Слуги дьявола - Сергей Владич

— Эта штука, видимо, весьма почтенного возраста… Я даже не берусь сказать, к какому веку ее можно отнести… — задумчиво произнес он. — Может, ей тысяча лет, а может, и две… Шестиконечная звезда — ее еще называют печатью Соломона — очень древний мистический символ, как и глаз, — уподобление Всевидящего Ока Бога, египетский знак всеведения и вездесущия. В некоторых оккультных учениях такая звезда означает противостояние Бога и сатаны. В иудейских книгах Каббалы упоминаются также шестиконечные щиты, которые использовали воины царя Давида. Впрочем, шестиконечная звезда у иудеев — это еще и зримый символ двух потоков времени, которые связывают настоящее, прошлое и будущее. Настоящее всегда устремлено вверх, к будущему, но оно также неразрывно связано и с прошлым. Вот такая, с позволения сказать, философия, м-да…

Он сделал неопределенный жест, как бы показывая восходящие и нисходящие потоки времени, и продолжил:

— Позже христиане стали считать, что треугольник вершиной вверх олицетворяет триединство Бога Отца, Сына и Святого Духа, а вершиной вниз — дьявольские силы… Такой символ присутствует и в Индии, и в других культурах Востока. Его давно используют в магии, алхимии и разных оккультных практиках. Впрочем, лично я советую поискать в другом направлении — среди франкмасонов: я давеча слышал, что в Петербурге уже действуют несколько масонских лож. Глаз — это их символ, пришедший из глубины веков, из Египта. У вольных каменщиков многие легенды и символы заимствованы от строителей пирамид. Впрочем, и от иудеев они кое-что переняли. К сожалению, это все, что я могу вам сказать, — сам в масонах не состою и дружбу с ними не вожу… Да, язык, на котором выполнена надпись, по-моему, иудейский, но и в этом я не уверен. Прошу прощения, однако иноземной грамоте не обучен.

Воцарилась тишина, которую нарушил вновь присоединившийся к ним Степан Львович Трахтенберг. Когда доктор вошел, человек в сюртуке повернул голову к двери и посмотрел на него вопросительно:

— Чем порадуете, господин Трахтенберг?

— Господин Дубянский действительно утонул, — произнес доктор, присаживаясь. При этом он продолжал вытирать полотенцем мокрые от мыльного раствора руки, и делал это на редкость тщательно. Закончив с гигиеной, доктор Трахтенберг бросил полотенце на стол и стал расправлять рукава сорочки, закатанные до локтей. — Но, очевидно, не без того, чтобы его стукнули тяжелым предметом по затылку, — продолжил он, — там обширное кровоизлияние, проломлен череп. Похоже, что он умер не сразу и некоторое время плавал в Неве еще живой — в легких покойного полно воды. Ему определенно помогли умереть, — заключил Степан Львович, надевая сюртук и тем заканчивая свой туалет.

— И когда же, по вашему мнению, это случилось?

— Судя по всему, не позже чем вчера или позавчера, — ответствовал доктор Трахтенберг. — Затрудняюсь сказать точнее.

— Ну, что же, — человек в сюртуке с удовлетворением кивнул, — благодарю вас, мы так и предполагали. Хотя внешне все выглядит как несчастный случай: позавчера к вечеру они с компанией возвращались с дачи на лодке. Лодка дала течь, кто-то вскочил, началась паника. Посудина перевернулась, все оказались в воде, однако примечательно, что утонул один Дубянский. А ему ведь только тридцать шесть годков стукнуло, на здоровье не жаловался, да и до берега-то было недалеко. Все, включая дам, выбрались, а этот — утонул! Николай Иванович, — обратился он к Безухову, который до сих пор не проронил ни слова, — утром мы передадим это дело в сыск, и я попрошу вас заняться им лично. К счастию, все остальные, кто был в лодке, остались живы, хотя и разболелись, — осень все-таки, неудачное время для купания. Их потом нужно будет допросить, но, прошу вас, очень осторожно! Если это убийство, то совершивший его преступник — один из них. О необходимости соблюдения тайны еще раз предупреждать вас, милостивые государи, я думаю, излишне. Дед этого утопленника был осведомлен о самых сокровенных тайнах российского императорского двора. Мы навели справки о его семье, и вот что обнаружилось: четверо его детей из пяти, включая отца утопленника Михаила Федоровича, умерли при странных обстоятельствах и преждевременно, лишь ненадолго пережив своего отца. Теперь вот внук утоп ни с того ни с сего… Нам пока неведомо, что все это означает, но мы это узнаем, будьте покойны. — Он взял медальон со стола и положил себе в карман. — И с этой вещицей тоже разберемся. Дубянский не стал бы носить с собой в сюртуке иудейские штучки без веской на то причины. А сейчас вас всех отвезут по домам. Покойной вам ночи, господа.

Человек в сюртуке решительно встал и вышел из комнаты.

Однако есть все основания полагать, что никто из присутствующих ни с ним, ни друг с другом больше никогда не встречались. Отчасти потому, что доктор Трахтенберг вскоре скончался, подхватив дифтерию от пациента. Отчасти и потому, что специалист по загадочным явлениям Рябинин загадочным же образом исчез однажды без следа, выйдя на вечернюю прогулку в сад, расположенный возле собственного дома. Следователя Безухова неожиданно хватил удар, а дело об утопленнике по каким-то причинам так никогда и не было передано в сыск. Немногочисленные родственники пропавшего Федора Дубянского еще долгое время пытались его разыскать, но тщетно. Затем неизвестно откуда появился слушок, что вроде были у него какие-то проблемы по месту службы в Заемном банке, и тогда публике через скромное объявление в местной газете была предъявлена официальная версия: утонул, дескать, в результате несчастного случая, да и все тут. А в 1822 году род Дубянских и вовсе пресекся. Навсегда.

* * *

— Ну и что же, ваше сиятельство господин канцлер, все это презабавно, но при чем же тут я? — поинтересовался Сергей Михайлович Трубецкой, известный киевский специалист по древним рукописям. Высокий, худощавый, слегка небритый, с кудрявой шевелюрой и умными, живыми глазами, он был ходячим олицетворением академической свободы. Вот и сегодня Сергей Михайлович, одетый в свитер и джинсы, с наслаждением растянулся в кресле возле камина на даче своего старого приятеля, профессора Санкт-Петербургского университета по кафедре истории Артура Александровича Бестужева, которого друзья и коллеги в шутку величали «канцлер» в честь его знаменитого однофамильца — великого канцлера времен императрицы Елизаветы Петровны графа Бестужева-Рюмина. Во время путешествия по маршруту «из греков в варяги» Трубецкой основательно продрог и теперь отогревался под треск дров в камине, потягивая любимый коньяк «Remy Martin».

Сергей Михайлович и Артур Александрович были знакомы уже много лет. Все началось с совместного проекта по славянским рунам, которые, как утверждали некоторые историки, были предтечей славянской письменности до появления не то что кириллицы, но даже и глаголицы. В этих исследованиях одним из ключевых аспектов было изучение скандинавских рун, происхождение которых сомнений не вызывало. В Санкт-Петербурге этой проблемой занимались еще со времен Ломоносова; здесь работали лучшие специалисты и была собрана богатейшая библиотека. В свою очередь, киевская историческая школа была знаменита исследованиями древнейших памятников письменности и праславянского наследия Скифии, а также рукописей времен Киевской Руси.