Женщина может все. Байки психологинь - Ольга Маховская

Это была давняя, кстати еще не закончившаяся переписка Клавы с одним пожизненно заключенным Мишей.

– Я просто не понимаю, почему он так разволновался, – сказала она на этот раз голосом Людмилы Гурченко из «Пяти вечеров», сипловато, низко, искренне, чуть не плача.

Клава вся состояла из цитат, и ей нельзя отказать в таланте копииста. Но лишь очень тонкая грань отделяет смешное от трагического, и не сообрази я вовремя, прими смену ладов и высоты ее голоса за прием пародиста, засмейся я ни к селу ни к городу, все было бы испорчено. Клиенты, правда, редко шутят.

Я подумала тогда: «Эта женщина воплощает в себе целую коллекцию ярчайших кинематографических красавиц. Интересно, а кто же тогда ее избранник?» Воображение рисовало аляповатую инсталляцию из Шварценеггера, Шона O’Коннери и Кларка Гейбла. Наши женщины любят все больше заграничных актеров.

– Та не-е-е, – протянула Клава голосом Лии Ахеджаковой, – он маленький такой, лысенький. Хорошенький!

Я сразу переключила внутренний тумблер и представила аппликацию из Дени де Вито, Джека Николсона и Борислава Брондукова. Прошу же клиентов приносить с собой фотографии значимых для них людей – для характерологического анализа. Так нет, думают, что я работаю ясновидящей. Надо бы таких сразу отправлять к гадалкам...

Так вот, Клава объясняет, допустим голосом Ноны Мордюковой, своему любимому мужу, что вся эта ее переписка – безобидная дамская забава, что-то вроде дневников, в которые девушки охотно вписывают всякие глупости про любовь.

– К сексу это точно не имеет никакого отношения, Ленчик! Надо же женщинам чем-то заниматься в свободное время...Ты же любишь футбол!

Леня в ответ выкладывает как козырь на первый план фотографию мужика в зэковской робе: «Вот она твоя забава! Хоть бы постеснялась!» Клава объясняет ему, уже как Галина Польских, без всякого подтекста или задней мысли, что Мила, ее подруга, попросила помочь одному ну совершенно несчастному человеку.

– Он убил троих, сидит пожизненно, очень мучится... – добавила она для убедительности голосом Любови Полищук. Ну как полная дура!

Лене от этого стало только хуже. Небольшого роста и кругозора, он был все-таки достаточно агрессивен в пределах своего радиуса действия. Леня не на шутку рассвирепел, стал топтать письма, проклинать жену, наконец, решил объявить, что уходит к... Милке. Раз уж Клава взялась жалеть головорезов, то он тоже может позволить себе пригреть одинокую и никому не нужную корову. Милка давно на него глаз положила, вот и решила увести у Клавы мужа, подсунув ей зэка и оставив, из женской зависти, в полных дурах.

– Полная дура! – причитала Клава, выпучив глаза как Надежда Румянцева в фильме «Девчата». Конечно, она не верила в Милкину подлость.

Уже упомянутая Мила – бывшая одноклассница Клавы. Большая, размером с борца сумо, всегда с закатанными по локоть рукавами, массажистка. Как и многие сильные и неловкие женщины, Мила была миссионеркой по натуре: одержима идеей помогать несчастным и одиноким.

Я попросила Клаву поделиться подробностями переписки.

– Что тут говорить? На черта он мне нужен? Мы с Ленчиком жили душа в душу. Но он такой гордый!

Клава настаивала на версии о Милкиной благотворительности.

– Но почему не пишет письма сама Милка?

– Она пишет, ей никто не отвечает! Она же некрасивая и толстая...

Мила, по старой дружбе, массирует спину Клаве бесплатно. Восхищается ее телом, кожей, сетует, что ей самой не повезло. Она пробовала сидеть на разных диетах, резко худела, но от них только слабела.

– А при такой тяжелой работе нужно хорошо кушать.

Я и говорю:

– Пусть чужую фотографию отправит, если ей хочется помогать пожизненно заключенным мужчинам.

– Но они же приглашают на свидание. Как можно обманывать...

– И вы ездили уже на свидание?!

– Нет, что вы, я же замужем!

– Так что же вы голову морочите мужику? Ему же все равно, какую женщину иметь, все лучше, чем никакой. Дородная Мила – прекрасный вариант. Разок бы съездила, сразу бы ясность наступила в голове.

А в жизни муж Клавы ушел уже два дня назад. В милицию он позвонил сам, чтобы не искали. Клава вернулась в образ Ренаты Литвиновой, видимо, наиболее актуальный в текущем сезоне:

– Это так серьезно! Что же мне делать?

– Для начала нужно навестить Милу. Посмотрите, нет ли там на самом деле вашего мужа? Верните ей письма. Это и будет обозначать ваш окончательный выход из игры. Вам нужно согласовать с Милой версии вашей переписки с заключенным. Потому что муж, может, у нее и не живет, но поговорить к ней придет, это точно. Когда мужчины ревнуют, они интересуются подробностями и деталями. Эх, уж больно далеко завели вас фантазии!

Но Мила опередила Клаву и пришла к ней сама. Она пришла вся заплаканная и растрепанная, ревела белугой, мыча и тыкая в письмо. Клава пыталась то в письмо заглянуть, то Милку приобнять – все как-то неловко выходило.

– Он написал!

– Кто?

– Он! Мужчина.

Наверное, трудно представить потрясение женщины, которой годами никто из мужчин слова доброго не говорил. Но вы, конечно, знаете, как мы, женщины, бываем чувствительны к словам. Милке не просто написал из зоны мужик, но он написал, что она ему очень понравилась. Таких слов ждешь иногда всю жизнь. Представить, что это написал человек из шкурных соображений или от отчаяния, Милкины мозги тоже по принципу «хоть бы кто» отказывались. Она так верила, так надеялась... Да нет, она точно знала, что когда-нибудь это произойдет! Такова уж сила желания. Дефицит людского внимания порождает монстров воображения.

Клава среагировала по-простому:

– Мила, ты меня прости, но хватит. От меня муж ушел из-за твоих идиотских писем. Я как раз хотела идти к тебе.

Милка искренне изумилась:

– Как ушел? – А потом большой и успешный, как мы видим, специалист по любви заметила себе в оправдание: – Если бы любил по-настоящему, то не ушел бы!

– Да ну тебя!

Клава достает из бельевого шкафа пачку писем и сует остывшей немного Милке:

– На! Забери! Пиши ему сама, и Ленчику скажи, что это твоя идея и твой мужик!

Милка стала соображать, что случилось неладное и это серьезно, но перейти на более спокойные обороты уже не могла:

– Бедная, теперь и ты такая же одинокая, как я!

Она суетливо перебрала Клавино богатство, достала оттуда «козырную» фотографию и посмотрела на нее с состраданием, как смотрят на фотографии покойников.

– Я помню: ты говорила, что он похож на твою первую любовь.

Поставила ее за стекло серванта, как дорогой портрет родного человека: