📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыЗаговор русской принцессы - Евгений Сухов

Заговор русской принцессы - Евгений Сухов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 69
Перейти на страницу:

Лукерья Парамоновна подалась вперед. Подслеповато прищурившись, посмотрела на лицо Софьи:

— Не видно, государыня.

— Да ты совсем слепая стала! О, как раздуть может! — надула Софья Алексеевна и без того толстые щеки.

— Да к тебе, государыня, никакая зараза не пристает, — поспешила убедить ближняя боярыня. — Уж как мы молимся за твое здравие!

— Хватит тебе разливаться! — прервала хвалебную речь государыня. — Давай пойдем в мыленку, авось, хворь и отступит.

— Как не пройти, Софья Алексеевна? У такой красавицы все пройдет! А я еще и на восковую фигурку для верности поплюю. Все как рукой снимет.

— Да куда же это бедовая боярышня-то подевалась? — посетовала царевна. — Я ведь ее за кафтаном отправила!

— Во дворе он висит, матушка, — влетела в комнату запыхавшаяся Пелагея. — Меховой воротник молью побило. Вот как перешью, государыня, так сразу и принесу.

Софья Алексеевна нахмурилась. День не задавался: мало того, что половину ночи промаялась от бессонницы, так под утро едва не скатилась с кровати, и, не окажись рядом верной боярыни, так и ходила бы сейчас с разбитым ликом.

— Пойдем в мыленку. Не забудь настой боярышника прихватить, — напомнила государыня, — дух дурной перебивает.

— Дворовые девки уже с утра растопили печь, холодной воды натаскали.

— А нечисть разогнали?

— А то как же! — почти обиделась боярыня. — Духовник твой приходил, матушка, с утра мыленку благовонным ладаном окурил.

Откушав пирогов с маком, Софья Алексеевна в сопровождении боярынь направилась в мыленку. Поспешая впереди государыни, Лукерья Парамоновна распахнула дверь. В нос ударил запах настоявшегося многотравья. Вдохнула царевна в себя сладковатый дух, а потом изрекла, перевалившись через низкий порожек:

— Покрепче махорки будет. До самого пуза пробрало. Ну чего, девки, окостенели?! — прикрикнула она на челядь. — Помогите государыне сорочку снять.

Подле раскаленной печи стояла стоведерная бочка для мытья, до самого верха наполненная теплой водой, а к ней для пущего удобства была приставлена скамеечка. На поверхности крохотными корабликами колыхались лепестки ромашки.

Вспорхнули девки веселой потревоженной стайкой, окружили государыню, щебеча что-то веселое, и разом потянули рубаху, едва не обрывая рукава.

— Исподнюю не тяните! — прикрикнула Софья на нерадивых. — Не нагишом же мне в мыленке шастать!

Оставшись в одном нательном, просыревшем от тяжелого пара, государыня выглядела теперь еще более тучной. Туловище казалось почти необъятным, а огромные перси свисали чуть ли не до пупа, делая царевну откровенно безобразной.

Дверь в баню приоткрылась, выстужая пар, и в проеме предстала Лукерья Парамоновна. Картинно сложив руки у подбородка, громко возликовала:

— Красота-то какая неописуемая, матушка! Свет еще такой не видывал!

— Да гоните в шею эту юродивую! — неожиданно прогневалась царевна.

Дверь мгновенно прикрылась, прихватив с собой заодно и клубы тяжелого пара. Царевна оглядела свои телеса: «А вдруг не врет старая!» И тут же поняла, что в очередной раз попалась на обыкновенную лесть.

— Пелагея! — позвала государыня.

— Да, матушка, — откликнулась боярышня, перебирая дубовые веники.

— Пороть бы вас надо, нерадивых, да уж больно жаль дурех эдаких! Ко мне бежать надо, а ты все с веником вошкаешься.

