Теперь я твоя мама - Лаура Эллиот

Я чувствовала, что начинаю подпевать тихой песне ночи, начинаю произносить вслух: «Больше никогда… больше никогда… больше никогда… »

Что означает слово «предумышленный»? Это продуманный план или некая мысль, которая появляется в самый последний момент? Я завернула ребенка в белое одеяло и запечатала в пластиковый саван. Потом отнесла его в старый дом, который стоял неподалеку. Это были частично освещенные фонарем руины, увитые плющом и шиповником, окруженные зарослями крапивы. Когда-то среди этих обсыпающихся стен играли дети, а потом спали под соломенной крышей, надежно защищающей их от непогоды. Это было очень давно – и дети, и соломенная крыша. Спотыкаясь, я прошла по каменным плитам, покрытым травой и чертополохом, который пробивался сквозь трещины в полу. Я положила ее на заросли вьюнка и вырыла могилу возле стены. Сад был запущенный. Низкая каменная стена обозначала его границы. Летом здесь буйно разрасталась сирень и давно забытая слива роняла на землю спелые плоды.

Я хотела дать ей имя. Каждому человеку нужно имя, чтобы оставить свой след на земле, вне зависимости от того, как долго он на ней продержится.

– Джой,[2]– прошептала я.

Она могла бы принести нам столько радости! Мое тело болело, кровоточило, страдало из-за того, что оно потеряло, но, когда я ушла оттуда, мой разум был исполнен холодной, решительной силы, в которой не осталось места для горя или сомнений.

В коридоре я задержалась перед зеркалом. Полнота, которую я набрала во время беременности, казалось, сошла с моих щек. Глаза были стального голубоватого оттенка. Это были глаза незнакомки, глядевшие на меня из-под припухших век то ли вопросительно, то ли с отвращением. Мои светлые волосы, покрытые потом и грязью, казались темными. Меня было невозможно отличить от женщины, которая раньше прошла по этой дорожке, но я без усилий сбросила старую оболочку и вступила в новую.

Я спала, просыпалась и снова засыпала. Я не помню снов. Звезды начали меркнуть на востоке. Я пошла в душ, чтобы смыть с себя грязь. Сожгла одежду, полотенца и коврик в ванной. Помыла пол и стены. Выбросила желтые розы. Какая-то птица за окном кухни начала пронзительно чирикать, другие подхватили ее песню. Так прошло утро.

Я позвонила Мириам и сказала, что несколько дней поработаю дома. В офисе я не могу сосредоточиться, а мне надо подготовить таблицы и сделать несколько звонков.

Потом с буровой позвонил Дэвид. Я сказала ему, что наш ребенок зашевелился. Словно бабочка, чьи крылышки трепетали под моим сердцем.

Слова превратились в пепел у меня во рту, но я их произнесла. В ответ я услышала вздох, словно он положил ладони на мой живот и почувствовал движение ребенка.

Повсюду, в трещинах и расщелинах этих стен, в уголках и закоулках старого дома, после всего, что произошло с тех пор, как я переехала сюда, голоса шептали: «Больше никогда… больше никогда… больше никогда…»

Карла Келли повсюду. Она лицо линии модной одежды для будущих мам «Ожидание». Я вижу ее на рекламных щитах и навесах на автобусных остановках, в глянцевых журналах. Белые зубы, пухлые розовые губы, длинные светлые волосы и это выражение карих глаз, полное янтарного удовлетворения. Просто настоящая матушка-земля с присущей ей манерой поведения и очарованием.

Сейчас, если разговор заходит о беременности, первым делом берут интервью именно у нее. Она ведет колонку в газете «Уикли Флэр», которая называется «Дневник моей беременности»: как оставаться сексуальной и не потерять чувство вкуса на протяжении этих длинных девяти месяцев. Постоянно делает рекламу «Ожидания». Следует заметить, что она подходит к работе профессионально.

Когда сегодня днем я позвонила в бутик «Клуб аиста», Ди Амброуз рассказал мне, что «Ожидание» – это самая популярная коллекция из всех, что она когда-либо носила. Лоррейн Гарднер превосходный модельер и вложила много труда в эту коллекцию. На меня это произвело такое впечатление, что я купила пару тонких шерстяных брюк и шелковую майку.

– Прекрасно подходит для последнего семестра, – заметил Ди, завернул покупки в папиросную бумагу и положил их в пакет. На боку пакета красовалась надпись «Ожидание», выполненная золотыми буквами на черном фоне. Изящный пакет для изящной коллекции. На выходе из бутика я чуть не врезалась в фигуру Карлы Келли, сделанную в натуральную величину. Ди рассмеялся, заметив, как я, открыв рот, чтобы извиниться, поняла, что это всего лишь часть рекламного оформления.

Только солидные компании могут сейчас позволить себе ее услуги. Ее карьера быстро пошла в гору после той рекламы нижнего белья. Так она получила скандальную известность, а что еще надо, чтобы показывать с рекламных щитов аппетитные формы и красные кружева? Водители жалуются, что в часы пик ее рекламные щиты, хотя и приятные на вид, могут вызвать аварию на дороге. У Лоррейн Гарднер не было бы ни единого шанса преуспеть в этой кампании, если бы Карла Келли не была ее родственницей.

Я несла пакет, словно знамя. Мы договорились со свекровью встретиться в кафе «Мускатный орех». Я пересекла Маркет-сквер под дождем, аккуратно ступая по влажным булыжникам мостовой. Неудачный день для торговли на рынке – ветер сносит навесы, а покупатели пробегают мимо прилавков в поисках ближайшего укрытия.

В кафе было людно. Запах влажной шерстяной пряжи напомнил мне о набитых битком автобусах, в которых я ездила в школу. Женщины останавливались возле моего столика, чтобы сказать, что я выгляжу просто шикарно. Даже кассирша, болезненная, сутулая женщина, улыбнулась, как будто мы знакомы всю жизнь, и заметила, что моя фигура стала намного лучше с тех пор, как она видела меня в последний раз. Я не помню, чтобы мы когда-нибудь встречались, но она знает, что Дэвид вернулся на буровую и что я планирую сезонные скидки в магазине Мириам. Я выросла в большом городе, но здесь, где живет не так уж много людей, кажется, что все всё друг о друге знают. Мириам появилась в «Мускатном орехе» спустя несколько минут и извинилась за опоздание. Сказала, что ее задержали знакомые, на которых она натыкалась на каждом углу. Она обняла меня. Я этого не ожидала. Я не успела отстраниться, как она уже прижала меня к груди. У моей свекрови есть привычка обнимать и похлопывать меня, когда я меньше всего этого ожидаю. Я так и не смогла привыкнуть к ее экспансивности. Думаю, вся загвоздка в моем воспитании. Мои родители не любили таких телячьих нежностей. Я ей рассказывала о своем детстве. Тишина и разъединение двух людей, живущих по разные стороны стеклянной стены безразличия, зацикленных на собственных проблемах настолько, что на меня не обращали ни малейшего внимания.

– Это многое объясняет, – сказала Мириам.

И пожалела меня.

Я не против терпеть ее жалость, но не прикосновения.

– Не испытывай судьбу, – предостерегла я ее, когда она спросила, шевелился ли малыш. Она уже больше не просит разрешения положить руки мне на живот, но сегодня в «Мускатном орехе» обняла меня так крепко, что я думала, у меня сердце остановится.