Полнолуние - Карен Робардс

– Кто это, черт возьми? – Окончательно проснувшись, Уилл вскочил с ветхой кушетки и прильнул к экрану монитора, не веря своим глазам. – У нас есть данные на нее? Лоуренс ни словом не обмолвился о девчонке. Он же сказал, что Симпсон сам придет за деньгами.

– Потрясающаяся задница, – заметил Мерфи, вперившись в экран. Комментарий был беспристрастным. Пятидесятилетний Мерфи, отец пятерых детей, вот уже лет тридцать как состоял в более или менее счастливом браке. При воде женского тела он выступал исключительно в роли зрителя и уж никак не покупателя.

– У нас есть на нее хоть что-нибудь? Ты знаешь, кто она? – резко спросил Уилл, раздраженный тем, что Мерфи заставил-таки его обратить внимание на маленькую, крепкую, без всякого сомнения – женскую задницу, которая теперь, когда девушка нагнулась, заполонила весь экран.

– Нет. Никогда ее не видел.

– Ладно, без паники. – Уилл замолчал и сурово посмотрел на партнера.

Мерфи никогда не торопился, никогда не волновался, ничто, казалось, не могло вывести его из себя. Уилла это приводило в бешенство.

– Хорошо-хорошо. – Ухмыльнувшись, Мерфи развернулся на стуле, потянулся к клавиатуре компьютера, вмонтированного в стену вместе с другой рабочей аппаратурой. – Женщина, судя по внешности, – южанка, возраст… уф! – лет двадцать – двадцать пять, рост пять футов семь дюймов, никак не меньше, вес сто пятнадцать – сто двадцать фунтов… Какого цвета у нее волосы?

– Откуда мне знать, черт возьми? Этот идиотский экран дает черно-белую картинку. – Усилием воли Уилл заставил себя сдержаться и пристальнее вгляделся в изображение. – Темные. Явно не блондинка.

– Шатенка, – решил Мерфи и внес эти данные в компьютер.

– Она открывает мешок!

Мерфи отвлекся от компьютера и, развернувшись, приник к экрану монитора. Девушка опустилась на корточки перед мешком, лежавшим на замызганном линолеуме пола в углу, как раз напротив замаскированной видеокамеры, и принялась развязывать истертую веревку, которой был туго завязан мешок. Девушка по-прежнему была видна со спины, хотя теперь ее ягодицы уже не занимали весь экран. Густая копна длинных волос не позволяла Уиллу заглянуть ей в лицо. Впрочем, зад девушки был настолько запоминающимся, что опознать ее в случае необходимости не составило бы труда.

– Можешь дать мне на нее хоть что-нибудь? – буркнул Уилл. В его плотно сжатых губах угадывалось с трудом сдерживаемое раздражение собой. Увлекся женскими прелестями, вдобавок Мерфи оказался невольным свидетелем этой слабости.

Мерфи вернулся к компьютеру.

– Она нашла деньги. – Уилл не собирался произносить это вслух, поскольку не хотел отвлекать Мерфи. Но события разворачивались по столь неожиданному сценарию, что попросту сбивали его с толку. Ему нужно было установить личность женщины, причем срочно. Только узнав, кто она, он мог решить, что предпринять в сложившейся ситуации. Работает ли эта особа на субъекта их розыскной деятельности или же она – человек случайный?

Клавиатура компьютера умолкла, когда Мерфи вновь обернулся к экрану монитора. Уилл послал ему испепеляющий взгляд. Мерфи виновато пожал плечами и продолжил прерванную работу.

Девушка полезла в мешок и подцепила сначала одну, потом вторую перетянутую резинкой пачку двадцатидолларовых банкнот.

– Ничего… ничего… ничего, – как заведенный повторял Мерфи, когда экран компьютера, мигнув пару раз, засветился мертвенной зеленоватой пустотой. – В картотеке нет ни одной женщины, подходящей по описанию. Если только я не допустил какой-нибудь ошибки.

