Сумерки мира - Вернер Херцог

class="p1">— Вы Онода? Хироо Онода?

— Да. Лейтенант Онода. Это я.

Онода направляет ствол винтовки прямо в грудь Сузуки, жесты мужественны, лицо непроницаемо.

Лицо Сузуки оживает.

— Это сон? Вижу ли я то, что вижу?

Дневной свет уступил место вечернему. Онода и Сузуки сидят у костра неподалеку от палатки. Начинают стрекотать ночные цикады. Онода занял позицию, с которой может наблюдать за окрестностями. Его взгляд непрестанно сканирует местность. Он подозрителен и неусыпен, его винтовка по-прежнему направлена прямо на Сузуки. После паузы Сузуки возвращается к разговору.

— Как я могу быть американским агентом? Мне только двадцать два.

Онода не впечатлен.

— Когда я прибыл на эту войну, я был всего годом старше. Любые попытки помешать мне исполнить миссию — военные хитрости вражеских агентов.

— Я не враг. Я здесь, чтобы встретиться с вами.

— На остров приезжали люди в гражданской одежде. Как только не маскировались. Но у всех была одна цель: устранить меня, заставить сдаться. Я пережил сто одиннадцать засад. На меня нападали снова и снова. Я не могу сосчитать, сколько раз в меня стреляли. Каждый на этом острове — мой враг.

Сузуки молчит. Онода смотрит на еще светлую часть неба.

— Знаете, как выглядит выпущенная в вас пуля при таком свете, как сейчас?

— Нет.

— Она светится голубым. Почти как трассирующая.

— Правда?

— Можно увидеть, как она летит прямо на вас, если ее выпустили с далекого расстояния, с достаточно далекого.

— И в вас не попали? — удивляется Сузуки.

— Они бы попали. Но я увернулся, и пуля прошла мимо.

— А пули свистят?

— Нет, это скорее напоминает вибрацию. Низкий жужжащий звук.

Сузуки впечатлен.

Слышится еще один голос. Вдали мерцает ночное небо. Голос поет песню.

— Кто это? — спрашивает Сузуки.

— Это Симада, рядовой Симада. Здесь он пал.

— В начале пятидесятых? Я знаю. Все в Японии знают.

— Он погиб девятнадцать лет девять месяцев и четырнадцать дней назад. Здесь, на притоке Вакаяма, он попал в засаду.

— Вакаяма? — спрашивает Сузуки. — Японское название.

— Когда начались бои за Лубанг, я дал этой реке имя моей родной префектуры — Вакаяма.

Цикады стрекочут все громче. Теперь беседуют они. Сузуки долго размышляет. Наконец голоса цикад сливаются в общем пронзительном крике, напоминающем крик негодования.

— Онода-сан?

— Лейтенант.

— Лейтенант, я бы не хотел, чтобы мы ходили кругами.

Сузуки замолкает. Онода осторожно прикасается стволом к груди Сузуки, не угрожающе, скорее, чтобы напомнить ему о костре.

— Если вы не агент, то кто?

— Меня зовут Норио Сузуки. Когда-то я был студентом Токийского университета.

— Когда-то?

— Я забросил учебу.

— Никто просто так не бросает учебу в лучшем университете страны.

— Я испугался, когда вдруг увидел, что мое будущее разложено передо мной, вся карьера, каждый шаг, вплоть до выхода на пенсию.

— И что? — Онода в недоумении.

— Я хотел несколько лет свободы, до того как моя жизнь будет принесена в жертву бизнесу.

— И?

— Я стал путешествовать. Автостопом. Побывал в сорока странах.

— Автостоп? Что это?

— Останавливать машины, надеясь, что они тебя подвезут. Без определенной цели. Пока не поймешь, куда тебе надо.

— И куда же?

— Честно говоря, у меня было три цели, Во-первых, я хотел найти вас, лейтенант Онода.

— Никто не находит меня. Двадцать девять лет никто не мог меня найти.

Сузуки приободряется.

— Я пробыл здесь меньше двух дней и нашел вас.

— Это я наткнулся на вас, я вас нашел. Не вы, а я. Если бы вы не выказывали столь явного пренебрежения опасностью, я бы, наверное, вас убил.

Сузуки не понимает. Он молчит.

— А другие две цели?

— Йети...

— Кто?

— Страшный зверь в Гималаях. Жуткий снежный человек, покрытый мехом. Люди находили его следы, он существует. И наконец — большая панда в естественной среде обитания, в горах Китая. В таком порядке: Онода, йети, панда.

Улыбка впервые мелькает на лице Оноды. Он кивает Сузуки: продолжайте, продолжайте.

Сузуки воодушевляется.

— Война закончилась двадцать девять лет назад.

Лицо Оноды неподвижно и выражает откровенное непонимание.

— Этого не может быть.

— Япония капитулировала в августе 1945 года.

— Война не закончилась. Несколько дней назад я видел американский авианосец в сопровождении эсминца и фрегата.

— Они шли на восток?—догадывается Сузуки.

— Не пытайтесь меня обмануть. Я вижу то, что вижу.

Сузуки невозмутим.

— Лейтенант. В Субик-бей находится крупнейшая военно-морская база США в Тихом океане. Там обслуживаются все военные корабли.

— У Манильской бухты? Это всего в девяноста километрах.

— Да.

— Эта база была там уже в начале войны. Откуда к ней доступ у американских кораблей?

— США и Филиппины — союзники.

— А истребители, бомбардировщики! Я их постоянно вижу.

— Они прилетают на авиабазу Кларк, расположенную к северу от Манильской бухты. Почему, как вы думаете, такие огромные подразделения не атаковали и не захватили остров Лубанг? Ведь Лубанг контролирует вход в Манильскую бухту.

— У меня нет доступа к планам противника.

— Никаких планов нет, война закончилась.

Онода борется с собой. Затем он медленно встает, делает шаг к Сузуки и упирает дуло винтовки ему между бровей.

— Скажите мне правду. Сейчас самое время.

— Лейтенант, я не боюсь смерти. Но глупо было бы умереть, притом что я и так говорю правду.

Для Оноды, которого раздирают сомнения и прозрения, эта ночь самая длинная из всех. Внешне он неподвижен, его лицо будто окаменело. Атомные бомбы сброшены на два японских города, сто тысяч единовременно погибших? Оружие, как-то связанное с энергией, выделяемой при расщеплении атомов. Как такое может быть? Сузуки не хватает технических знаний, чтобы объяснить.

У других стран она тоже есть, эта бомба. Текущего арсенала хватит, чтобы убить каждого жителя планеты не раз и не два, а тысячу двести сорок раз. По мнению Оноды, это несовместимо с логикой войны, с логикой любой мыслимой войны, включая войну будущего.

Онода хочет знать, что произошло после того, как на Японию якобы сбросили бомбы. Как я уже сказал, это было в 1945 году, в августе 1945-го. Япония объявила о безоговорочной капитуляции. Императоров обратился к народу по радио. До этого никто никогда не слышал его голоса. Он заявил, что не является живым богом. Это