Мамай. История "антигероя" в истории - Роман Почекаев

Между тем уже в его правление начали проявляться тенденции, свидетельствующие о том, что близится кризис золотоордынской государственности. Сам Джанибек уже не был столь самовластным монархом, как его отец: для обеспечения признания своей власти ему пришлось пойти на определенные уступки царевичам-Джучидам и наиболее влиятельным племенным предводителям, предоставив им некоторую автономию — на что никогда не пошел бы его отец.

Еще одним важным фактором кризиса и упадка Золотой Орды стала «черная смерть» — пандемия чумы, охватившая в середине XIV в. всю Евразию и даже Северную Африку. Ее вспышки наблюдались в Орде в 1346-1349, 1364 и 1374 гг. Следствием чумы стало не только сокращение населения, но и дестабилизация золотоордынского общества: от болезни умерли многие представители аристократии, в результате чего баланс сил в обществе оказался нарушен, и между уцелевшими началась борьба за передел владений скончавшихся.[2]

В результате, когда скончался Джанибек, в Золотой Орде началась многолетняя гражданская война, метко охарактеризованная русскими летописцами как «замятия великая» (1358-1381 гг.). Еще недавно единая, Золотая Орда распалась на ряд практически независимых владений, которые контролировались могущественными Джучидами или эмирами, каждый из которых стремился возвести на трон своего ставленника и стать при нем высшим сановником — бекляри-беком (аналог современных премьер-министра и военного министра одновременно). Бывали годы, когда на трон претендовало по пять-шесть конкурентов одновременно! Менее влиятельные эмиры старались угадать «фаворита» и в результате постоянно переходили на службу от одного хана или временщика к другому, легко давая клятвы верности и так же легко нарушая их. Ордынские тюмены, не так давно внушавшие ужас внешним врагам в Восточной Европе, Иране или Средней Азии, теперь если и воевали, то только друг с другом.

Именно в это роковое двадцатилетие и вышел на историческую сцену Мамай — предводитель влиятельного племени кият, связанного с ханским домом как кровным родством, так и через браки с ханскими дочерьми. Властный, амбициозный и решительный, он сумел добиться поста бекляри-бека. В эпоху Узбека деятели, занимавшие этот пост, даже не имея дарований Мамая, могли побеждать внешних врагов благодаря могуществу Золотой Орды и страху, который внушали противнику ее войска. Теперь же пост бекляри-бека, столь престижный и желанный в прежние годы, не мог принести своему обладателю ничего, кроме больших неприятностей. Да и как могло быть иначе? Если прежние бекляри-беки располагали всеми ресурсами Золотой Орды, то Мамай мог опираться лишь на собственное племя кият и на свои владения в Крыму. Естественно, этих ресурсов не хватало для контроля не только всей Золотой Орды, но даже и ее западной части (Ак-Орды или Белой Орды), над которой Мамай и пытался обрести полноту власти в течение двадцати лет. Он не мог быть со своими войсками одновремененно везде, и в этом и заключалась трагедия его положения. Пока Мамай в очередной раз устанавливал контроль над Поволжьем, его западные границы подвергались набегам литовцев, валахов и русских. Когда же он устремлялся на запад, его не менее энергичные конкуренты из числа царевичей-Джучидов или улусных эмиров спешили воспользоваться возможностью захватить его владения на Волге, остававшиеся практически без защиты. Каждая такая временная победа или неудача влекла переход на его сторону владетелей улусов и предводителей времен, которые готовы были столь же легко переметнуться от него к соперникам после очередной неудачи. Естественно, поражение и гибель Мамая в таких условиях становились закономерным итогом его карьеры.

Тем не менее было бы ошибкой представлять Мамая безвольной жертвой обстоятельств, которая нуждалась бы исключительно в сочувствии. Пожалуй, никто из современных ему политических деятелей не удерживался на вершине власти в Золотой Орде столь долгий срок, не обретал столько раз контроль над столицей Золотой Орды и не играл столь заметной роли в отношениях с иностранными монархами и вассальными правителями. Многие золотоордынские политические деятели, временщики и даже ханы эпохи «замятии великой» неизвестны русским летописцам даже по имени, в то время как Мамай за период 1361-1380 гг. упоминается в летописях практически каждый год. Раз за разом он предпринимал попытки восстановить власть своих ставленников, ханов-Джучидов, в Белой Орде, и даже многочисленные неудачи, следовавшие одна за другой, не могли заставить его отказаться от борьбы. Решительность, упорство, готовность идти на все ради достижения своей цели — именно эти качества привели Мамая на вершины власти и позволили ему оставить след в истории.

Нуждается ли Мамай в апологии? На наш взгляд, нет. Прежде всего, это был, повторимся, герой своего времени, человек своей эпохи. Как и все его современники, пребывавшие у вершин власти, он стремился реализовать прежде всего собственные интересы, легко клялся и предавал, использовал любые средства — шантаж, заговор, подкуп, убийство, — чтобы добиться желаемого. Так что идеалом правителя или политика, примером для подражания Мамай, конечно, не является. Как не является, впрочем, и олицетворением вселенского зла, каковое пытались из него сделать на протяжении нескольких веков средневековые русские авторы и историки более позднего времени.

Каким же был реальный Мамай? Попытку ответить на этот вопрос мы предпринимаем в первой части нашей книги путем реконструкции его политической биографии. Поскольку практически вся его деятельность приходится на период «великой замятии», личность и деяния Мамая невозможно рассматривать вне контекста этой эпохи. Более того, его политическая биография — это значительный пласт в истории золотоордынской смуты 1360-1370-х гг. Поэтому является целесообразным представить его биографию на широком фоне истории Золотой Орды в данный период.

«Великая замятия» — период золотоордынской истории, достаточно скудно освещенный в источниках, которые, к тому же, еще нередко и противоречат друг другу. Наша реконструкция событий этой эпохи и политической биографии Мамая в частности ни в коей мере не претендует на статус истины в последней инстанции и представляет собой лишь авторскую версию, основанную на анализе максимального круга доступных источников и специальных исследований. Наша задача — представить читателю описание той эпохи, в какую пришлось жить и действовать Мамаю во всей ее сложности и противоречивости, эпохи, столь богатой амбициозными и талантливыми авантюристами, готовыми на все ради власти. И тот факт, что Мамай не затерялся среди них, а занял весьма заметное время, оставив след в истории не только Золотой Орды, но и всей Восточной Европы, на наш взгляд, — достаточно основание для создания его жизнеописания.

Согласно степным преданиям, род кият восходил к легендарному Огуз-хану — прародителю всех тюркских и монгольских племен. Его потомок и девятый преемник Ильхан в незапамятные времена потерпел поражение от своего врага Сююнюч-хана и погиб вместе с большинством своих детей. Удалось спастись только его младшему сыну Кияну и его родственнику Нукузу,[3] которые нашли убежище в местности Эргунэ-Кун. Со временем их многочисленное потомство положило начало целому ряду тюрко-монгольских племен. Потомки Кияна стали называться киятами, поскольку «были отважны, храбры и крайне мужественны», а само слово «киян» переводится как «большой поток, текущий с гор в низину, бурный быстрый и сильный».[4]