Дама из Амстердама - Анна Данилова

Он уехал в Питер, к своей пассии, летом, но уже в октябре Лариса узнала, что он от нее сбежал, чуть ли не в прямом смысле слова, поселился в какой-то съемной квартире на Мойке и открыл в этом благословенном городе филиал своей московской фирмы. Словом, Кирилл окунулся в работу и теперь тоже зализывал свои раны. Он как-то позвонил ей и быстро, неловко попросился обратно, но Лариса, услышав его голос, тотчас бросила трубку. «Умерла так умерла», – сказала она, обращаясь к своей ухоженной, разросшейся дивно пальме. Она не могла позволить себе пережить заново стресс. И, понимая, что Кирилл жив и здоров, а также одинок и потому может в любой момент вернуться в Москву, чтобы попытаться вымолить у нее прощения, сорвалась с места и улетела в Мармарис…

Машину, старенький «БМВ», она водила неважно, боялась встречного движения, шарахалась от сверкающих новых иномарок, прикидывая всякий раз в уме, сколько ей будет стоить одно неверное движение руки, ноги… Но все равно ездила, нервничала, переживала, но продвигалась в потоке машин, втайне радуясь тому, что она хотя бы надежно защищена от ветра, холода и дождя в теплом и заполненном приятной музыкой салоне и что рано или поздно научится водить более уверенно. Старый, намеренно грязный «бумер», который она оставила на свой страх и риск неподалеку от аэропорта Шереметьево, благополучно дождался ее возвращения, и вот теперь на нем она ехала домой. Чувствовала ли она себя отдохнувшей? Пожалуй, да. Главное, думала она, оставив за плечами две недели отчаянного отдыха и безделья, не напороться на Кирилла, не застать его случайно в их, теперь, правда, ее, квартире. Слава богу, Кирилл успел оформить квартиру на ее имя, а потому она хотя бы в этом плане чувствовала себя в безопасности от его поползновений.

Кирилл, как заботливый отец, бросивший дочку ради мачехи, положил на счет Ларисы десять тысяч долларов, не очень большие деньги, но на первое время ей бы хватило. И вот теперь, когда часть денег была растрачена, она не чувствовала в себе силы начинать жизнь заново, искать работу (фирма, где она являлась менеджером по рекламе, благополучно развалилась сразу после того, как Лариса уволилась, надо же, какое стечение обстоятельств!), думать о том, как бы выжить… Правда, знала, что стоит ей лишь набрать номер телефона бывшего мужа, как у нее появятся и деньги, и все, что ей захочется, такой был этот Кирилл, заботливый и ответственный (вот только взял да и бросил ее ради какой-то там одноклассницы или однокурсницы, ей это было неинтересно, стервы, чего уж там!), она хотя бы в этом не прогадала, выходя за него замуж.

Лариса заметно нервничала, у нее даже руки дрожали, когда она заруливала к своему подъезду. Чуть не столкнулась с еще одним «бумером», только новеньким, сверкающим, выползшим ей навстречу из арки. Подумала даже, что это Кирилл, он постоянно менял машины, но за рулем она разглядела вместо белобрысого и худого Кирилла упитанного господина в очках и с сигаретой во рту. А Кирилл не курил. Сразу от сердца отлегло.

Она поставила машину на свое место, под ивой, как раз напротив подъезда, поднялась к себе и, перекрестившись, открыла дверь. Раз замок, два замок… Она тщательно заперла квартиру, отправляясь на курорт. А как же иначе?

И все равно ее колотило. Быть может, от холода? Ведь на ней была тоненькая курточка, джинсы… Все тонкое, легкое, такое, в чем удобно путешествовать.

На пороге она остановилась. Запах. Чужой запах в ее квартире. Кирилл? Он все же вернулся. Не позвонив, не предупредив.