Подскочив к царевне, боярышня смиренно склонилась. И уже в который раз Софья Алексеевна позавидовала ее стройному гибкому стану.

— В чем ты виновата, девка, признавайся! — сурово допытывалась Софья.

Боярышня перепугалась не на шутку:

— Ни в чем, матушка.

— Тогда чего глаз на меня поднять не смеешь?

Боярышня приподняла красивую головку. Глаза лучились счастьем. Будет же какой-то дурень мять такую любаву ненаглядную!

— Ну чего стоишь? — нахмурилась царевна. — Зеркало неси. На красу хочу глянуть.

Колыхнув длинным подолом, девица выскочила из мыленки, впустив в помещение стылый воздух.

Мыленку Софья Алексеевна любила сызмальства. Посидишь в бочке с водицей по самое горлышко, попаришься с веничком, разопреешь как следует и отлипнет от души всякая дурная короста. И кажется, что далее заживешь как при папеньке с маменькой. Также беззаботно.

Девица принесла зеркало. Софья Алексеевна отерла ладонью гладкую от пара поверхность. Толстые губы широко растянулись в располагающей улыбке.

Глянулась!

На нее смотрело румяное помолодевшее лицо. «Эх, видел бы ее сейчас князь Василий Васильевич Голицын!» — подумалось в сердцах царевне. Так нет рядышком доброго молодца.

Тело царевны девки натерли лыковыми мочалками, для крепости ополоснули колодезной водой. А потом долго мяли кожу сильными пальцами, придавая ей должную упругость.

Помывшись, Софья Алексеевна переоделась во все лучшее, зная, что в сей час в Боярской думе ее дожидается князь Василий Голицын. При мысли о дражайшем сердцу Василии Васильевиче в груди сладенько защемило. Приятно было и то, что свой родительский долг князь не забывал и, оставаясь наедине с Софьей, частенько расспрашивал о сыне.

От князя Голицына Софья Алексеевна понесла уже второго сына. Первый очень напоминал Петра, был столь же долговязым и, видимо, оттого не особенно любимым, но зато младшенький уродился в отца. Взгляд у него был смышленый, проницательный, каким обычно взирает на собеседника Василий. Оставаясь у Софьи вечерять, он частенько брал младшего на руки; подержит малость, подкинет разок, да и передаст мамкам, смотревшим на боярина с умилением. И Софья Алексеевна не без злой ревности думала о том, что детей, нажитых от законной супружницы, он любил значительно больше. В какой-то момент ее лицо озарилось счастьем: «Вот если бы его супруга ушла в монастырь, вот тогда бы ничто не помешало нам быть вместе».

Софья Алексеевна вошла в Думу.

От прежнего местничества остались только длинные лавки, покрытые зеленым сукном, да большой трон, на котором прежде восседал Алексей Михайлович.

У решетчатого окошка, занавешенного бархатом, сидел Василий Васильевич Голицын.

Увидев вошедшею царевну, князь поднялся, покорно склонив голову в приветствии. Русского кафтана Василий Голицын не признавал, одевался в немецкие камзолы, которые очень шли к его худощавой подтянутой фигуре. Бороды тоже не носил, предпочитал усы — тоненькие, аккуратно подстриженные.

В комнату Софья Алексеевна ступила величаво, будто бы могучий корабль в гавань. Прошелестев тонкими шелками, присела рядышком с князем, мгновенно окутав его облаком благовония. Запершило у Василия Васильевича в носу, но ничего — удержался, не чихнул.

Некоторое время полюбовники сидели молчком, едва касаясь рукавами, не потому что нечего было сказать, а оттого, что складно на душе. Руки князя Василия Голицына успокоились на коленях. Ладони у него широкие, крепкие, красивые, на безымянном пальце — ненавистное обручальное колечко с изумрудом. Будто бы угадав мысли государыни, Василий Васильевич сжал пальцы в кулак, спрятав от взгляда Софьи кусочек золота.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 69
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?