Перекрестки судьбы. Время полыни - Игорь Соловьев

– Когда вернулся оттуда, кое-что с собой привез. – Коля-афганец загадочно подмигнул. – В общем, мало-мало, а на домишко хватило, машина опять же. Можно было, конечно, и побольше срубить, да, как говорится, жадность губит фраера. Мне хватает, а больше и не надо.

Так и доехали до города. Заночевали у Николая. Деньги за подвоз он брать с Птицы категорически отказался, еще и в дом пригласил:

– Уважь, браток, один я, поболтать и то не с кем. А так хоть поговорим, выпьем. Тебе ведь все равно, наверное, идти некуда?

Сергей изобразил было удивление, но потом все же кивнул головой. Дела действительно шли хуже некуда. Даже незнакомые люди практически безошибочно определяли его бедственный статус. И, к сожалению, в ближайшей перспективе изменений, хотя бы в виде нормальной работы, не предвиделось. В кармане денег – в обрез: перекусить, на проезд, ну и, может, еще на номер в самой задрипанной гостинице. В надежде заработать он вторую неделю мотался с бумагами-поручениями по незнакомым местам и неприветливым людям.

Все началось с месяц назад. Давно не благоволившая к Сереге удача теперь и вовсе отвернулась от него. Проблемы накапливались на пороге, а потом всем скопом ввалились в его жизнь: долги, внезапно разросшиеся до чудовищных размеров, смерть отца, увольнение из НИИ, где Сергей Сокольских работал электриком. А вот теперь еще и из редакции поперли. Не то чтобы там большие деньги платили, но все же на хлеб хватало. Чтоб как-то выкрутиться, устроился курьером. Среди рутинных заказов «возьми-отвези» иногда попадались поручения с явной примесью криминала. И хотя выбирать не приходилось, тревожный звоночек настойчиво пел: лед, по которому ты идешь, слишком тонок!

Было уже около трех часов ночи. Первую бутылку освоили быстро, а вот вторую пока только ополовинили. Посуровевший Николай решительно смахнул крошки с некогда полированного, а ныне рассохшегося стола.

– Помнишь, я тебе сегодня про Чернобыль рассказывал? Про землю украинскую, многострадальную?

Сергей, почувствовав важность момента, осторожно кивнул. Николай совершенно трезвым голосом сказал:

– В Зону тебе, Сережа, надо!

Глядя на обалдевшего от столь абсурдного заявления собеседника, «шурави» разлил водку по стаканам и добавил:

– Вот о ней я тебе сейчас и расскажу.

* * *

«…Так, не РД-54, но тоже сойдет». Расправив небольшой туристический рюкзак, Сергей стал укладывать вещи. На дно упали солдатские ботинки – берцы. Старые и стоптанные, но тем и лучше. Ведь пока новые разносишь, ноги до кровавых мозолей сотрешь. Дальше. Теплый свитер, спортивный костюм попроще, шерстяные носки (стопа не преет и не мерзнет). Подумав, Птица добавил портянки, завернув их в мятый пакет. Армейский костюм «горку» в продаже отыскать не удалось. Пришлось ограничиться гражданским аналогом – туристической штормовкой с брюками из плотной палаточной ткани. Снаряжение дополнил дачный гамак миниатюрного размера, в свернутом состоянии помещавшийся в пивную жестяную банку. Широкий кусок клеенки и бухта хорошей альпинистской веревки, которая, вместе с японским биноклем, обошлась ему дороже всего. Менеджер магазина «Экстремальный туризм» сообщил, что, несмотря на небольшую толщину, таким тросом можно буксировать трактор. «Такие нынче технологии», – многозначительно заявил продавец, заметив удивление и недоверчивость покупателя. Последней легла в рюкзак аптечка. Внутри обычного набора медикаментов и бинтов имелись новенький стетоскоп и поло́тна лобзика. Туго набитый рюкзак, в свою очередь, лег в большую спортивную сумку с полустертой надписью «Олимпиада 80». С левого бока сумки грустно улыбался облезлый олимпийский мишка, а с правого краской было накарябано: «Фергана». Сумку Сергей приобрел за бесценок на ближайшей барахолке. Это здесь она бросалась в глаза своей ущербностью, а там, куда он отправлялся, была обычной и непримечательной вещью. В предстоящей поездке чужой интерес ему был совсем не нужен.