Лара поставила чемоданы и тяжело вздохнула. А ей так хотелось встретить пустую квартиру, тихую и надежную от посягательств кого бы то ни было… Она еще в самолете размечталась о горячей ванне, приятной душистой пенной головомойке, видела себя уже лежащей и блаженствующей с бокалом вина в руке… На бокале с темно-бордовым пьянящим напитком испарина в виде влажного налета…

Он находился наверху. Она слышала, как постукивают его бессовестные пальцы по клавиатуре – это Кирилл блуждал по Интернету или же подсчитывал миллионы долларов будущих баснословных сделок…

Лариса медленно, обреченной походкой поплелась к лестнице, ведущей на второй этаж квартиры. Запах, чужой запах, замешенный на аромате свежеразрезанного апельсина и табака, ударил в нос, едва она поднялась на несколько ступеней.

То, что она увидела в комнате, которую они с Кириллом называли студией, повергло ее в шок, из которого она выйдет еще не скоро…

Спиной к ней за компьютером сидел мужчина. Но не Кирилл. Другой, незнакомый ей мужчина словно играл на клавиатуре, быстро, даже виртуозно… Рядом с ним, с левой стороны на столе, стояла хрустальная пепельница, полная окурков, и дымилась сигаретой… Справа стояло блюдце с разрезанным апельсином. Мужчина вдруг перестал стучать по клавишам, Лариса успела опустить голову, сойти на ступень вниз, прежде чем он, как ей показалось, понял, что в квартире не один. Пауза, длившаяся несколько секунд, для Лары растянулась на минуты. И вот снова раздался стук пальцев по клавишам. Слава богу, он подумал, что ему почудились посторонние звуки.

Лариса сошла на первый этаж, подхватила чемоданы и забилась с ними в кладовку. Ей надо было прийти в себя, чтобы понять, как действовать. Звонить по телефону в милицию? А что, если это друг Кирилла, которого тот решил приютить по какой-нибудь вполне объяснимой причине? Она должна была непременно увидеть его лицо, а так, со спины, что она могла о нем сказать? Что шатен, волосы длинные, плечи широкие, вот, пожалуй, и все. Негусто. Сердце колотилось, когда до нее дошло, что стук снова прекратился. Раздались шаги на лестнице – новый жилец, имени которого она не знала, спускался, ступени скрипели под его тяжелым телом. Вот он остановился где-то совсем рядом. Лара качнула головой, скользя взглядом по щели, специально оставленной для того, чтобы иметь возможность из кладовой наблюдать за частью пространства на первом этаже. И вот промелькнула тень, затем в кладовку потянуло сигаретным дымом, и она поняла, что незнакомец закурил. Вдруг он остановился прямо перед ней, всего в полуметре от нее, от кладовки под лестницей, где она обмирала при мысли быть замеченной. Она по-прежнему могла видеть лишь его спину, крепкие ягодицы, обтянутые черными потрепанными и мягкими джинсами, часть розовых стоп в плетеных шлепанцах. Струя дыма, и неожиданно поворот головы… У Ларисы перехватило дыхание – этот мужчина с лицом кроткого ангела смотрел прямо на нее… Она понимала, что он не видел ее, он просто задумался о чем-то, но его лицо, совсем близкое, было прекрасным. Ларису бросило в жар, ей стало не по себе, но и пошевелиться, чтобы что-то предпринять, она была не в силах. Кирилл, муж, с которым она жила, с которым спала два года и который никогда не вызывал в ней никакого эстетического чувства, превратился просто в бледную тень, исчез, растаял, вот как эта струя сигаретного дыма… Рядом с ней, всего в нескольких шагах от нее, находился мужчина, ради которого можно было вытерпеть не только духоту тесной кладовки, но и развязать войну и проиграть ее, лишь бы только быть с ним рядом, видеть его, дышать одним с ним воздухом. Такое сильное впечатление на нее не оказывал еще ни один из виденных ею мужчин. Разве что Ричард Чемберлен?.. Она даже произнесла это имя вслух, словно сравнивая стоящего напротив нее мужчину с известным актером… Быть может, это тоже актер, да только начинающий, или киношники еще не добрались до него, не заметили… А что, если она все еще находится в самолете и видит сон, что вот она прилетела в Шереметьево, села в свой немытый «бумер», приехала домой и застала в квартире этого красавца? Да если с ним появиться там, где бывают знакомые Кирилла, то половина Москвы сочтет своим долгом сообщить ее бывшему мужу о том, что «твоя Лариса подцепила такого парня, что закачаешься, ты уж извини, старик, но это так»…