Охотницы за привидениями - Татьяна Полякова

— Ну и что, озеро большущее, это тебе не наше Глубокое,и бури там есть, точно есть, обязательно должны быть бури. — В этом местеЖенька совершенно неожиданно заголосила: — «Эй, баргузин, пошевеливай вал,слышатся грома раскаты…»

— Баргузин — это ветер, — разозлилась я. —Действие происходит на Байкале, и при чем здесь буря?

— А гроза? Грозы тебе мало? — рявкнула Женька, имы примерно с полчаса препирались по этому поводу и пытались блеснуть другперед другом знанием географии, выдохлись и далее пили чай молча.

Все, что говорила Женька, казалось мне страшно глупым. Но,сообразив, что подружка от дурацкой затеи не отступится, я начала подумывать,что ничего особенного меня в родном городе действительно не держит. Ромка вМоздоке и раньше чем через две недели не вернется, работа над очереднойдетективной повестью в самом деле закончена, повесть получилась, на мой взгляд,удачной, и не грех мне недельку отдохнуть. Да и Женька будет под присмотром.

— Я сказала, что мы вдвоем приедем, — разливаячай, сообщила подружка. — Расписала тебя в лучшем виде, мол, известнаяписательница, автор детективных повестей…

— Я не поеду, — сразу же разозлилась я.

— Ромку своего боишься? — съязвила Женька.

— При чем здесь это?

— При том. Твой муж — ревнивый сукин сын, а ты, рабабожья Анфиса, ему еще и потакаешь. Он на тебя пояс верности не надевает?

— Прекрати немедленно, — рассвирепела я. —Ромочка мне доверяет и вообще… просто у него характер…

— Вот-вот. Спорим, как только ты ему скажешь, чтоуезжаешь, он заорет так, что телефонная трубка пополам переломится.

— А вот и не заорет, — возразила я, не подумав опоследствиях, а подлая Женька подвинула мне телефон и ядовито предложила:

— Давай проверим.

Закусив губу, я торопливо набрала номер и ждала до тех пор,пока на том конце провода грозно не рявкнули:

— Громов слушает.

— Ромочка, — пискнула я. — Это Анфиса.

— Где тебя носит? — заворчал муж. — Я звонилдва раза, в десять ноль-ноль и в двенадцать тридцать.

— В десять я была в магазине, а в половине первогоходила к стоматологу. Ты забыл, у меня же зуб болел.

— Как зуб? — поинтересовался Ромка, немногопонизив голос и уже гораздо ласковее. Мы поговорили о моем зубе, после чего ятихо сказала:

— Ромочка, я ужасно скучаю.

Муж вздохнул так, что на моих глазах мгновенно выступилислезы.

— Я тоже. Вот так бы все бросил и с первым жесамолетом… Потерпи, солнышко, две недели — самое большое, Михалыч твердообещал. И месяц отпуска. — Ромка стал расписывать, как мы проведем отпуск.

Женька ухмылялась, а я покраснела, но сообщить Ромке, чтоподружка сидит напротив и все слышит, не рискнула. Евгения Петровна действовалана Ромку, как красная тряпка на быка, а волновать его сейчас не следовало,поэтому программу отпуска я полностью одобрила, всхлипнула и заявила:

— Мне без тебя очень плохо. — Что с моей стороныбыло форменной гнусностью: мне плохо, а Ромке в Моздоке хорошо?

— Детка, ну потерпи, — чуть не плача попросилон. — Звони мне почаще, и я тебе звонить буду. Погода у вас хорошая? Сходина пляж, съезди в Москву к маме, Женьку с собой возьми, ей все равно занятьсянечем, слышишь, зайчонок?

— Слышу, — вздохнула я. — Женька звала меня кдрузьям, на Валаам. Русский Север, говорит, красота, я там никогда не была…

— Тебе хочется поехать?

— Не знаю… — Я вторично вздохнула.

— А что за друзья?

— Я не расспрашивала.

— А позвонить оттуда можно? — насторожился Ромка.

— Наверное.

— Вот что, зайди к Витальке, возьми у него сотовый. Яему позвоню. Черт знает, может, на этом Валааме отродясь про телефоны неслышали. Когда поедешь?

— Я еще ничего не решила, — торопливо сказала я идобавила: — Я люблю тебя. — Ромка охотно поддержал тему, и мы еще болталиминут пять, после чего тепло простились.

Я повесила трубку, Женька с усмешкой пожала мне руку:

— Можешь, когда хочешь. Ну что, завтра отчалим?

— Почему завтра? — запаниковала я.

— А чего тянуть? Раньше отчалим, раньше вернемся. Этоты свободный художник, а у меня отпуск не резиновый.

Я печально разглядывала стену напротив. Выходило, что ехатьв самом деле придется, раз уж Ромка против обыкновения благословил меня,разумные аргументы исчерпаны, да Женька их все равно не стала бы слушать. Вобщем, я согласно кивнула, правда, без видимой охоты.

— Собирай вещи, — засуетилась подружка и вскореотбыла к себе.

Правда, в течение вечера она раз пять звонила по телефону, имы провели расширенные консультации на тему: что следует взять в дорогу? Врезультате вещей набралось предостаточно, поэтому я ничуть не удивилась, когдаЖенька появилась у меня в восемь утра в сопровождении рослого молодогочеловека, оказавшегося водителем такси, руки которого оттягивали дваустрашающего объема чемодана. На лбу парня выступил пот, дышал он с трудом, аот чемоданов избавился с заметным облегчением и тут же испарился.

Я уставилась на два кожаных монстра, один былядовито-зеленого цвета, другой ярко-желтого — и мысленно скривилась: Женькинывкусы неизменно вызывали у меня недоумение.

— Барахло собрала? — проявила она интерес, включивэлектрочайник.

— Собрала, — кивнула я и вздохнула, пытаясьсообразить, как мы все это потащим, потому что и у меня стояли наготове двачемодана, правда, значительно меньшие по объему и приличного темно-синегоцвета, но, к сожалению, жутко тяжелые. И тут меня озарило. — А как мыбудем добираться до этих самых островов? — задала я вполне здравый вопрос.

— Я все устроила, — осчастливила меняЖенька. — Позвонила старичку, он жуть как обрадовался. Прикинь, он твоикнижки читал… ни за что бы не подумала…

— Почему это? — на всякий случай нахмурилась я.