Прошлое мстит - Эмили Гунис

наш позор, миссис Джеймс, с вашими секретами, травками и всякими зельями. Нам нужны настоящие врачи, такие как доктор Дженкинс, а не богопротивные колдуны вроде вас, распространяющие в нашей общине свою ненависть к традиционной медицине, как злокачественную опухоль».

С тех пор как Тесса стала повитухой, женщины часто обращались к ней с вопросами, как избавиться от младенцев, растущих внутри них. Она всегда выслушивала с сочувствием, хотя знала, что это незаконно. За провокацию выкидыша сажали в тюрьму. Однако закон был менее сильным сдерживающим фактором, чем ее инстинкты – Тесса посвятила себя спасению жизни детей, а не ее прекращению, и потому предлагала вместо этого утешение. Она слушала и не осуждала, зная, что у женщин есть веские причины на то, чтобы не хотеть ребенка – либо уже слишком много детей, о которых нужно заботиться, либо предыдущие роды так подорвали здоровье, что еще одни могли убить мать, а без нее какая участь ждет других детей? Тесса давала таким женщинам травы, рекомендовала их пить, чтобы вновь вызвать месячные, но они, как правило, не помогали. Многие женщины пребывали в отчаянии и угрожали покончить с собой. Такие беспокоили Тессу больше всего. Если она отказывала им в помощи, они могли наглотаться отбеливателя или пытались сделать аборт сами с помощью иглы или вязального крючка, или любыми иными способами, которые часто приводили к ужасным последствиям. Это был мир для мужчин, и немногие знали, какую боль испытывают женщины ради их удовольствия.

«Чему же научили доктора Дженкинса на медицинском факультете? – спросила она Уилфреда Хилтона. – Сколько детей он принял? В университетах не учат, как успокоить мать, едва достигшую возраста деторождения, которая вот-вот умрет от боли при родах. Или женщину, которая не может вытолкнуть своего ребенка, потому что ее родовой канал слишком узок».

«Постыдитесь, миссис Джеймс! Вы околдовали женщин этой деревни своим языком. Я хочу, чтобы вы уехали завтра же».

Пока Тесса проходила через дом и поднималась по лестнице к спальне Эвелин, ее подгоняла мысль о кровотечении. Ребенок идет неправильно, а Эвелин, ослабевшая от потери крови, похоже, не в силах вытолкнуть младенца. Как бы Тесса ни относилась к Уилфреду Хилтону, она должна попытаться помочь своей подруге.

Но ничто не могло подготовить Тессу к той сцене, что ждала ее в спальне. Никогда за тридцать лет работы повитухой Тесса не видела столько крови. Белые простыни Эвелин и ее бежевая ночная рубашка полностью пропитались красным. Эвелин лежала посреди кровати с балдахином, бледная и безжизненная, с ногами в стременах, а доктор тянул и тянул ребенка – его головка все еще находилась внутри.

– Ради всего святого, сделайте же что-нибудь! – вскричал доктор, заметив Тессу. – Плечи застряли, я никак не могу вытащить! Я сделал надрез, но все равно не идет! – Он смотрел на Тессу снизу вверх, тяжело дыша от напряжения, его руки были по локоть в запекшейся крови.

Тесса бросилась к Эвелин и осторожно вытащила ее ноги из стремян. Она поняла с первого взгляда на нее и на всю эту кровь, что мать спасать слишком поздно. Но ножки ребенка двигались, насчет него еще оставалась надежда. Тесса быстро ощупала живот Эвелин в поисках плеча младенца, а затем надавила на него чуть выше тазовой кости.

– Что вы делаете? – спросил доктор, задыхаясь. Его лицо было багровым и покрытым испариной.

– Вывихиваю плечо ребенка из сустава, – ответила Тесса. – Помогите мне поставить Эвелин на четвереньки.

Доктор смотрел на нее, вытаращив глаза.

– Я не стану этого делать! Я больше не хочу иметь к этому никакого отношения! – Он подхватил свой саквояж и пулей вылетел из комнаты, мелькнув белой рубашкой, забрызганной кровью Эвелин.

Тесса смотрела ему вслед, понимая, что это означает, – доктор обвинит ее в том, что натворил сам, и на этом ее работа повитухи завершится. Она взглянула на Эвелин, затем на Салли, которая съежилась в коридоре, тихо плача.

– Помоги мне! – крикнула Тесса. Девушка замерла от страха. – Салли, ты упрашивала меня прийти. Пожалуйста, ты нужна миссис Хилтон.

Салли посмотрела на Тессу, кивнула и приблизилась.

Вместе они перевернули Эвелин. Затем Тесса запустила руку в ее чрево и с большим трудом развернула ребенка.

– Тужься, Эвелин! – прошептала она на ухо подруге при следующем приступе боли. Эвелин собрала последние силы, пока Тесса тянула, как только могла, и ребенок наконец вышел – прелестная девочка с бледными длинными конечностями и посиневшими губами, похожими на розовый бутон.

Прошли долгие минуты, пока Салли рыдала в углу, а Тесса сидела на полу, дуя в рот малышке и потирая ее мягкий животик, отчаянно пытаясь вдохнуть жизнь в ребенка. Вскоре она сдалась и, обернувшись, увидела, что Эвелин перестала дышать.

Она не заметила, когда Уилфред Хилтон вошел в комнату в сопровождении доктора Дженкинса, который прятался за ним, но не было ни криков, ни ярости: он не обратил на нее никакого внимания и приблизился к своей жене, глядя на ее фарфоровую кожу, затем на свое безжизненное дитя, прежде чем натянуть простыню на лицо Эвелин. Тесса поднялась и положила мертвого ребенка в колыбельку возле двери.

– Что здесь делает Тесса Джеймс, доктор Дженкинс?

– Она ворвалась силой, мистер Хилтон. Когда я уходил, миссис Хилтон и ребенок были еще живы, – угодливо ответил доктор.

– Салли, позвони в полицию! – велел Хилтон.

Сердце Тессы сжалось от страха. Она могла думать только об Альфи, сидевшем сейчас в одиночестве возле камина в Доме викария; внуке, от которого отрекся Уилфред Хилтон, готовый на все, чтобы избавиться от него.

– Оставайтесь на месте, миссис Джеймс! – крикнул Хилтон, но она не стала мешкать. Зная, что нужно делать, Тесса протиснулась мимо мужчин, сбежала по лестнице и выскочила на подъездную дорогу. Она не останавливалась, пока не добралась до почтового отделения в деревне Кингстон. Одежда и руки Тессы еще были в крови Эвелин, когда она писала срочную телеграмму своей дочери в Портсмут:

«Моя дорогая Белла! Немедленно возвращайся домой. Альфи ждет тебя в нашем тайном месте. Мама».

На дрожащих ногах Тесса поспешила домой, к Альфи, который крепко спал возле камина.

– Это полиция, открывайте!

– Бабуля, обещай мне, и я поверю! – Мальчик умоляюще смотрел на нее из потайной комнаты.

Тесса ответила не сразу, опасаясь, что обещание станет ложью, но хуже, намного хуже было оставлять шестилетнего мальчика одного на несколько дней в темноте и в страхе, что за ним никто не придет.

– Обещаю, – наконец произнесла она, решив, что, если Белла не вернется в деревню через пять дней, она сама скажет полиции, где