В сумку же положил: рыболовную сеть, моток с леской, крючки и колокольчики, поплавки и другую снасть. Потом добавил малую пехотную лопату. Ее матерчатый чехол скрывал остро заточенную миллиметровую сталь. Закинул еще таблетки сухого спирта, фонарь с самодельным светофильтром из куска прозрачного синего пластика. Свет такого фонаря не виден издали, но вполне удобен для личного, ближнего, так сказать, пользования. Уложил, естественно, и нехитрый запас продовольствия: чай, кофе, шоколад, галеты и сушеные овощи, упаковки с крупой: гречневой и геркулесовой. В отдельный карман сунул охотничьи спички, горевшие даже под водой. Распихал соль, сахар и пакет, содержимое которого представляло собой молотый черный перец, густо перемешанный с дешевым табаком.

В глубине вещей Сокольских спрятал нож. Двенадцатисантиметровый клинок толщиной в три миллиметра по длине явно превосходил ширину ладони: неофициальное мерило для отечественной милиции в отношении холодного оружия. Также нож имел упор для пальца, «гарду» и, ко всему прочему, обоюдоострую заточку, что в совокупности подводило владельца под уголовную статью. Оружие не имело ярко выраженного устрашающего вида: ни пилы-стропореза, ни хищного изгиба на конце клинка, – но профессионал сразу бы оценил этот на первый взгляд невзрачный своею простотой инструмент. Сталь, как уверял торговец, была отличной. Таким ножом одинаково удобно резать хлеб, древесину и людей. «А от ментов всегда откупиться можно», – решил Сергей, приобретая «средство последнего шанса».

Сокольских аккуратно уложил кофр с японским биноклем, на всякий случай дополнительно обмотав его полотенцем: «Не разбить бы!» Осталась не менее важная часть. Документы прикрытия: бланки с уже нанесенными печатями и липовые направления со всеми необходимыми реквизитами. Все это Серега позаимствовал на «дембельский аккорд» из родного НИИ. Отдельно легло удостоверение корреспондента, прихваченное в редакции, где Птица когда-то промышлял внештатным спортивным обозревателем.

Когда все вещи были собраны, Сергей взял сумку и прошелся с нею по комнате. Потом придирчиво осмотрел себя в зеркало. Обычный парень двадцати пяти лет, уроженец своего города. Усталый, серьезный взгляд, как у какого-нибудь работяги с оборонного завода. Старенькие кроссовки, синие вылинявшие джинсы с лохматыми нитками, вязаный свитер и спортивная куртка с капюшоном. Ничего особенного – лицо толпы, одежда масс.

Птица вздохнул, подтянув на поясе ремень, и незаметно ощупал строчку заднего кармана брюк. Там, во вспоротом бритвой шве, лежал ключ от наручников. Обычных типовых ментовских браслетов. Береженого Бог бережет!

Сергей напоследок огляделся. В пустой квартире из мебели осталась только старая рухлядь. Все остальное было вынесено и продано, впрочем, как и сама квартира. На вырученные деньги Сокольских рассчитался с долгами, по которым уже во всю бандитскую мощь тикал кабальный счетчик. Закупил снаряжение и амуницию, а также приобрел билеты на сегодняшний поезд. Птица не собирался больше сюда возвращаться, так как чувствовал, что в его жизни произошел какой-то судьбоносный поворот. Еще не зная, что его ждет там, он уходил отсюда навсегда. В последний раз окинув взглядом квартиру, он закинул сумку за спину и вышел на лестничную клетку. Бросив ключи от входной двери в почтовый ящик, зашагал не оборачиваясь к железнодорожному вокзалу.