Дело об игральных костях - Эрл Стенли Гарднер

– Да, пожалуйста.

Мейсон поднял телефонную трубку и произнес:

– Попросите, пожалуйста, мисс Миликант и мистера Барклерапройти ко мне.

Он положил трубку на место и повернулся к двери, ведущей вприемную.

Было совершенно очевидно, что Эмили Миликант пыталасьсохранить остатки увядающей молодости, хотя возраст ее находился где-то впромежутке между сорока пятью и пятьюдесятью с хвостиком. Если ей еще удавалоськак-то справляться со своим лицом, то тело явно было более упрямым. Внешностьэтой изможденной диетами дамы выдавала напряженную борьбу за сохранение женскойпривлекательности, которую она вела. Но борьба эта была явно проиграна.Несмотря на некое подобие бюста, которое ей удалось сохранить, привлекательногов ней практически ничего не было: лицо чрезмерно худое, шея костлявая, а подоблегающим платьем угадывалось угловатое, лишенное симметрии тело.

Барклеру было около шестидесяти, он был жилист, суров, ходилслегка прихрамывая и производил впечатление человека, много повидавшего насвоем веку.

Мейсон предложил вошедшим сесть, с любопытством наблюдая заними.

Эмили Миликант рухнула на стул и оказалась еще более худой,чем при первом взгляде на нее. Черные, сверкающие над впалыми щеками глазавыдавали напряжение сжигающих ее страстей.

Нед Барклер извлек из кармана трубку и уселся с видомчеловека, считающего, что его роль в происходящем – это молчаливое внимание.

Посмотрев на Эмили Миликант, Мейсон буквально физическиощутил ответный взгляд.

– Я полагаю, – начала она, – что Филлис вам уже все обо мнерассказала. Это было очень тактично и деликатно с ее стороны, но совершенно ненужно. Я сама могла бы обрисовать вам ситуацию в двух словах. Итак, мистерМейсон, поскольку дело касается семьи Лидс, за исключением Филлис, – онабрезгливо тряхнула кистью руки, будто сбрасывала что-то с кончиков пальцев, – ябы не хотела фигурировать в нем как Эмили Миликант. По духу я авантюристка ихотела бы называться просто «та женщина».

Мейсон уклончиво пожал плечами.

– Вообще-то, мистер Мейсон, – уловив в его движении иронию,заметила она, – я переживу участие в деле и под своим именем.

– Я думаю, – произнес Мейсон, – что уже услышал предисловиеиз уст мисс Лидс. Давайте перейдем к делу. Каков конкретный вопрос, по которомувы хотите получить у меня консультацию?

– Мистера Лидса шантажируют, – заявила Эмили Миликант.

– Как вы об этом узнали? – спросил у нее Мейсон.

– Я была с ним позавчера, – ответила та, – в тот момент,когда позвонили из банка. Олден, мистер Лидс казался очень расстроенным. Яслышала, как он сказал: «Меня это не интересует, даже если это чек на миллиондолларов, идите и оплатите его, и меня совершенно не интересует, кто егопринес: мальчик – продавец газет или прохожий. Подтверждающая подпись даетвозможность получить по нему деньги кому угодно». Он был готов уже повеситьтрубку, когда человек на другом конце провода сказал еще что-то, и я услышала,что он сказал.

– И что же он сказал? – поинтересовался Мейсон.

Эмили Миликант порывисто наклонилась вперед:

– Кассир банка, а я полагаю, что это был он, сказал: «МистерЛидс, этот человек был неряшливо одет, а просил оплатить чек в двадцать тысячдолларов». – «Но ведь в чеке указана эта сумма, не так ли?» – переспросилОлден. И голос ответил: «Извините, мистер Лидс, я только хотел удостовериться».– «Теперь вы удостоверились», – резко ответил Олден и повесил трубку. Лишьотвернувшись от телефона, Олден, как мне показалось, понял, что я слышала конецразговора. Он даже задержал дыхание, вспоминая свои последние слова. Затем онобратился ко мне: «Из-за этих банков вечно неприятности. Я дал мальчику –продавцу газет чек на двадцать долларов и написал на чеке подтверждение, чтобыон мог получить по нему деньги без всяких трудностей. А банк стал вмешиватьсяне в свои дела. Видимо, они полагают, что я не в состоянии распоряжаться своимифинансами».

В разговор вмешалась Филлис Лидс:

– Когда Эмили рассказала мне об этом, я сразу же поняла, какэто ужасно, если дядя Олден действительно стал жертвой вымогателей илишантажистов. Дядя Фриман сразу же воспользуется этим обстоятельством для того,чтобы доказать, что дяде нельзя доверить распоряжаться своими собственнымиденьгами.

– И что вы предприняли? – спросил Мейсон.

– Сразу же отправилась в банк, – ответила Филлис Лидс. – Явела финансовые дела дяди Олдена: следила за балансом банковского счета,приводила в порядок его корреспонденцию и делала еще кое-какие дела в этом жероде. Я сказала в банке, что мне надо посмотреть кое-что в счетах, и попросиладать мне баланс счетов дяди Олдена, а также погашенные чеки. Я думаю, кассирдогадался, почему я пришла, и знал, что на меня можно положиться. Он сразу жевыдал мне чеки. Последним оказался чек на двадцать тысяч долларов, подписанныйдядей Олденом и предъявленный к оплате Л.К. Конвэем. На обратной стороне чекастояла подпись: «Л.К. Конвэй», а внизу под этим было написано рукой дяди:«Данное подтверждение гарантируется. Чек подлежит оплате без дополнительногоподтверждения».

– Фактически, – сделал вывод Мейсон, – эта надпись быласделана для того, чтобы деньги по чеку мог получить кто угодно. Почему же вашдядя не выписал чек на предъявителя?

– Потому, я думаю, – ответила Филлис Лидс, – что дядя нехотел, чтобы имя молодой женщины появилось на чеке.

– И ей оплатили его без подтверждения ее личности?

– Кассир настаивал на том, чтобы она подписала чек, но таотказалась. Тогда он позвонил дяде Олдену, и между ними произошел тот самыйтелефонный разговор, который Эмили случайно услышала. Кассир сказал тойженщине, что ей нет необходимости подписывать чек, но надо оставить свое имя иадрес и дать расписку в получении денег, после чего он сразу же оплатит чек.

– Что же случилось дальше? – с интересом спросил Мейсон.

– Женщина разгневалась. Она хотела позвонить дяде Олдену, ноне знала номера телефона. Кассир же его не дал. В конце концов она оставиласвое имя и адрес, а также написала расписку.

– Имя и адрес, конечно, она оставила вымышленные? – спросилМейсон.

– Нет, по всей видимости, настоящие, – ответила Филлис Лидс,– кассир заставил ее предъявить водительское удостоверение и конверт письма,адресованного ей же.

– Ваш дядя, – заметил Мейсон, – должно быть, не одобрялдействий кассира.

– Я совершенно уверена, что это так, – согласилась ФиллисЛидс.

Эмили Миликант заметила:

– Как известно, шантажисты никогда не отступают.