Нить судьбы - Роберт Святополк-Мирский

Проводы княжны к жениху вылились в грандиозное празднество, и вот сегодня, 13 января, Великая княжна Олена перед отъездом вместе со своими родителями — отцом, Великим князем Иваном Васильевичем и матерью — Великой княгиней Софьей Фоминичной, сестрами, братьями всеми высшими боярами московскими в последний раз отстояла обедню в кремлевском соборе, построенном руками великого мастера Аристотеля Фиорованти.

После окончания богослужения Великий князь Иван Васильевич, призвав литовских послов, обратился к ним прямо в церкви, стоя у правых ворот и просил их еще раз напомнить своему брату (и отныне зятю) Великому князю литовскому Александру, чтобы тот беспрекословно соблюдал подписанные договоры, снова особо подчеркнув, чтобы супругу свою к переходу в латинскую веру не уговаривал. После этого Иван Васильевич вместе с Великой княгиней, со своей снохой Еленой и внуком Дмитрием, провел свою дочь Олену под руку до самой тапканы на полозьях, и там передал ее руку литовским послам, которые уже от имени жениха усадили ее в этот разукрашенный зимний экипаж, в котором она должна была преодолеть неблизкий путь от Москвы до Вильно.

Однако и здесь родители не расстались со своей дочерью, а поехали провожать ее всем великокняжеским семейством до Дорогомилово.

Там праздновали еще четыре дня.

Каждое появление Олены на людях вызывало буйный восторг. Великая княжна очаровывала своей красотой, скромностью и тихой нежной улыбкой, которой она одаривала всех, выходя из своей тапканы. И хотя она из приличия держала в руках платок и иногда прикладывала его к глазам, в знак печали от разлуки с дорогими родителями, однако многие заметили, что на самом деле глаза Олены светились скорее радостью, нежели печалью; казалось она ждет не дождется, когда, наконец, эти длинные проводы окончатся, и начнется для нее новая, иная жизнь….

Ей и на самом деле хотелось поскорее увидеть своего будущего мужа и город Вильно, а, переехав рубеж, она спрашивала себя с замиранием сердца, как бы не веря тому, что все это правда: «Неужели это все моя земля, неужели я теперь Великая литовская княгиня и это мое княжество — большее, чем княжество моего батюшки…».

Сопровождали Великую княжну несметное количество людей, среди которых были князья Семен Иванович Ряполовский с женой, Михайло Яковлевич с женой, Прокофий Зиновьевич с женой, дворецкий Дмитрий Семенович Пешков, дьяк и казначей Василий Кулешин, окольничие Петр Заболоцкий, Андрей Лапин, стольники Андрей Сабуров, Иван Морозов, — одним словом в свиту будущей Великой княгини входил целый двор, в том числе ясельничие, постельничие, истопники, а уж одних детей боярских перечислялось около ста фамилий…

И только одна фамилия нигде ни разу не упоминалась, и не входила ни в один из списков.

Тем не менее, человек этот ехал верхом рядом с тапканой самой Великой княжны Олены, и каждый раз, когда она садилась в нее или выходила, внимательно глядел по сторонам цепким быстрым взглядом опытного воина. Таким образом, всем, кто в этом разбирался, становилось ясно, что этот человек отвечает за личную безопасность будущей Великой литовской княгини, а людей, которые отвечают за чью–либо безопасность или выполняют какие–нибудь другие особые поручения, не включают в официальные списки и реестры.

Сама Великая княжна Олена, зная, что этот человек находится рядом, испытывала чувство спокойствия и безопасности.

Впервые она увидела его почти десять лет назад.

Тогда она стояла на строящейся кремлевской стене с матерью и глядела, как к московским воротам подъезжал какой–то смешной чужеземец, с которого порыв ветра сорвал парик, и его лысина так забавно сверкнула на солнце, что Олена, заливисто расхохотавшись, невольно отступила и упала вниз с высоты пяти саженей[1].

Но случилось чудо: проходивший в это время под стеной человек подхватил падающую девятилетнюю княжну на руки.

Со всех сторон к ним устремились придворные, слуги, стражники, строители и сама Великая княгиня Софья, запыхавшись, сбегала вниз по лестнице, на ходу крестясь, и благодаря Бога.

В те несколько коротких мгновений, когда княжна Олена оставалась еще наедине со своим спасителем, она успела обменяться с ним несколькими словами:

— Похоже, что ты спас мне жизнь…. Как тебя зовут?

— Василий Медведев, княжна.

— Я не забуду.

И она не забыла.

Когда десять лет спустя дворянин Василий Медведев, выполнивший для ее отца, Великого князя Ивана Васильевича, ряд тайных и порой опасных секретных поручений, вдруг впал в его немилость, Великая княжна, уже готовясь к отъезду, приняла Медведева в свою свиту.

Медведев же, попросил ее разрешения взять с собой нескольких его служилых людей, которые ему — или точнее самой княжне Олене — могут, оказаться очень полезными, и княжна сразу охотно согласилась. Двое из них и сейчас были здесь — совсем рядом.

Вера — новая горничная будущей великой княгини, ехала вместе с ней в тапкане, и повсюду, где только бывала Олена, не оставляла ее одну ни на минуту, а во время остановок пробовала первая любую еду и питье, которые подавали великой княжне. Такое задание было поручено ей самим Медведевым и она выполняла его так же старательно, как выполнял свое, ее муж Алеша.

Алеша, был несколько дальше от княжны Олены, чем его супруга, — он находился в обозе слуг бояр и придворных, сопровождающих Олену, и сам был одет, как слуга, ничем не выделяясь из той среды, где ему поручил находиться Медведев, который был как всегда прав — слуги знали и видели порой гораздо больше хозяев…

Вот и сейчас на первой же остановке, после пересечения литовской границы — в Смоленске, Алеша условным стуком постучал в дверь комнаты в доме старосты, куда поселили на постой Василия.

Заранее было условлено, что если Алеша обнаружит что–либо, достойное внимания, он тут же найдет способ сообщить об этом Медведеву.

Медведев впустил Алешу и, выглянув, нет ли кого за дверью, плотно запер ее изнутри.

— Что случилось?

— Может быть и ничего, а может быть и что–то, — сказал Алеша, — я решил, что вам стоит об этом знать.

— Если ты так решил, значит точно стоит, — улыбнулся Медведев, — говори.

— Вы наверно знаете князя Семена Ивановича Ряполовского, зятя Ивана Юрьевича Патрикеева.

— Да и очень давно, еще в новгородском походе семьдесят девятого года он командовал полком и сначала я был под его началом, а потом перешел в полк боярина Щукина. Кроме того, я много раз видел его в Кремле. Мне известно, что он был одним из инициаторов этой свадьбы и сейчас не упускает случая быть поближе к будущей Великой литовской княгине. Чем же он вызвал твое подозрение?

— Немного странным приказом одному из своих слуг, с которым я тут как–то разговорился.

— Что же это за приказ?