📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиВыстрел в Опере - Лада Лузина

Выстрел в Опере - Лада Лузина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 145
Перейти на страницу:

Ей-ей, не жаль отдать души

За взгляд красотки чернобривой.

Одним, одним не хороши…»

— «А чем же? расскажи, служивый».

…Разделась донага; потом

Из склянки три раза хлебнула

И вдруг на венике верхом

Взвилась в трубу — и улизнула.

Александр Пушкин. «Гусар».

В ясный июльский день по аллее Гимназистов, разрезающей пополам бывший Бибиковский бульвар, шла чудаковатая рыжая барышня.

Чудаковатым был ее взгляд — то затравленно прыгающий, трусливо исследуя идущих навстречу (причем вальяжно-летние мужчины отчего-то не интересовали барышню вовсе, а вот дамы, вне зависимости от возраста, подвергались немедленному облучению серо-зеленых глаз), то горделиво прорисовывающий фасады левосторонних зданий с любовью хозяйки, готовящей мир к капитальному ремонту.

Рыжая деловито прощупала взором изумрудный дом-«шкатулку» — единственный в Киеве, украшенный лепниной из фарфора.

Мысленно дорисовала недостающую башню к фасаду дома 18-ть — бывшей 2-й гимназии, где учился в приготовительном классе Миша Булгаков и служил в должности регента хора его родной дядя Булгаков СИ.

Положила руку на грудь, где, на шнурке, под рубашкой, висел не крест, а диковинный ключ от первого 13-го дома…

А шагов десять спустя повела себя и вовсе чудно.

Резко остановилась, и на ее круглом лице объявилось симптоматичное выражение, случающееся у особей женского пола, внезапно и не запланированно встретивших на пути главного мужчину своей жизни, который уже бросил их болезненно и навсегда.

Вот только никаких мужчин на пути рыжей не наблюдалось.

За низкой оградой аллеи, сияя семью золотыми и сине-звездчатыми куполами, стоял Самый прекрасный в мире Владимирский собор!

Рыжая впилась в него отчаянно-страдающим взглядом.

Но на том чудеса не закончились.

Аккурат в это самое время в начале аллеи появился еще один женский экземпляр — длинноногий, надменно-красивый и по-июльскому полуголый. Экземпляр сопровождал мужчина, глядевший на обнаженное, перечеркнутое узкой полоской бретельки плечо своей спутницы так, словно жаждал откусить от него хоть кусочек.

— Я тебе сто раз говорила, это был обычный девичник! И если ты будешь вести себя, как идиот… — раздраженно отчитывала сопроводителя девушка, невзирая ни на его обожание, ни на него самого.

И поперхнулась, увидев рыжую.

— Аллочка, ну пойми… — заныл парень.

И замолчал.

Позабыв про воспитуемого мужчину, длинноногая направилась в сторону рыжеволосой. Подошла к ней мелкими, робкими шажками, посмотрела с ничем не объяснимым восторгом на ее двадцатилетней давности полосатую мужскую рубаху, израненные дырами дешевые джинсы и вдруг переломилась пред той пополам в непонятном и низком поклоне.

— Слава Вам, Ясная Киевица! — пролепетала она исполненным преклонения голосом.

Рыжая вздрогнула.

Оглянулась.

Глубоко и нервно засунула руки в карманы измученных джинсов и, буркнув невнятное «здрасьте», позорно помчалась прочь.

— Кто это такая? — Мужчина стоял за спиной своей девушки, потрясенно косясь в сторону убегающей замарашки. — Вид у нее бомжовый.

— Молчи! — зло шикнула девушка. И злость ее адресовалась вопрошающему, его реплике, увиденной им не лестной для нее мизансцены, — уважительно обминая рыжеволосую. — Ты не знаешь, кто она. Ты живешь в ЕЕ Городе!

* * *

— Итак, на повестке дня у нас три вопроса. Первый: можем ли мы колдовать для собственной надобности.

Выговорившая эти казенные слова черноволосая дама застыла в раме балконных дверей, распахнутых в солнечный, шелестящий листвой Ярославов Вал.

Внизу, по улице, в русле которой пролегал в XI веке высокий вал, построенный Ярославом Мудрым, желавшим защищать свой стольный Град от врагов, шествовали неспешные киевляне, нимало не задумывающиеся ни о происхождении названия улицы, ни о том, кто живет в коралловой башне дома-замка на Яр Валу № 1.

В Башне же обитали шестеро.

Вылизанная (собственным языком) белоснежнейшая кошка Белладонна, сидевшая на полу в двух шагах от казенной дамы и вполне серьезно взиравшая на говорившую. Громадный и исхудавший черный кот Бегемот с разбойничьей мордой и надорванным ухом, умостившийся поодаль, презрительно повернувшись к честной компании задом. И круглая рыжая кошатина по имени Изида Пуфик, возлежавшая в виде раскормленной горжетки на шее улыбающейся, смешливой девицы.

Раскормленная горжетка чем-то неуловимо напоминала свою хозяйку — вопиющую блондинку — крутобюстую, круглоглазую и круглоносую. А вот сидящая рядом с блондинкой рыжая барышня в полосатой рубахе — казалась полной противоположностью соседки.

Да и вообще, все три женщины — брюнетка, блондинка и рыжая, собравшиеся в круглой комнате Башни, — были полной противоположностью друг друга, и стороннему наблюдателю трудно было б измыслить причину, способную объединить воедино подобный триумвират.

— …В частности, могу ли я с помощью магии увеличить доход моих супермаркетов? — Голос черноволосой Кати звучал властно, и ее голосу шла властность, а ей самой совершенно не шли золотые очки с узкими, «сощуренными» стеклами.

Впрочем, если не считать этой неважной детали, лицо Екатерины Дображанской было красивым настолько, что у увидевшего ее впервые пропадали желанья и мысли.

Разлет ее бровей, разрез глаз, прихотливый вырез губ — впечатывались в память, как клеймо в кожу раба.

Однако беловолосая Даша Чуб, по кличке Землепотрясная, исповедовала принцип:

«Мы — не рабы, рабы — не мы!»

— Не можешь! — безапелляционно заявила она. — Я уже поведьмовала для собственной надобности. Все помнят, чем мое ведьмовство окончилось. Три аварии и один труп!

Круглобокая, крепко сбитая и упругая, как мяч, Даша вызывала непреодолимое желание ущипнуть ее за вкусный бочок.

Ге улыбка заражала, манеры — пугали, а наряд приводил в недоумение. Помимо рыжей кошки, Землепотрясную украшало множество завлекалочек и минимум одежды. Точнее, из одежды на Даше была лишь старая простыня, повязанная на шее крест-накрест.

Зато на руках ее звенело не меньше двадцати золотых браслетов, на шее лежали четыре мониста из золотых дукатов, в ушах висели огромные серьги, рожденные в эпоху Киевской Руси. Белые волосы, заплетенные в сотню пухлых папуасских косичек, блестели золотыми заколками.

— Второй труп был бы твой, если бы Маша тебя не воскресила, — сморщилась Чуб в сторону красивой Кати и перевела взгляд на третью.

На фоне яркой блондинки и изумительно красивой брюнетки Маша Ковалева, рыжая и смурная, казалась совсем неприметной.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 145
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?