Римские тайны. История, мифы, легенды, призраки, загадки и диковины в семи ночных прогулках - Альберто Тозо Феи

три (Трастевере, Борго и Прати, буквально – «Затиберье», «местечко» и «луга») – к западу.

* * *

Следуйте по улице Банка Святого Духа (via del Banco di Santo Spirito), но остановитесь через несколько метров напротив Банковской арки (Arco dei Banchi) справа (дом № 47). Обратите внимание, что, помимо образа милосердной Мадонны под звездным сводом, там находится самое древнее свидетельство о наводнении Тибра 7 ноября 1277 года. Уровень воды на мраморной табличке указан резной горизонтальной линией, разделяющей надпись надвое. Давным-давно этот столп был частью старой церкви Сан-Чельсо-э-Джулиано (святых Цельсия и Юлиана), перестроенной в XVIII веке. Надпись гласит:

«Сюда добрался бурлящий Тибр, но вскоре отступил. Это произошло в год 1277 от Рождества Христова, шестого индикта, в седьмой день ноября, при пустующем престоле». Наводнение нахлынуло в тот момент, когда папское место действительно оставалась вакантным: Иоанн XXI преставился за несколько дней до того, а его преемника еще не избрали. Теперь вернемся на улицу Банка Святого Духа и, добравшись до здания банка с крестом и голубем на фасаде, свернем налево (за домом № 26), на Новую Банковскую улицу (via dei Banchi Nuovi).

Банковские истории

Новая Банковская улица (via dei Banchi Nuovi, буквально – «улица Новых лавок»[3]) получила свое название в 1606 году, после того как сюда, поближе к перенесенному в эти края Павлом V монетному двору банка Св. Духа, переселились флорентийские банкиры. С тех пор улицу, где они раньше действовали, стали называть Старой Банковской (via dei Banchi Vecchi). В банке, помимо прочего, можно было оставить на хранение деньги, правда без роста процентов. Тем не менее граждане охотно доверяли банку свои сбережения, зная, что в любой момент могут их забрать, предоставив простую расписку.

Жизнь здесь била ключом. Деньги текли рекой из различных источников. Разумеется, поблизости проживали самые прославленные римские куртизанки. Среди них – волнительная Империя, любовница банкира Агостино Киджи. Сам Рафаэль запечатлел ее на Парнасе в образе нимфы Галатеи в росписях виллы Фарнезина, что на улице Лунгара. Эта знаменитейшая из римских жриц любви сумела заманить в свой литературный салон таких высококлассных литераторов, как Маттео Банделло, Пьетро Бембо и Бальдассаре Кастильоне. Ее дом был настолько богат и роскошен, что однажды посол Испании в ожидании, пока его примут, был вынужден плюнуть в лицо одному из собственных слуг, не найдя уголка, где бы он мог удовлетворить эту незначительную нужду.

Говорят, что призрак прекрасной Империи (не столь знаменитый, как другие римские привидения) до сих пор можно встретить бродящим по аллеям виллы Челимонтана. Красавица ищет там свои непогребенные останки, которые поместили было в пышную гробницу в церкви Сан-Грегорио-аль-Челио, но потом выкинули, чтобы предоставить место безвестному канонику.

На прилегающих улицах по преимуществу селились флорентийцы, подвизавшиеся здесь в качестве банкиров и счетоводов. А в доме № 3 жил архитектор Карло Мадерно. Бенвенуто Челлини тоже держал здесь свою мастерскую (он писал: «Мастерскую я держал в Банки, а домик у меня был позади Банки»). В его записках можно найти и следующее: «Мой дом и мастерская выходили спереди на Банки, а сзади возвышались на несколько локтей, потому что приходились со стороны Монте Джордано»[4]. Где-то неподалеку Челлини убил на дуэли своего соперника Помпео. В наши дни в память о великом ювелире здесь появился переулок Челлини (vicolo Cellini). Однако ранее он звался не иначе как «Калабрага» (буквально – «скидайштаны»)… А дело в том, что изначально здесь селились так называемые «рубашечные» или «желтые» куртизанки, девки самого последнего разбора, которым было предписано носить этот цвет. В их числе – Паскуа Падована, Джулия Фиорентина и Анджела Грека, которую прозывали просто «гречаночка». Последней, правда, удалось переменить участь: как вспоминает Пьетро Аретино, благодаря красоте она пробилась в любовницы папского мажордома.

Куртизанки делились на две большие категории. Те, что побогаче, назывались «честными» («honeste»), а победнее – «свечными» («alla candela» или «da lume»), поскольку им выпадало обслуживать клиентов на задворках при свете свечи, отмерявшей время оказания услуг.

Несмотря на наличие в рионе крупной церкви Сан-Джованни-деи-Фьорентини, приходским храмом здесь всегда считали храм Санти-Чельсо-э-Джулиано.

Со ступенек храма зачитывались указы, и однажды именно отсюда было объявлено, что флорентийцам официально разрешается здесь – и только здесь – практиковать свою игру в мяч во время карнавала. На эту же лестницу выводились приговоренные к позорному столбу, а на главном алтаре где-то в конце XV века выставили на всеобщее обозрение тело Ренцо Колонны, обезглавленного после восстания. Его мать, войдя в церковь, схватила голову за волосы и так, с кровящей головой в руке, провозгласила проклятья в адрес Сикста IV, потакавшего враждебному семейству – дому Орсини.

На Банковской улице (via dei Banchi) жил до своего окончательного переселения в Венецию литератор Пьетро Аретино. Здесь же неподалеку, в Трастевере, на берегах Тибра он ввязался в нешуточную потасовку с Акилле делла Вольта. Предметом спора стала некая служаночка, которую двое не могли поделить, и эта интрижка обошлась Аретино в пять ножевых ран. По мнению некоторых историков, «романтическая» распря была подстроена и речь шла о попытке заказного убийства. Заказчиком же выступал Джан Мария Джиберти, всемогущий глава папской датарии[5]. Таким образом он хотел избавиться от острого на язык «государева бича», испортившего ему репутацию. После случившегося Аретино стали еще больше опасаться при итальянских дворах, в первую голову при римском.

* * *

Продолжайте движение по Новой Банковской улице (via dei Banchi Nuovi) до площади Оролоджо (piazza dell’Orologio, буквально – Часовая). Название ей дали часы на башне монастыря ордена святого Филиппа Нери, расположенного неподалеку. Башенку с небольшой надстройкой-звонницей на три колокола возвел Франческо Борромини (1648), украсив ее по сторонам геральдическими бронзовыми звездами на двух столбах. На площадь выходит фасад палаццо Бенничелли, также творение Борромини, существенно перестроенное в конце XIX века. В этом доме родился в 1860 году Адриано Бенничелли, известный под прозвищем Граф Таккья, то есть «граф Болванка». Семья его издревле торговала древесиной, а «таккья» на римском наречии – деревянный клин или чурбан[6].

Граф Болванка, или Истинная «римкость»

Разумеется, подобное прозвание его ничуть не радовало, он негодовал и жестко поносил насмешников на римском просторечье-романеско (что, разумеется, лишь подзуживало их), пока его возок, запряженный то парой, то четвериком, а то и шестеркой лошадей, угрожающе несся от площади Пополо по улице Корсо. Однажды его квадрига вторглась в самые недра кафе Араньо, вызвав немалые разрушения и возмущение посетителей. Передвигаясь в своей двуколке среди проклятий и рукоплесканий толпы, он одной левой