Нить судьбы - Роберт Святополк-Мирский

А дело было так.

Вскоре после церемонии венчания, Великая княгиня Елена поручила Медведеву создать небольшой отряд ее личной стражи. Она порекомендовала ему нескольких отпрысков московских боярских семей, прибывших сюда в ее свите, и просила Медведева подобрать остальных из числа местных православных дворян с тем, чтобы довести число личной охраны до двух десятков человек. Елена выделила также большой зал, где должны были коротать время находящиеся на дежурстве стражники, а также приказала пошить им особую одежду из красной столь любимой московитами камки, чтобы они выглядели ярко и нарядно. Медведев подобрал необходимое количество людей и распределил между ними обязанности. Отныне два человека, круглосуточно сменяясь каждые три часа, дежурили у палат Великой княгини, четверо других сопровождали ее внутри дворца, как только она покидала свои покои, и десять стражников сопровождали великую княгиню, если она появлялась в городе (например, отправляясь на молитву в храм).

Это решение Елены вызвало неожиданную и несколько ревнивую реакцию ее супруга. До сих пор у Великого литовского князя не было своих личных стражников, но пример Елены оказался заразительным. Великий князь Александр пригласил к себе князя Андрея, которого хорошо знал не только со слов отца, но и по недавно блестяще выполненному поручению, связанному с разоблачением заговора князя Лукомского, и сказал ему:

— Князь, я знаю, как много неоценимых услуг ты оказал моему батюшке. Я не забыл, как блестяще ты справился с делом Лукомского и вдруг недавно я с удивлением узнаю, что твое жалование составляет всего лишь два флорина[2]в месяц, в то время как твой московский друг, руководящий личной стражей моей супруги, получает в два раза больше. Я посчитал это несправедливым и решил, что твои услуги должны быть вознаграждены в не меньшей степени.

— Благодарю, государь, — поклонился князь Андрей и, как обычно, его лицо осталось бесстрастным.

Ну наконец–то обо мне вспомнили и, кажется, собираются повысить жалование. Не иначе как за этим что–нибудь кроется…

— А поскольку сейчас у меня для тебя нет каких–либо особых поручений, — продолжал Великий князь, — я, следуя примеру моей супруги, хочу попросить тебя последовать примеру твоего друга. Если Великая княгиня имеет свою стражу, то почему ее не может иметь Великий князь? Рядом с той комнатой, которую Елена выделила для своих стражников, я выделяю комнату для моих, и прошу тебя набрать такое же число достойных и опытных людей, а чтобы они отличались от стражи моей супруги пусть они будут одеты во все синее.

Вот таким образом друзья оказались вместе — им обоим по европейской моде присвоили одинаковые, звания — капитанов придворной гвардии, и теперь они виделись на службе ежедневно, находясь в соседних залах дворца и отправляя на караульную службу своих подчиненных.

Андрей также помог Василию найти дом невдалеке от своего, где Медведев и поселился с прибывшей вскоре Анницей и детьми.

К этому времени в семействе Андрея и Варежки было трое детей: десятилетний Дмитрий — Густав, восьмилетняя Барбара и пятилетний Андрей. В семействе же Медведевых, не считая оставшегося управлять имением Ивана, было теперь уже пятеро: одиннадцатилетняя Анастасия, девятилетний Алексей, семилетняя Анна, пятилетний Василий и трехлетняя Екатерина.

С двумя последними малышами Аннице приходилось больше заниматься самой, что же касалось старших детей, то Андрей с Василием решили объединить усилия и наняли общих учителей, которые обучали их старших детей основам всех тех знаний, которые обычно давали своим отпрыскам обеспеченные дворяне того времени — математике, истории, латыни, письму (на двух языках — русском и польском), а также бальным танцам и придворному этикету.

Анница, очень скоро подружилась с Варежкой, они нашли много общего и теперь сами совместно обучали своих детей основам других, не менее важных жизненных наук: верховой езде, фехтованию на мечах, саблях и все больше входящих в моду тонких франкских шпагах, а также, разумеется, стрельбе из лука.

Во время этих занятий, которые обычно проходили в небольшом леске неподалеку, Варежка часто жаловалась Аннице:

— Господи, кто бы знал, как мне надоел город! Как мне хочется в настоящий большой лес, в его тишину, покой… Я обожала в детстве смотреть, как лучи солнца падают веером сквозь ветви на зеленую траву, а в этих лучах снуют мошки и бабочки… Боже, я хочу жить в лесу!!!

— Дааа! — Подхватывала Анница — Я тебя так хорошо понимаю, я ведь тоже провела в лесу всю свою жизнь …

Однако, пока обеим молодым женщинам суждено было жить в шумной столице, и казалось — ничто не в силах изменить этот уклад.

Лето 1496

… Две молодые женщины, живущие в городе, тосковали по лесу, а один немолодой человек, живущий в лесу, решил про себя что, пожалуй, он сыт этим лесом по горло, и пора, наконец, готовиться к тому, чтобы навсегда с ним распрощаться…

Антипу Русинову было уже пятьдесят семь лет и, несмотря на многолетний опыт, привычку и максимальные удобства, которые создавал себе в каждом новом лагере разбойничий атаман, ему с каждым годом становилось все труднее и труднее переносить промозглую осеннюю сырость, от которой всегда болела, давно отрубленная московским палачом правая рука, зимнюю стужу, весеннюю капель и летнюю невыносимую жару в сочетании с огромным количеством комаров, клещей и мошек…

— Торжественно объявляю вам всем, — сказал он на ежедневном сборе у костра мужской части отряда, где обсуждались результаты прожитого дня, — что это последний год нашей трудовой деятельности. — Через год, мы, переведя предварительно всю нашу добычу в золото и камни, честно и прилюдно поделим ее, согласно предварительным долевым договоренностям и навсегда покончим с нашим темным ремеслом. Все согласны?

— Да–а–а! — нестройным хором вялых и неуверенных голосов ответили собравшиеся бородатые мужики.

Высокий и стройный, щеголевато одетый Макс фон Карлофф, кисло поморщившись, покачал головой из стороны в сторону, как бы говоря: «Не знаю, не знаю, как по мне, так и дальше можно было бы так жить…», а потом заговорил тоном убеждения:

— Антип, мне кажется, не имеет смысла заканчивать наше дело в разгар сезона — летом у нас всегда самая хорошая добыча, может поближе к холодам…

В отличие от Антипа, который хотел, поменяв имя, поскорее отправиться к дочери и внукам, одинокий Макс, для которого разбойничий отряд давно стал родной семьей, плохо представлял себе жизнь без него. Однако Антип видел, что Макс выражает мнение большинства: