Основы ксенологии. Память предков - Екатерина Геннадьевна Белозерова

class="p1">— Откуда я знаю, что это не ты сам эту дверь сломал? — кричала с первого этажа хозяйка. Ее собеседника не было видно, но голос принадлежал явно мужской особи:

— Я же говорю, что меня не было в номере этой ночью. Меня ограбили!

Из соседней двери высунулось заспанное лицо Пашки:

— Что за шум в такую рань?

— Не знаю. Вроде кого-то обокрали, пойду выясню, — я жестом предложил ему возвращаться в номер, а сам неторопливо стал спускаться по лестнице. Шершавое дерево или какой-то другой материал, из которого была сделана лестница, приятно холодил мои босые ступни. По мере того, как я спускался, мне постепенно открывалась вся картина происходящего. Сначала я увидел хозяйку гостиницы, которая продолжала распекать своего собеседника, затем заметил лежащую на полу дверь, а возле нее растерянного пожилого праксосинянина. То, что он стар, я догадался по абсолютно белым редким пучкам шерсти на его голове, а также по очень большому количеству заушных складок. Он постоянно протирал лоб небольшим ярким платком. Такой растерянный взгляд, трясущиеся руки в пигментных пятнах постоянно что-то как будто искали на поясе. Я еще не понял в чем дело, но мне уже стало жаль его. Пришлось одернуть себя. Дурацкая привычка давать оценку ситуации, не разобравшись в ней. Я подошел к хозяйке и очень вежливо спросил, могу ли узнать, в чем собственно дело, и не нужна ли моя помощь. Женщина смерила меня довольно удивленным взглядом и ответила:

— Не знаю, чем может помочь чужеземец, который даже не знает, как нужно здороваться с началом нового дня.

Мне стало стыдно. Стыдно, что простая пожилая праксосинянка напомнила ксенологу о том, что он совсем не справляется со своей профессией. Я должен был заранее прочесть, узнать, расспросить об обычаях места, куда собираюсь лететь. Но я был так утомлен перелетом и своими душевными проблемами, что совсем об этом забыл и вот теперь неистово краснел перед этими незнакомыми разумными существами.

— Я прошу прощения, постараюсь заполнить этот пробел, — промямлил я.

Хозяйка фыркнула и произнесла, обращаясь к пожилому праксосинянину:

— Я вызываю службу Закона. Пусть они и выясняют, кто кого ограбил и кто будет расплачиваться за ущерб, нанесенный гостинице.

Она скрылась за дверью, ведущей в служебные помещения, а я рассматривал потерпевшего, не зная, с чего начать разговор.

— Что же мне теперь делать? — очень горько произнес старик и побрел обратно в свой номер, у которого теперь не было двери.

— А что случилось? — не унимался я. Ну, что поделаешь? Вот такой я любопытный от природы.

— Да вот, — он развел руками, — ограбили.

— Украли что-то конкретное? — я продолжал интересоваться. Мне внезапно показалось это все таким увлекательным, как будто я попал в детективный сериал.

— Украли самое ценное — мой пхарш, — с надрывом произнес старик и сел на кровать, уронив голову на руки. Я обратил внимание на то, каким человеческим был этот жест.

— Пхарш? — переспросил я, думая, что неверно расслышал. Вроде про что-то такое я читал, но как назло нужные сведения не хотели появляться в моей голове.

— Память всех моих предков, — произнес он и вдруг беззвучно зарыдал. Я только видел, как его плечи содрогались, его лицо было скрыто ладонями. Я сел рядом, не зная, что сказать. В дверной проем зашел уже одетый Паштет:

— А я тебя жду, ищу, а ты вот где, — он посмотрел на праксосинянина, затем на меня, и догадался, что сейчас не время: — Ну, в общем, я тебя в номере подожду, не задерживайся, у нас много дел.

Я кивнул. Дела подождут. Этот рыдающий инопланетный старик почему-то не отпускал. Не позволял просто так встать и уйти, оставив его со своими проблемами наедине.

— Прости мне мое невежество, — негромко сказал я. В языке праксосинян не было обращения на “вы” и от этого мне было еще более неловко, — но не мог бы ты объяснить мне, что такое этот прахш?

— Пхарш, — поправил меня праксосинянин. Он поднял на меня свои глаза в обрамлении густых белых ресниц. — Тебе, как чужеземцу это простительно. Ваша раса кажется мне самой любопытной из всех, что прилетают к нам. Пхарш — это самое ценное, что есть у каждого представителя нашего народа. Это, можно сказать, собрание всех знаний… памяти, всего, что знал мой отец, и его отец, и его отец…

— Это как данные в компьютере? — я чувствовал себя идиотом. Конечно, я вспомнил, что читал об этом. Некий накопитель данных, электронных импульсов мозга. Праксосиняне, умирая, передавали свои знания и всю память за долгие годы своим потомкам. Записывали на очень большую флешку!

— Не знаю, что там у вас за комуттер, но каждому из нас отец передает этот священный предмет, куда потом его сын переместит память своего предка.

— Кто мог взять твой пхарш?

Старик покачал головой и хотел было что-то ответить, как вдруг в проеме появились Служители Закона. То, что это именно они, было понятно по замысловатым головным уборам и единой униформе темно-бордового цвета. Тем более — они представились:

— Служба Закона Праксоса, старший служитель Тракс. Кто из вас потерпевший? — Спросил первый вошедший. У него был очень большой нос, почти лилового цвета. Я сразу же определил его как главного.

— Это я, — сказал пожилой праксосинянин и поднялся на ноги.

— А это кто? — служитель закона показал на меня. Старик вдруг повернулся ко мне, как бы спрашивая: “А действительно! Ты-то кто такой?”

— Я постоялец этой гостиницы со второго этажа, прибыл вчера вечером, — пояснил я, — могу сбегать наверх за своими документами.

— Сбегать… — задумчиво произнес главный. — Нет, никуда ты не побежишь. Присмотрите за ним! — Это уже двум своим спутникам, которые встали около меня и положили руки на оружие, прикрепленное у них на поясах сбоку.

И тут я понял, что влип по самую макушку.

— Так, ты! Потерпевший, рассказывай сначала, что произошло, — Тракс вытащил откуда-то из кармана продолговатый прибор и нажал на кнопку. — Подробно. Кто такой, как зовут, что тут делаешь?

“Наверное, диктофон”, — подумал я.

— Зовут меня Миртин Пак. Торговец я. Приехал позавчера, — старик немного волновался, но голос его был тверд, а сам он — вполне уверен в том, что говорил:

— Вообще я живу в Кустернии, сюда приехал по делу… Вчера вечером я был… Не было меня в номере. Не ночевал я. Утром пришел, а дверь выбита и пхарш исчез.

— А как так получилось, что пхарш не был у тебя с собой? А? — служитель закона хитро улыбнулся.

— Я… — старик растерялся, — я оставил его здесь. Не хотел нести на могилу сына, потому что не