Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать - Валерия Чернованова

— Он самый, — сдержанно кивнула в ответ.

Знал бы Шон, что нас в прошлом с этим главой разведки связывало, сейчас бы так не восторгался.

Но Шон не знал, в отличие от невесты Грейстока. Эдель заметила меня, поймала мой взгляд, и улыбка её чуть померкла. Делать нечего, пришлось идти к будущей леди де Грейсток и поздравлять.

— Представишь меня ему? — зудел над ухом любовник, пока мы, аккуратно пододвигая гостей, пробирались к счастливой невесте.

— В этом нет необходимости.

— Ну как же нет? Такой выдающийся человек! Сколько ему лет? Тридцать с небольшим? А он уже многого достиг. Лорейн, дорогая, мне бы не помешали такие связи. Я ведь тоже чего-то стою и мог бы…

— Грейсток — пиранья, которая сожрёт и не подавится. Лучше держись от него подальше.

Я вот последние несколько лет держалась.

— Но…

К счастью, Шону пришлось прерваться. Мы подошли к невесте и её свите, встретившей меня с видом секундантов, которые собирались облегчить Эдель задачу и самолично меня пристрелить.

— Леди Ариас, — постаралась изобразить радость виновница торжества. Почти получилось. — Так приятно видеть вас среди гостей.

— Леди де Морвиль, — склонила я в знак почтения голову. — А мне приятно здесь находиться. Чудесный день для такого чудесного события. Примите мои собо… я хотела сказать, поздравления.

И чтобы сгладить неловкость, возникшую после едва не обронённого слова, быстро представила ей своего спутника.

Появившееся было выражение растерянности на хорошеньком личике невесты тут же сменилось лучезарной улыбкой. Эдель быстро вошла в амплуа радушной хозяйки Уайтшира — родового поместья Грейстоков. Мне в своё время эта роль давалась сложнее. Если леди де Морвиль выглядела расслабленной и почти безмятежной, я — тогда ещё восемнадцатилетняя девчонка в пышном белом платье и воздушной фате — умирала от страха и на поздравления гостей отвечала невнятными фразами.

Стояла, застенчиво улыбаясь, и мечтала только об одном: чтобы торжественная часть вечера скорее закончилась, и мы с Кристофером прошли обряд сочетания, за которым последовала бы моя первая брачная ночь. Не раз я её себе представляла. Его объятия, его поцелуи, страстный шёпот и огонь, в котором я и он сгорали бы до самого рассвета.

По крайней мере, так утверждали все любовные романы, прочитанные мной тайком от матери.

Но не было ни обряда сочетания, ни пожара в спальне.

Зато теперь я знаю, что нет никакого огня. Есть только наслаждение, которое способен дарить мужчина женщине. С этой задачей неплохо справляются Шон и ему подобные. И у Купера, в отличие от Грейстока, характер не отвратительный, а покладистый. Мой кавалер не обременён ни древней магией, ни бессчётными богатствами и никогда не посмотрит на меня, как на красивую безделушку, украшающую его жизнь.

Кристофер смотрит так на женщин постоянно.

А потому Эдель и правда стоило посочувствовать, а не поздравлять с этим кошмарным событием в её жизни.

Леди де Морвиль кого-то заметила и, просияв, помахала рукой. После чего обратилась ко мне:

— Надеюсь, дорогая Лорейн, нам ещё представится возможность пообщаться. Вы невероятная женщина. Самой заниматься разведением хальдорских чистокровных, тренировать их к скачкам и раз за разом побеждать — мне кажется, о вас и о ваших скакунах скоро начнут слагать легенды, если уже не слагают.

— Вы мне льстите, — скромно улыбнулась я.

— Ничего подобного! — с жаром заверила меня Эдель. — Я слышала, что начинает твориться на торгах, когда выставляют ваших скакунов. Джентльмены за них готовы устраивать дуэли. Кристофер ведь тоже любит скачки и всё подумывал приобрести одного-двух ваших жеребцов для себя…

Я ему приобрету.

— К сожалению, его светлость мне сегодня порадовать нечем, а вот ваш свадебный подарок, Эдель, ждёт вас в конюшне. Карамелька настоящая красавица. Спокойная и покладистая. На скачках я бы на неё не поставила, но для прогулки подойдёт идеально, и с ней вы не будете бояться.

Я знала, что невеста Кристофера побаивалась лошадей, из-за детской травмы (вроде бы с пони в шесть лет неудачно упала), поэтому выбрала для неё самую спокойную кобылку, что было очень непросто. Большинство моих жеребцов спокойным нравом не отличались. Что тут сказать, меня всегда тянуло к диким животным.

И лорд Грейсток только подтверждал эту теорию.

— Ещё раз поздравляем. — И не дожидаясь, пока леди де Морвиль определится, как ей быть: радоваться или удивляться такому подарку, я подхватила под руку Купера. Кивнув на прощание невесте и её молчаливой свите, отправилась на поиски чего-нибудь более горячительного.

Поняла, что с пуншем мне этот вечер не пережить.   

Уайтшир — обширное поместье, расположенное в нескольких милях от столицы. Его сердце — старый замок, выложенный из жёлтого кирпича, — являлось гордостью покойного герцога де Грейстока и всё ещё здравствующей герцогини, матери Кристофера.

Скоро она передаст свой титул невестке, ну а пока леди Делайла Грейсток с видом королевы, величаво обмахиваясь веером, проплывала среди гостей, удостаивая вниманием лишь самые сливки хальдорского общества. На меня она взглянула вскользь и весьма неодобрительно, словно это я семь лет назад сбежала из-под венца, а не её сын унизил меня, бросив на глазах у сотни приглашённых.

Я ответила герцогине таким же холодным взглядом — этой цапле в белоснежных кружевах (можно подумать, это она сегодня выходит замуж), и отвернулась, сделав вид, что любуюсь мозаичным панно, полностью покрывавшим стену бального зала: цветущее поле в закатных лучах и зелёная полоска леса на горизонте. Золотистые и охровые тона в мозаике хорошо сочетались с шёлковыми обоями таких же оттенков и бронзовыми светильниками, а также с медового цвета паркетом. Тяжёлые шторы с ламбрекенами были раздвинуты, а стеклянные двери, ведущие на просторную террасу, раскрыты настежь, чтобы гости могли в любой момент выйти подышать относительно свежим воздухом.

Непривычная для Хальдора погода. Концу лета обычно сопутствовали затяжные дожди, но вот уже который день стояла удушливая жара. Поэтому я, беря пример с герцогини, тоже обмахивалась веером и пила холодное шампанское. Не заметила, как приговорила два бокала, ещё до того, как начались танцы.

Шон на меня обиделся. За то, что ни в какую не хотела знакомить его с Кристофером. Заявив, что я его стесняюсь (глупость какая! Зачем бы я вообще тогда его с собой брала?), отправился ревизовать фуршетные столы. Я же, побродив по бальному залу, среди роскошных интерьеров и не менее роскошных нарядов, вышла на террасу. Шампанское на голодный желудок быстро ударило в голову, но меня к закускам, в отличие от Купера, не тянуло.

Не было аппетита. Не было настроения. Была только неприятная, саднящая боль в сердце, словно кто-то полоснул ножом по шраму, уже давно зарубцевавшемуся.