Сын Золотого Неба. Глаза Дракона - Лина Лау

меча и умения им пользоваться будет достаточно.

Если бы!..

Бумага была дорогим удовольствием и, увы, непозволительно быстро закончилась. Пусть даже начерченных на песке палкой рун хватило бы, но даже на это уже не оставалось времени.

Хорошо хоть Рина сумел вспомнить, что твари почти всегда боялись воды. Если не были водными, естественно. Гулей и прочих речных да болотных духов никто не отменял.

…Ещё никогда в жизни Рина так быстро не бегал.

И не благодарил судьбу за то, что этот участок Северного Торгового Пути пролегал прямо вдоль берега озера. Только великий Хашесс, у вод которого прошло его детство, мог сейчас стать спасением — как и многим поколениям несчастных путников до него. Конечно, мог он нести и погибель — Рина прекрасно знал, как часто тонули в этих пучинах корабли, какая коварная глубина скрывалась под безмятежной, почти зеркальной гладью. В конце концов именно волны Хашесса сделали его сиротой во второй раз, забрав жизнь наставника, когда тот, сражаясь с водными гулями, слишком выбился из сил. Рина тогда был далеко, в поместье их господ, и только ощущение того, как из него словно вырвали клок, с мясом, с костями, дало понять о случившейся трагедии. Без наставника Рину там больше ничего не держало…

Так или иначе, альтернатива была ещё более безрадостной.

Озерная вода оказалась холодной, до судорог, но иного было глупо ожидать в конце весны, когда степь только-только зацвела, а Лоо'Шесс1 не успел ещё светом своих Очей2 согреть озёра и реки.

Но возможная простуда была где-то там, в будущем, до которого нужно было ещё дожить, а тварь — вот она, ходила вдоль воды, действительно не касаясь её, скалилась, душераздирающе выла, отдаленно похожая на сотканную из тьмы или просто какой-то черной жижи людскую фигуру.

В предрассветных сумерках не удавалось разглядеть получше. Да и накрывший озеро туман не располагал к хорошей видимости.

Это явно не призрак, те не могли взаимодействовать с материальным миром, только пугать да энергию живых высасывать, и то не у всех. Они больше на разум воздействовали, сводя с ума, но правильно изготовленных оберегов они боялись и старательно избегали, а Рина специально носил такой не снимая — тварь даже не обратила на медальон внимания, атакуя.

Это точно не озлобленный мертвец, коих во все времена много встречалось вдоль дорог. Прикопанные разбойниками путники, закономерно несогласные со своей судьбой и не получившие должных погребальных обрядов, они, напротив, были очень даже материальны, и потеря головы, отрубленной ударом меча, стала бы для них фатальной. Этой же твари всё нипочем — меч словно проходил сквозь всё ту же воду, не оставляя никаких повреждений.

…Искаженный?

Если так, то дело плохо.

Конечно, это ещё и значило, что тварь, скорее всего, с рассветом спрячется под сенью леса. Их оболочка, зачастую, к свету была слишком уязвима… Концентрированный поток магии, коим являлись лучи любого небесного светила, был для них губителен. Только тот свет, что был родным для души, не вредил твари — но миры и Светила большинства Искаженных уже тысячи лет как были уничтожены, так что нужно было просто дождаться рассвета.

Но Искаженные это не те чудовища, с которыми можно справиться без печатей и ритуалов упокоения, которые мало того, что нужно знать в идеале, так ещё и практически невозможно провести в одиночку, слишком много энергии требовало разрушение такой души.

А ещё — хороший конечно вопрос — откуда в глубине страны Искаженный.

Рина, как и все молодые сайши, прекрасно знал, что всех самых сильных тварей зачистили ещё в первые годы после падения старой империи. На это жизнь положили практически все драконы, да и кланы Запада знатно так поредели, но задачу свою выполнили, сдержав натиск тварей.

В последний же раз массовые Охоты происходили, когда Верные шесс'ен только вернулись под золотые небеса А'Ксаана.

С тех пор успело вырасти три поколения, и твари на территории империи встречались только порожденные осознанной жестокостью — призраки, ожившие трупы, темные духи и одержимые ими звери. Вся хорошо знакомая и без особых усилий для мастера уничтожаемая нежить. Это вам не химеры цав'ен или поднятые ими же драконы!

Но Искаженные души, вырвавшийся из своего заточения в Бездне… Совершенно иной уровень опасности.

Рина знал, ими кишели болота и леса за Циаши, большой рекой, служившей северной границей Империи, и западный склон непроходимых Голубых Гор — Запретные Земли потому и звались таковыми, что туда не было хода никому, кроме членов Багрового Братства.

Не для того по всеми землями страны владели и правили Кланы, постоянно охотившиеся на тварей, чтобы одна особенная ходила под боком у такого!..

Близился рассвет.

Чернильная мгла давно окрасилась в странные, сложные тона зелёного, теперь же на небосклоне стали проступать привычные золотые оттенки. Скоро Шесс'Вод'е выглянут из-за горизонта и туман растает.

А тварь спрячется в сумраке леса.

И можно будет продолжить свой путь…

Но напряжение не покидало тело молодого сайши.

Он чувствовал себя натянутой струной, тревожно дрожащей, неприятно, совсем не благозвучно. Сердце колотилось так, что, казалось, только его неровный стук и был слышен Рине. Холодный пот пропитал тунику, заставил её неприятно липнуть к телу.

Однако, наконец, оказавшись в относительной безопасности, парень смог попытаться взять себя в руки. Сейчас его спасли только вбитые долгими годами тренировок рефлексы, бессознательная последовательность действий, оказавшаяся пока что верной — доказательством было то, что Рина все ещё дышал, а не стал оболочкой для твари или кормом ей же.

Нужно было успокоиться и трезво оценить ситуацию.

И придумать уже, как выбраться из неё живым и, желательно, всё-таки невредимым — жить хотелось до одури.

…Было тихо.

Рина осознал это совершенно внезапно. Неестественная тишина окружала его, словно кокон, плотный и непроницаемый. Это было совершенно не свойственно рассветному часу и не сулило ничего хорошего.

Всё живое спряталось, почуяв угрозу.

Вместе с тем, как стремительно таял туман в первых лучах Шесс’Вод’е, росло и отчаянье Рины, окончательно осознавшего свое положение. Судя по всему, он жестоко ошибся, наивно посчитав, что свет Очей сумеет отпугнуть Искаженного.

Твари было словно бы плевать — менее аморфной она не стала, но, напротив, словно бы даже приобрела некоторую плотность.

Словно бы стала… сильнее.

Как?

Разве это возможно

Только истинным детям золотого неба светила дарили силу своими лучами, не мог же быть Искаженный порождением А’Ксаана?

Или мог…?

Мог ли это быть один из воинов, павших в боях с последователями Убийцы Светил и поглощённых беспросветным Мраком?

Кто-то,