Машина пробуждения - Дэвид Эдисон

Кроме тех случаев, когда именно это она и делала.

Открыв глаза, Купер первым делом увидел призрак – женщину, баюкающую его голову в своих руках. Лицо его прозрачным розовым облаком окутали ее волосы. У нее были ангельские глаза цвета мокрой соломы, а пахла она пергаментом, старой дубленой кожей. Когда его глаза привыкли к свету, он понял, что веснушчатое личико незнакомки смуглое, почти бронзовое; Купер ждал, когда же она заговорит. «Это небеса, – скажет призрак. – Ты обретешь здесь покой и забвение. Друг, мы исцелим твои раны».

«Добро пожаловать домой, – добавит она. – Тебя не было с нами так долго».

А Купер улыбнется, покорится ее воле, и эта женщина уведет его в место, полное света.

Чего он не ожидал, так это пощечины. Как и второй – еще более болезненной.

И уж тем более он не мог и представить, что ангел вдруг уронит его голову прямо на твердый пол и заявит:

– Я ничем не могу помочь этому придурку.

– Мой друг не ошибся, Сесстри, – прозвучал возмущенный мужской голос. – Только это и делает его моим другом, а не обедом.

Женщина отошла в сторону, и прямо в глаза Куперу ударил свет, почти столь же обжигающий, как и прежде. Сбитый с толку, он мог понять только то, что его ослепляет вовсе не райское сияние, – небо над ним было серым и затянутым тучами, а сам он лежал под дождем на небольшой странной насыпи, поросшей желтой травой. Над ним возвышались два незнакомца, сверлившие взглядами его тело.

И внезапно это самое тело оказалось единственным, что вообще ощущал Купер: наполненное болью и словно обваренное. С чего ему только пришло в голову, будто он умер, не говоря уже о каком-то там покое? Все кости ныли, внутренности будто через мясорубку пропустили, а молния, мимолетно озарившая небо, казалось, ударила ему прямо в голову и вопящей агонией поселилась внутри черепной коробки. Он попытался сесть, но ему это не удалось. Он не мог даже перевернуться на бок, а когда открыл рот, то не сумел выдавить из себя ни звука – словно рыба, выброшенная на берег, мог только шевелить челюстями да беспомощно подергиваться. Стаи птиц казались пришпиленными к небу. Раз за разом раздавался звон колоколов.

«Что произошло?» – Купер отчаянно копался в воспоминаниях, пытаясь собрать события хоть в какую-то непрерывную последовательность. Последнее, что он припоминал, – как вываливается из безграничного пространства сновидений в полудрему лишенных света глубин. Очутившись в ней, он ощущал присутствие каких-то огромных, словно планеты, существ, плывущих сквозь мрак где-то под его воплощением в этом сне. Он не мог их видеть, но каким-то образом знал об их присутствии. А потом он вроде бы прошел сквозь тени. И может быть, увидел город.

– Погребальные колокола, мы только тратим мое время впустую! – вновь прорычал возвышавшийся над Купером мужчина, поднимая ногу. Последний даже не успел осознать происходящее, как удар каблука вновь отправил его в забытье.

Очнувшись в следующий раз, Купер сразу, по одному только освещению, понял, что его перенесли в какое-то помещение. Он слышал голоса, принадлежавшие тем самым мужчине и женщине, и они все еще спорили. Его самого бросили на что-то довольно жесткое, но хотя бы покрытое обивкой, и, когда под его весом заскрипели доски, а под щекой обнаружилась нечто мягкое, он сообразил, что лежит на софе. Он сразу же распознал и этот скрип, и рельеф валика; на долю секунды ему показалось, будто он сломал предоставленное ему ложе. Купер вновь поспешил закрыть глаза, пока никто не заметил, что он пришел в себя, и начал обследовать свое окружение всеми остальными чувствами с такой скоростью, на какую только был способен его сбитый с толку мозг. Он ощутил доносящиеся с кухни ароматы и какой-то приятный запах, напоминающий о цветах или ароматической смеси из засушенных лепестков. Чуть приподняв веки и взглянув из-под ресниц, Купер смог различить размытые силуэты своих спасителей – или пленителей? – мужчины и женщины, занесших его в дом.

– Я закончила осмотр, Эшер. Можешь возвращаться. – Женщина, в чьем голосе звучало раздражение, пригладила светло-земляничные волосы, бледные пряди которых спадали на ее плечи подобно прозрачному розовому шелку. – Здесь я ничем не смогу тебе помочь. Понятия не имею, что там рассказывал твой приятель о том, что ты найдешь на холме, и вообще это касается только тебя и овечьих потрохов, или какую там еще безумную чепуху он использует, чтобы облегчить твои карманы. Я в любом случае не собираюсь ради тебя возиться с каждым покойником, очнувшимся к югу от Коры и Смещения, так что придется тебе самому делать грязную работу.

– Отлично, Сесстри, можешь забыть о своей доле, – отозвался Эшер, и Купер обратил внимание, что этот рослый, широкоплечий – хотя и сухопарый – мужчина является обладателем кожи и волос бледно-серого оттенка обветренных костей или только зачавших будущий дождь облаков. – Я заплатил бы тебе за осмотр тела, но раз уж мне пришлось тащить его до твоего дома, полагаю, мы в расчете.

Купер вновь плотно закрыл глаза и почувствовал, что они подходят ближе и словно повисают над ним.

– Он тяжелый ровно настолько, насколько выглядит, – произнес серый человек.

Сесстри недовольно вздохнула. Куперу не нужны были глаза, чтобы понять: она сейчас очень внимательно смотрит на него. Он даже не пошевелился, когда женщина с силой ткнула пальцем в его грудь.

Но когда Сесстри заговорила вновь, Купер был абсолютно уверен, что она отвернулась.

– Заурядность. Ничем не отличается от других. – Незнакомка помедлила. – Он, конечно, несколько юн для того, чтобы пробудиться здесь, но это еще не показатель. Я и сама прожила только две жизни, прежде чем прийти сюда. Кем бы он ни был, он определенно не тот «особенный», которого ты ищешь.

Женщина вышла из комнаты; Сесстри, похоже, куда более заботил засвистевший чайник, нежели нарушавшие ее покой мужчины.

– Хоть носки там раскидывайте, – крикнула она из-за дверей. – Все равно я не видела домовладелицу со дня, как та вручила мне ключи.