Это обнадеживающее признание повергло Уилла в отчаяние. Для находчивого и активного супермена, каким он являлся, иметь в качестве напарника пассивного типа, подобного Мерфи, было сущим наказанием. Возможно, именно это и было на уме у Хэллума, когда он объединил их в одну команду. Босс до сих пор был безутешен по поводу утраты собственной яхты. Но не виноват же Уилл в том, что бандиты, за которыми он охотился, решили, будто эта чертова яхта принадлежит именно ему, и взорвали ее.

Хэллум всегда славился злопамятством.

Совершенно очевидно, что последнее задание, порученное Уиллу, в сочетании с Мерфи в качестве напарника явилось своего рода местью Хэллума.

– Она берет деньги! – Уилл видел, как незнакомка, завязав мешок и оглядевшись по сторонам, так что на экране мелькнул ее профиль, встала, держа в руках мешок-наживку. Затем она развернулась и, обратившись наконец, лицом к видеокамере, пошла прямо на нее. Уилл с досадой обнаружил, что лицо девушки было столь же запоминающимся, как и ее ягодицы: точеное и красивое. В целях самозащиты он зажмурился, и в это короткое мгновение она – а вместе с ней и деньги – выскочила из объектива видеокамеры и, возможно, даже из дверей конюшни.

Мерфи, откинувшись на спинку стула, восхищенно присвистнул.

– Ух! Хороша!

Не обратив на него внимания, Уилл нажал кнопку на мониторе и подождан, пока вторая видеокамера выдаст общую картину происходящего в конюшне. Но перед глазами маячил лишь усеянный снежными хлопьями экран.

– Похоже, эта штука не работает, – заметил Мерфи, в то время как Уилл судорожно жал на кнопки.

Ему было не до шуток. Стиснув зубы, Уилл оставил монитор в покое и, смерив напарника убийственным взглядом, схватил телефонную трубку.

Холщовый мешок занимал почетное место посредине складного столика, служившего обеденным для ее бедной семьи. Каждый раз, когда Молли бросала на него взгляд, ей становилось не по себе. Она украла пять тысяч долларов из конюшни номер пятнадцать. Интересно, кто-нибудь уже хватился денег?

Глупый вопрос. Часы только что пробили поддень, а она покинула конюшню около четырех утра. Конечно кто-то уже обнаружил пропажу. Разве можно, будучи в здравом уме, забыть о пяти тысячах долларов?

Вопрос в другом: когда о пропаже известили полицию?

Если ее схватят, годы тюрьмы ей обеспечены.

Или того хуже.

Она не слыла глупой. Деньги, набитые в мешок для корма, оставленный на ночь в углу пустынной конюшни, явно не были банковским депозитом. Молли почти не сомневалась в том, что это «грязные деньги». Но чьи? Вот уже несколько месяцев ходили упорные слухи о том, что конюшни стали объектом неблаговидных делишек. Но каких именно? Наркотики? Незаконные спекуляции? Заказные скачки? Молли меньше всех хотелось знать об этом.

Но ведь никому не придет в голову, что именно она взяла деньги. Она уже больше не числится в конюхах Уайландской фермы. Четыре дня назад Молли попросила дать ей расчет. Это произошло в порыве ярости, о котором она пожалела уже через пятнадцать минут, поскольку и ей, и ее семье он обошелся слишком дорого. Даже если и учесть, что гнев ее был справедливым: Торнтон Уайланд, мерзкий внук владельца конюшен, грубо схватил ее за задницу.

Прошлой ночью – или, вернее сказать, сегодня утром – она пришла в конюшню за последним жалованьем. Молли знала заранее, что ей придется вымаливать деньги у Дона Симпсона и, быть может, даже безрезультатно, хотя тот и должен был заплатить ей за две недели работы. Он не любил, когда от него уходили служащие, и был очень мстителен.