Последняя из рода Теней - Яра Горина

Он закружит ее в танце, и, как и всякий мужчина, не сможет оторвать взгляд от декольте, с притворно-скромным вырезом — особой гордости нянюшки, выдавшей замуж не одно поколение девиц Фриман.

— Милая, у тебя вид гончей, которая уже готова наброситься на дичь, — проворчала нянюшка, расправляя на плечах Ивари идеально завитые локоны. — Вот и сестра покойного графа Белентайна, да вознаградят боги его душу, так на сеньоров смотрела, потому больше и замуж не вышла.

Ивари только фыркнула. По ее мнению, тетка не нашла себе мужа, не из-за каких- то там взглядов, это как раз мужчины могут простить, хотя бы потому что редко бывают слишком внимательны к таким мелочам, а вот то, что выглядела она, словно зонтик проглотила, уже более серьезный недостаток. Да и привыкла уже тетушка всеми командовать…

Экипаж мягко ехал по остывающим улицам столицы. Возница явно не слишком торопился.

— Не пыхти, как еж! И не криви губы! Моя графинюшка должна быть самая красивая! Мы же принца хотим подцепить, — продолжала нудеть нянюшка.

Бубнеж Матильды был привычным, и Ивари не осаживала старушку, хотя сильно нервничала перед судьбоносным балом. Она много лет не видела принца вживую, лишь вырезала его изображения из газет, чтобы предаваться мечтам вдали от вездесущего ока няньки.

Много ли у нее конкуренток? На что они могут быть способны? Произведет ли она нужное впечатление? Все эти вопросы не давали покоя.

К тому же сегодня Иваренну Беллентайн представят королю как богатую наследницу, вернувшуюся на родину из далекой Вальдштении, а это значит, что к ее персоне будет приковано внимание не только принца, но и его венценосных родителей вкупе с ищейками. И будет довольно сложно понравиться всем одновременно, поскольку мужчины, их родители и контрразведка ценят в девушках совершенно разные добродетели.

Неприкрытое волнение нянюшки за свою любимицу вызвало в сердце Ивари столько теплоты, что девушка неожиданно начала успокаивать ее, всячески подчеркивая гарантированный успех их мероприятия. Только нянюшка всегда и всецело поддерживала своего «лапочку» во всех начинаниях, невзирая на то, что они могли нянюшке совсем не нравиться. Именно поэтому, огромная сумма из наследства дядюшки ушла на поправку здоровья старой служанки, которая преданно служила семье Фриман уже более сотни лет.

Наверное, когда-то она была очень привлекательна, в каком-то абсолютно диком, животном ключе, словно какая-нибудь древняя богиня плодородия сошла с размытых картинок этнической библиотеки графа. И этот огромный бюст, и внушительные бедра в сочетании с мягкими очертаниями фигуры и округлым лицом, словно покрасневшим от загара, не могли не навевать мыслей о теплоте отчего дома и ласковых объятиях матери, которую нянюшка, пожалуй, хотя бы немного сумела заменить. Сейчас, помолодевшая старушка, наверняка, волновавшаяся из-за того, что ее птичку могут раскрыть, прятала нервозность за показной строгостью, которая действовала словно розги на обленившихся слуг графа Беллентайна, но никогда не удерживала от проказ ее любимую подопечную.

— Милая нянюшка, — ласково убеждала Ивари, — мы со всем справимся. Меня никто и никогда не сможет узнать.

Ивари не впервые успокаивала ее логичными доводами, однако старая нянька, способная нарушить все мыслимые и немыслимые правила для защиты своего ребенка, которым сейчас была для нее Ивари, умирала от страха.

— Смотри, нянюшка, мы все-таки добились своего. Дворец уже близко. И скоро мы там станем хозяйками. Выше нос!

Карета и правда приближалась к подъездной аллее королевского дворца, и, чем ближе они подъезжали, тем медленнее шло их продвижение по запруженным мостовым города. Сквозь тонкие занавески кареты Ивари могла разглядеть, сколько гостей спешат на первый бал сезона во дворец их Величеств. Казалось, вся столица не спит, столько шума и возни было за окном.

Магические огни, освещающие путь богато украшенных карет, подсветили улицы, помогая дворцовым иллюминаторам. Ивари беспокоилась, заметят ли в такой толкучке и суете магический знак, дающий особые привилегии для проезда в королевский дворец? Для его получения Ивари пришлось расстараться, засветившись на первых страницах «Светского сплетника» и поспособствовав дуэльной активности в рядах местных благородных лоботрясов.

Снаружи послышались громкие окрики возниц, и карета поехала быстрее. Ивари с облегчением откинулась на спинку сиденья, под укоряющим взглядом нянюшки, ведь благородная сеньорита должна всегда сидеть прямо, как будто к ее спине привязали деревянную доску, что, впрочем, могло произойти и в реальности, если благородная сеньорита не станет слушать мудрых гувернанток.

Но сейчас Ивари не стала бы слушать никаких наставлений, пусть и самых наиполезнейших для ее будущего удачного замужества. Она чуть ли не подпрыгивала от возбуждения, всем своим видом выдавая нетерпение, которое ее в тот момент обуревало, и еле успела придать лицу высокомерное холодное выражение, когда карета внезапно остановилась, и шустрый лакей распахнул дверцу.

Охота началась.

Первые солнечные лучи робко поползли по занавескам, но сегодня Ивари не пришлось прятаться от навязчивого солнца. В обычное время она с удовольствием еще понежилась бы в теплой постели, поспорила бы с нянюшкой, и даже добилась завтрака в постель, что, безусловно, совсем не приличествует молодой незамужней сеньорите. Если, конечно, она не тяжело больна.

Но тягостные мысли вовсе не способствовали сладким снам и сильно портили цвет лица.

Ивари вернулась домой далеко за полночь — традиционная ночная павана завершала череду балов, да и весь сезон. Нянюшка, с нетерпением дожидавшаяся ее в малой гостиной столичного особняка графа, даже не решилась задать тот самый заветный вопрос.

Ивари поджала губы. Она знала, что скажет ей нянюшка. Но ей было абсолютно безразлично, что благоразумные сеньориты не швыряются дорогими норковыми манто, не пинают стойки с зонтами, не топают по лестнице и не хлопают дверями так, что кажется, будто стекла повылетают.

— Да что же это делается такое, — ворчала нянюшка, попутно устраняя беспорядок. — Неужели этот гадкий принц разбил сердечко моей птички? Что б ему пусто было, бестолковый какой.

Нянюшка еще долго бродила по спящему дому, задерживаясь перед комнатой Ивари. Но графиня не хотела слушать ее причитания, которые неизменно начинались с фразы «а я говорила!». Девушка даже не плакала, зная, как бесшумно может двигаться старушка. Она не удивилась бы, застав няньку у своих дверей.

Ивари было не до сна.

«Как он мог променять ее на какую-то драную кошку, пусть она и была принцессой! Она простила бы династический брак, но это не тот случай, когда принцу обязательно его заключать!»

В приступе бессильной ярости, Ивари измолотила свою подушку. Ее разочарованию не было предела. Победа казалась такой близкой. Не раз она замечала, как принц любуется ей и сколько при этом в его взгляде безудержной тоски.