала старенький чемодан с заржавевшими замками. Чемодан был полупустым не потому, что в нём было слишком мало вещей, а потому, что он был слишком большим для его содержимого.

Она была одна, все разошлись по делам и, конечно, кроме прочего, покупали ей подарки к завтрашнему дню.

Если ты узнаешь о ее жизни до сегодняшнего дня, то неизбежно расстроишься. Тебе не покажется, что она была счастливой.

Но я все равно расскажу. Многое понравится тебе, послушай…

Завтра ей исполнится 74, даже не верится… Ты не представляешь, какая у неё отчетливая память. Помнишь ли ты себя в 4 года? А в 15?

Она помнит слишком много. Это не посчитаешь за счастье. Помнить очень тяжело.

В 2 умерла мама, заболела – и через неделю в доме было много печальных людей. Она на все смотрела из кроватки.

Отец, страдающий безмерно, отдал всего себя детям – ей и старшему брату. А через 2 года умер и он. Она и это помнит.

Их с братом забрала не то тетка, не то соседка. 3 года как кончилась война, сирот было не сосчитать. Вот и они тоже.

Женщина эта через неделю устроила брата в детский дом, на выходные брала к себе. Заботилась как могла.

Надя к ней прикипела всей своей напуганной душой. Женщина была хорошая, это Надя помнит и до сих пор повторяет себе: она хотела как лучше. Это Надя о том, что женщина привела ее однажды в гости к брату, сказала, чтобы та подождала ее до вечера. И ушла навсегда.

Надя помнит, как ее поставили на стол, раздели догола, постригли практически налысо и одели во что-то неуютное. Так она попала в детский дом. Послевоенный детский дом. Помнит каждый день до своего шестнадцатилетия, когда уехала в педучилище.

Помнит, как ели какую-то сладкую траву у забора детдома.

Как нашла металлические шарики, 16 штук (!), от подшипника. Прятала эту драгоценность во рту, чтобы не отобрали, и 8 из них проглотила за день.

Помнит, что по нескольку раз в год лежала в больницах, чем только не болела. Выжила.

Помнит, как одна санитарка в больнице посадила на колени и сказала: «Заберу я тебя, Надюшка, у меня три сыночка, вот и дочка будет».

5 лет она ее ждала, весь детдом смеялся. Но больше никогда не видела.

Помнит, как приехала в училище… общежитие, девчонок, первую настоящую дружбу.

После училища уехала по распределению, от брата совсем далеко. Много переписывались, единственные родные души.

Вышла замуж, но семья мужа детдомовскую не приняла. 13 лет воевали с ней, внуков видеть не хотели. Так и распались отношения. Подняла детей одна.

Завтра ей 74. Она перебирает вещи: фотографию мамы, письма брата, тетради еще с училища, газетку про родное село, младенческие вещички сыновей, их первые поделки…

Завтра у нее день рождения… Все соберутся за большим столом – дети, внуки, правнуки, друзья. И муж, с которым уже 20 лет вместе (вот уж не надеялась на любовь перед пенсией!).

Надя закрыла чемодан, убрала его обратно под кровать, вытерла слезы.

Она живет хорошую жизнь, ей не надо другой. Только бы помнить поменьше.

Жданка

Так звали мою любимую корову. Пожалуй, из всех домашних животных коров я полюбила больше остальных.

Жданка была красивая – темно-коричневая, крепкая, выразительная.

Я ее боялась, но все равно любила. Она была старше остальных, с характером.

Но характер ее был понятен – не злить, считаться с терпением. Терпения у Жданки было много – вымя тугое, тяжелое, 10 – 12 литров молока. А мне лет 10, я ее доила гораздо дольше дедушки. Жданка терпела. Только изредка утомлялась и уходила. Просто переступала через меня с ведром и выходила из стайки (помещение на хоздворе, где коровы отдыхают и зимуют).

Пару раз мне от Жданки приходилось прыгать на забор. Не то чтобы она бодалась, но могла показать рога. Один раз она разлила полное ведро молока. И даже не посмотрела в мою сторону. Как ей самой было не жалко?! Целый час стоять смирно и вылить все на дощатый пол…

Но было в ней и ласки немало. Она давала обнимать себя, делать массаж, почесать за ухом.

Породистая была корова. Воспитанная.

Идет из леса впереди не спеша и все за ней, кое-кому из телок помоложе хочется припустить, но Жданка не торопится… и они делают вид, что можно не спешить. Открываешь им ворота, забываются – бегут к воде, к ведрам с кормом. А Жданка не бежит, идёт, как шла. Но никто ее ведро не тронет. От бачка с водой разойдутся. И она будет стоять, пить аккуратно и тихо.

По правилам и по силам, Жданку всегда стоило доить первой. Но она меня жалела, и я к ней шла в последнюю очередь. А до нее доила всех нетерпеливых. Корова, когда устает или руки твои ей не понравятся, может уйти, лечь, лягаться. Жданка же вздыхала, но стояла. Только смотрела на меня раза три за дойку обескураженным взглядом. Мол, кто догадался под меня эту малявку посадить.

Когда мне было лет 15, я приехала в деревню и не смогла Жданку подоить, она не дала мне молока. Пришлось идти деду. А мне так хотелось его пожалеть, помочь хоть немного. Но Жданка уже не шла мне навстречу. Говорю же, опытная была корова – берегла мое детство. А потом уже как со всеми