Атаманский клад - Юрий Милютин

— Вот и делили бы что угодно в своей Чечне, между своими тэйпами. Зачем нос в Россию совать?

— А разве Россия не наша родина? Она — одна на всех, — внаглую ухмыльнулся чеченец. — Тем более, что мы к вам добровольно не присоединялись, как грузины с армянами.

— Кто вас присоединил, сам сто раз в гробу перевернулся, — омоновец сплюнул под ноги.

Ставрополец, снимая рукавицу, попытался прервать перепалку:

— Показывай свои документы, — грубо сказал он. — Об этом раньше надо было думать.

Тот, которого назвали Вахой, зло ощерился на милиционера:

— А ты бы полегче, здесь твоих армий нет, — горец сунул папку капитану, — Эта территория уже сфера нашего влияния.

— Видал, как разговорились!.. — ошалел особист. Звонко щелкнул затвором. — А ну бегом в машину, пока будут проверять твои фальшивые справки.

— Я здесь постою, мне так удобнее, — с вызовом вскинул чеченец обрубленный подбородок, засовывая руку в перчатке за отворот добротного пальто.

К нему на помощь из машин вылезли еще несколько человек, все как на подбор в длинных черных пальто с высокими меховыми шапками. Зрелище они представляли из себя, словно на сходку собрались члены цыганского табора. Особенно об этом напоминали нечесанные чубы из-под сдвинутых на затылок головных уборов. Со стороны поста стронулась с места группа прикрытия. Чертыхнувшись, омоновец повел стволом в степь, раздражать излишними придирками кавказцев категорически запрещалось выше стоящим начальством. Ставрополец, дав примиряющую отмашку рукой, открыл папку, зашелестел в лучах фар листами документов. Показав, чтобы первый автомобиль продернул метров на пять вперед, поманил к себе второй. Иномарки были без номеров и других каких-либо знаков принадлежности к российским регионам, у каждой мелом начертили на боку корявым почерком, что они находятся в режиме перегона. Ставрополец, оглядывая в сопровождении патруля из трех милиционеров одну машину за другой, все реже смотрел в папку с документами. Наконец, он решился закрыть ее вообще.

— Ну… совсем обозрели, сволота паскудная, — ругался он как бы про себя, не зная, за что приниматься. — Что толку, что я задержу угнанные иномарки, а они ворованные, к бабке ходить не стоит. Утром приедут отцы-командиры и отпустят чеченцев на все четыре стороны.

— А тебе влепят очередной выговор за превышение полномочий, — подсказал боец, топтавшийся рядом. — Короче, с документами на машины ты вряд ли разберешься. Как проверять те же номера на двигателях, когда с центром нет компьютерной связи, по шифровкам? Они не обновлялись с прошлого месяца. Давай переходить на шмон салонов.

— Пусть и омоновцы погреются, — поддержал предложение второй боец.

— Нет, парни, вы пока с особистами займитесь своим делом, а я пойду погутарю со старшим группы, попытаюсь прояснить по документам хоть какую-нибудь ситуацию с номерами. Придется полазить под капотами с фонариками, иначе голыми останемся.

— Все, командир? — крикнул Ваха, когда капитан проходил мимо чеченцев, образовавших плотный круг. — Мы можем трогаться своей дорогой?

— Дам отмашку — тронетесь. Об чем речь.

Ставрополец, отозвав на обочину старшего группы прикрытия, негромко сообщил:

— Я повожусь с документами, а вы с казаками принимайтесь за шмон. Уверен, чехи затарены в этот раз под завязку. Особое внимание уделите багажникам и задним сидениям, на случай провоза заложников. Зверье наловчилось накачивать граждан спиртным или наркотиками, начинаешь докапываться что к чему, они ни бе, ни ме. Ни документов, ни хрена.

— Тут-же готова подсказочка, мол, едут в гости к друзьям детства, или к бывшим сослуживцам, или вообще к себе домой. Приходится отпускать, — подключился казак с бородой. — За дверными обшивками могут быть спрятаны оружие с большими суммами настоящих денег. Фальшак в Чечню не возят.

— Его оттуда вывозят, вагонами, — старший прапорщик понятливо фыркнул. — Не переживай, капитан, сами боимся пропустить клад Стеньки Разина. Из нас только один афганец, остальные прошли первую чеченскую от начала до конца.

— Не понял. Что за клад? — насторожился офицер.

— Шучу, блин.

— Тогда по местам.

Группа из шести человек растянулась по колонне, состоящей из восьми автомашин. Просмотр начали с первой и с последней одновременно, чтобы заблокировать в случае чего пути прорыва и пути отступления. Двое бойцов в начале, двое в хвосте, по одному с боков с АК с подствольниками. Капитан ковырялся с документами в будке, где была рация и стоял включенным бесполезный компьютер. Старший отряда омоновцев держался между первым и вторым автомобилями.

В головном джипе долго не удавалось нащупать какую-нибудь зацепку, пока один из бойцов не дернул на себя заднее сидение, задраенное якобы намертво. Под ним оказался человек в нижнем белье, скорчившийся в три погибели и успевший полузадохнуться. Когда его выволокли на волю, он не смог ни говорить, ни стоять.

— Вот, сука, все-таки пробрался, — Ваха засуетился вокруг, обратился к соплеменнику, пристроившемуся рядом. — Вагиф, ты посмотри, что эта падла натворила.

— Кто это? — потребовал ответа прапорщик, водя стволом от одного к другому.

— Это брат моего русского соседа, они вместе жили в Грозном, — заговорил тот, которого назвали Вагифом, медленно пережевывая слова. Это был высокий красивый чеченец с властным лицом. — Его жена и брат с семьей остались в Чечне, а он уезжал в Россию. Вот, решил вернуться, жена, там, дети, просил подбросить, но мы отказались, тогда он сам спрятался в джипе.

— Ты думаешь, что говоришь? — вскипел омоновец. — Чтобы разумный человек сам зимой разделся почти до трусов и залез к тебе в машину!

— Пьяный, командир, посмотри, — ощерился Ваха волком, обложенным флажками. — Спроси у него, кто запихнул его под заднее сидение?

У обнаруженного мужчины по снегу разбежались ноги в носках, он осел под колеса. В этот момент с другого конца колонны раздалось восклицание, прозвучал одиночный выстрел. Чеченцы насторожились, сунули как по команде руки за отвороты пальто и дубленок, и попятились назад.

— Что там у вас? — крикнул омоновец, беря одновременно на прицел группу кавказцев, попытавшуюся укрыться за корпусами автомобилей. — Стоять, стреляю без предупреждения.

— Командир, убери ствол, мы не желаем тебе плохого, — на мгновение из-за ярких стоповых фонарей показался Ваха. — Ни тебе, ни твоим людям. Давай договоримся.

От предпоследней машины донесся голос второго омоновца:

— Заложник, товарищ прапорщик, в одной рубашке. Тут еще “Игла” для стрельбы по воздушным целям. Оказано сопротивление…

Раздался новый пистолетный выстрел, затем степную тишину прорезала размеренная очередь из десантного АКСа. Гортанные выкрики на чеченском языке перешли в отрывистые словосочетания, к ним прибавились команды из кучки кавказцев, стоявших возле незаглушенного джипа. В хвосте колонны происходило что-то серьезное.