История сахара. Сладкая и горькая - Питер Макиннис

Что касается денежных единиц, то я указывал цены в американских долларах, поскольку мне кажется, что большинство способно перевести их в свою валюту. Некоторые цены все же даны в фунтах стерлингов, и тогда, например, один фунт, три шиллинга и шесть пенсов записывается: £1 3s. 6d. или 23s. 6d. В одном фунте 20 шиллингов, а в одном шиллинге – 12 пенсов. По доброте душевной те два случая, в которых цены в оригинале давались в гинеях, я пересчитал сам.

К счастью, история сахара это не только его очистка. Это обширное повествование, охватывающее 9000 лет, около 150 стран, производящих свеклу или сахарный тростник, а также продукт, повлиявший на нашу жизнь. В этой многослойной эпопее я выбирал те ее аспекты, которые показывают, как сахар участвовал в мировой истории, хотя и не настаиваю на том, что именно он создал наш мир таким, каков он сегодня. Скорее, человеческая жадность, слабость и ошибки, частично сформировавшие наш мир, всегда, так или иначе, присутствовали там, где сахар приносил прибыль. Если б сахара не было, такая же свара поднялась бы из-за другого ценного продукта.

Свою роль в истории сахара сыграла и религия под разными своими личинами. Сахар, видимо, был передан индонезийцами индийцам, а позже производился христианами-несторианцами в Персии. Затем сахар вслед за исламом распространился по Средиземноморью и был открыт крестоносцами, которые привили вкус к нему всей Европе. Когда католики и протестанты соперничали и воевали друг с другом в Новом Свете и на Востоке, сахар был одной из главных причин раздора.

Позже перспективы обогащения на выращивании и производстве сахара привлекли к нему тех, кто искал власти и был способен оправдать свою бесчеловечность по отношению к другим людям – своим рабам – извращенным пониманием религии. Впрочем, вина лежит на их превратном толковании веры, а не на ней самой.

В истории сахара почти нет героев, зато много злодеев. Совесть этих злодеев всегда оставалась чистой, потому что они верили, что все их деяния были ради «всеобщего блага», как и во благо их кошельков. Точно так же и те, кто сегодня распускает «научные» сплетни о сахаре и искусственных подсластителях, верят, что спасают жизни. Они могут ошибаться, могут врать, но в душе они, кажется, уверены, что делают доброе дело.

Возможно, перед тем, как строго судить какую-либо из исторических фигур в этой истории, нам надо взглянуть на самих себя сегодняшних и спросить, как рассудят нас наши потомки. Зло, которое люди совершили в прошлом, стоит вспоминать для того, чтобы убедиться, что мы его не повторяем, а не оборачиваться назад с лицемерным чувством превосходства. Мы другие, но я сомневаюсь, что мы стали намного лучше, ведь ничто не меняется так мало, как человеческая природа.

На большей части тропической Новой Гвинеи 9000 лет назад было холодно, заканчивался последний Ледниковый период. Даже вблизи экватора горные цепи были покрыты ледниками, а вершины были увенчаны снегом в течение всего года. Но в прибрежных районах было теплее, и в джунглях можно было найти много еды. В те времена на Земле существовали места и похуже, хотя благодаря вулканической активности там было достаточно тепло.

Вулканы всегда были добры к людям – там, где острова раскинулись от Австралии почти до самой Азии. Австралийская тектоническая плита слишком массивна и крепка, чтобы потрескаться или смяться, пока сползает на север со скоростью растущего ногтя, и весь удар на себя принимают Новая Гвинея и Индонезия. Эти острова – австралийская зона деформации; извержения вулканов и землетрясения здесь вполне обычны. Высокие горы Новой Гвинеи, взметнувшиеся из недр Земли в результате продвижения австралийской плиты, собирают влагу из проходящих мимо тропических облаков, наполняя ею многочисленные реки и питая богатую почву, производящую роскошную растительность. Вулканическое происхождение имеет и большинство индонезийских островов к западу от Новой Гвинеи.

Вулканические породы создают плодородную почву. В тропиках муссоны в сезон дождей вымывают необходимые растениям минералы, но вулканы быстро восстанавливают их содержание, покрывая истощенную почву пеплом или лавой, которая через сто лет тоже превратится в плодородную землю. Это идеальное место для того, чтобы вести сельское хозяйство или впервые его изобрести.

Вулканы также снабжают людей материалами, из которых можно сделать инструменты: обсидианом для того, чтобы сделать лезвия, пемзой для обработки дерева. Базальтовые лавовые потоки и дайки, быстро остывая, формировали каменные слои, похожие на металл. Когда эти плиты разрушались, их обломки становились речной галькой, звеня и гремя, пролагавшей себе путь к морю.

Отличить эти камни от обычной гальки было просто. Лучшие камни для изготовления ножей – темнее, с глянцевым блеском и при ударе звенят как колокольчик. На их поверхности бывают отверстия – лава остывала быстро, формируя похожую на стекло массу, а не кристаллы. Когда давление падало, пузырьки газа расширялись внутри застывшего камня, у них не было времени выйти из вязкой лавы до тех пор, пока она не остыла. Пойманные в ловушку пузырьки испещряли гладкую поверхность округлых булыжников размером с кулак отверстиями-метками.

Если достаточно сильно и под правильным углом ударить по одному такому камню другим, булыжник расколется на несколько зазубренных осколков, острых как лезвие. Они похожи на клыки, которыми можно расправляться с деревьями и лианами. Иногда вышедший пузырек газа образовывал в камне сквозное отверстие, и тогда в него могли продеть кожаный шнурок, чтобы носить нож на шее. Отшлифованные и прикрепленные к деревянным рукояткам, они становились топорами, которыми торговали повсюду, выменивая на свиней, раковины, перья, обсидиан из дальних мест и даже на невест. Ножи из вулканического камня делали жизнь проще и помогали налаживать связи между соседними племенами, торговавшими друг с другом.

Хотя худший этап Ледникового периода закончился 9000 лет назад, в горах по-прежнему было холодно, так что люди жили поближе к равнинам, где охотились на животных и собирали растения. Жизнь охотника и собирателя зависела от климата, который определял пищевой цикл.

В тропиках, где погода определяется муссонами, есть два основных сезона – влажный и сухой, а также межсезонье, когда количество осадков варьируется. Даже при устойчивой погоде перелетные птицы пролетают мимо по пути в Австралию или из Австралии, так что здесь есть достаточно примет для того, чтобы судить о смене сезонов, а ближе к экватору о смене множества микросезонов. По крайней мере влажный сезон нельзя не заметить.

Термин «влажный сезон» – не слишком удачное описание того, что на самом деле происходит в течение нескольких месяцев южного лета. Каждый день сразу после полудня облака накатывают с моря и собираются над берегом, и это единственное предупреждение о том, что за этим последует. Когда начинается дождь, это не мягкий перестук капель, а внезапный барабанный бой, умопомрачительный штурм, пугающий и сбивающий с толку. Гром гремит не в небе – он гремит в деревьях, когда туда врывается дождь, он гремит на земле, когда дождь падает на нее, прорвавшись сквозь их кроны, он гремит в головах людей, застигнутых на открытом пространстве. Выпадает более дюйма (25 миллиметров) дождя за каких-нибудь 20 минут. Если вы оказались под таким дождем, то не можете думать ни о чем другом, как только о том, чтобы убраться оттуда поскорее. У вас в голове есть место только для этой мысли, так что укрытие окажется кстати, по крайней мере до тех пор, пока дождь не окончится, так же внезапно, как и начался.