Кровавый рассвет - Святослав Купчик

очень рад знакомству. Чем вы увлекаетесь?

– Разве вы не знаете об увлечениях нашего общества?

– Мне кажется, вы не такая, как общество.

– Почему же вам так кажется?

– Знаете, уже очень много лет у меня не было такого чувства, как сейчас, при разговоре с вами.

– Вы слишком быстро развиваете ход событий.

– Вовсе нет. Вы мне понравились так, как мне еще ничего не нравилось, – начал я крутить банальные фразы, которые слышали все женщины, бывшие со мной.

– Григорий, неужели вы из тех, кто влюбляется не в душу, а в красоту?

– Нет, конечно, нет. Даже сейчас, в разговоре с вами, мне хочется узнать о вас все.

Диалог двух соперников: мы понимали, что отличаемся от всех, но несмотря на это, старались уколоть друг друга.

– Кстати, не могу не отметить то, как ловко вы обманули моего отца.

– Я никого не обманывал.

– Вы пытаетесь и меня обдурить? Вашего отца нет еще. Пока мой отец будет пытаться найти его, Сергей привезет Павла Аркадьевича.

– Великолепно! Но откуда вы это знаете?

– Ясновидящая.

– Неужели?! Правда?

– Ну что вы, —засмеялась ты. – Я стояла на парадном балконе и слышала ваш разговор с Сергеем.

– Прекрасно! Лиза, не желаете ли вы вернуться на балкон. Становится душно.

– Да, конечно.

Мы вышли на балкон. Ты смотрела на звездное небо своими зелеными глазами.

– Сколько же звезд, да? Красота!

– Согласен с вами.

– Ах, простите. Я же совсем не знаю вас.

– Нет! Не извиняйтесь. Я ведь тоже вас не знаю. Но, пожалуй, я расскажу сначала о себе, а затем вы, хорошо?

– Я вся во внимании.

– Знаете, Лиза, я мечтатель, одинокий мечтатель. За двадцать лет я повидал весь свет и словно устал от жизни. Из-за этого уже три года живу в мире грез. Я могу часами мечтать. Вы считайте меня сумасшедшим? Вряд ли вы поймете ту боль, то чувство, когда весь твой прекрасный мир, всё твое светлое будущее, созданное в мечтах, разбиваются о холодную реальность. Хочется подойти к обрыву, закрыть глаза и уйти в «вечный мир снов». Однажды я чуть не совершил подобное. К счастью, я вовремя пришел в себя.

– Какой ужас! Знаете, Григорий, я вас понимаю. Мне, конечно, не так дурно, как вам, но что-то подобное присутствует и во мне. Вы упомянули холодную реальность, так?

– Верно.

– Разрешите дополнить: не просто холодную реальность, но еще и глупую, бездарную реальность. Вы чувствовали себя одиноким, среди напыщенности, пафоса, глупости и безобразия, – промолвила ты, указывая на людей в зале.

– Да, да! Вы сейчас говорите обо мне.

– И о себе тоже, Григорий, и о себе тоже.

– Господи, спасибо тебе за неё!

– Ну что вы, что вы?

– Три года я был заморожен, но появились вы, Лиза. Я начинаю верить во всё, даже в любовь с первого взгляда.

–Это немного громко сказано.

– Я не шучу!

– Это признание, Григорий?

– Возможно. – После этих слов в моей груди всё перевернулось. – С каждой секундой, проведенной с вами, я влюбляюсь всё больше.

– О, нет. Григорий, мы знакомы с вами меньше часа, а вы такое говорите.

– Так зачем скрывать правду? Что если второго шанса не представится?

– Вы мне нравитесь. Точнее, непринужденность вашего ума, но я не до конца доверяю вам. Простите, но такова моя натура.

– Неужели? Своей неприступностью вы только сильнее заинтересовали меня, – лепетал я перед тобой.

Ты опустила голову:

– Прошу вас, успокойтесь. Вы рады чувству, которое не посещало вас давно, но поймите, что я не могу ответить вам взаимностью за столь короткий срок. Да, видно, что вы человек умный, нелегкомысленный, хоть доля ветрености в вас есть. Да, вы красивый. Мне мало кто нравится. Девушка не должна говорить такого, наверное, но раз уж вы высказали мне своё мнение, я открою часть своего.

– Это только часть? Где вы так научились интриговать? – Я глядел на тебя, словно счастливый щенок.

– Черта характера.

– Прекрасно. Когда я услышу оставшуюся часть мнения о себе?

– Всё зависит лишь от вас.

– Я сойду с ума, если не узнаю. Кстати, когда бал закончится?

– После открытия собрания. Вы разве не знаете?

И тут я понял, что надо было дослушать Марию Андреевну, когда она говорила мне о вечере.

Ты тихо засмеялась:

– Ладно, Григорий, по вашему растерянному взгляду я вижу, что вы понятия не имеете куда попали.

– Да, верно, – сказал я, немного опустив голову. – Что за собрание?

– Щетинин открывает собрание помощи крепостным с призывом освободить часть крестьян.

– Щетинин? Не смешите меня! – Я начал хохотать во всю.

– Что такое?

– Да Щетинин каждую блоху со своей своры жалеет, а тут вдруг крестьян бросился освобождать.

– То есть вы против свободы крестьян?

– Вовсе нет. Я говорю о том, что его подкупили, чтоб снять давление с власти.

– Откуда такая уверенность?

– Я вам покажу, Елизавета. Сегодня будет весело.

Ты улыбнулась.

– Давайте пока оставим всё это?

– Я только рад. Прогуляемся?

– Конечно.

Я взял тебя под руку и повел в сад. Твои сверкающие глаза, мерцающие звезды, ночь, шум листвы, – всё это переполняло меня. Я был готов гореть, и я сгорал.

Мы вернулись к началу церемонии. Щетинин поднялся к трибуне, шум стал стихать, внимание всех обратилось к выступающему. Он начал свое выступление, читая с листа: «Здравствуйте, мои дорогие гости. Сегодня я собрал всех вас, чтоб объявить об открытии собрания, которое даст шанс развиваться не только людям с достатком, но и тем, кому повезло меньше. Я призываю вас освободить всех или часть ваших слуг, так, как это сделал я. Свободу крепостным!»

На сцену поднялся человек в грязных, оборванных одеждах.

– Это мой крепостной, зовут его Прохор. Он уже долго служит мне. Ведь так, Прохор?

– Да, ваша светлость.

– Прямо сейчас, я вручаю Прохору документ, говорящий о том, что Прохор и его семья отныне свободные люди, – сказал Щетинин, размахивая какой-то бумажкой.

Крестьянин упал к нему в ноги, встал, взял бумажку, поклонился выступающему и удалился со сцены.

– Кто-нибудь желает высказаться?

Я прошептал тебе:

– Лиза, наблюдайте.

– Что вы собираетесь сделать?

– Увидите.

Я крикнул Щетинину, подняв руку:

– Я желаю сказать пару слов!

– Да, конечно.

Поднявшись на сцену и пожав руку Щетинину, я встал за трибуну:

– Здравствуйте! Приятной ночи, если она еще будет такой после моего выступления.

– Что это значит? – Спросил Щетинин.

– Не перебивайте, пожалуйста, советую вам спуститься к остальным.

– Хорошо, – сказал он, спускаясь.

Я начал говорить серьезным ораторским тоном:

– Значит так. Я – Григорий Думов, для тех, кто не знает. Вы меня запомните еще. Скажу пару слов о собрании. Мы все знакомы