Звезды сделаны из нас - Тори Ру

зарплата у неё была совсем небольшая. Поэтому вся наша жизнь свелась к откладыванию денег на больницу для Миши.

Постепенно мама полностью ушла с головой в церковь и стала очень религиозной. Она считала, что кроме бога Мише никто не поможет, молилась без устали и приучала к этому меня. Ведь если молиться вдвоем, то вероятность того, что бог нас услышит, увеличивается вдвое, а значит он быстрее поможет Мишке.

В пятом классе я впервые понял, что одноклассники считают маму сумасшедшей. Об этом прямым текстом заявил Гоша Титов, когда нам на истории рассказывали про фанатиков старообрядцев, которые так сильно верили в бога, что сжигали себя. Было очень сложно представить, что человек может захотеть добровольно себя поджечь. Поднялось шумное обсуждение, и учительница, чтобы прекратить бедлам, коротко пояснила:

— Считайте, что они были сумасшедшими.

— Как мама Филатова? — выкрикнул Гоша и все засмеялись.

Учительница сделала ему замечание, а я так растерялся, что не сразу понял, что он имеет в виду. Но потом понял и подрался с ним на перемене, потому что он отказывался брать свои слова назад.

Однако так уж вышло, что Гошина старшая сестра училась уже в восьмом классе и на следующий день парни из её класса, заловив меня, предупредили, что если я ещё раз посмею тронуть Гошу, то они утопят в унитазе. А после наперебой стали твердить, что моя мама сумасшедшая, и что я просто должен это признать. Они дразнили, но я повёлся, и, не выдержав, сам набросился на них с кулаками.

Быть может, не случись этого тогда, в дальнейшем всё сложилось бы совершенно иначе.

Репутацию чудака заработать очень легко, особенно в школе, достаточно кому-то сильному и влиятельному объявить об этом всем остальным. И те парни из класса Гошиной сестры не преминули это сделать, наградив меня ярлыком «мамкиного сына», чуть позже сменившегося на прозвище Святоша, но уже немного по другим причинам.

Линейка на стадионе перед школой вопреки ожиданиям проходит на удивление спокойно. Девчонка с колокольчиком у меня на плече, такая хорошенькая и улыбчивая, что все смотрят только на неё, и я прикрываюсь ей как щитом. Даже когда она заканчивает оглушительно звонить прямо над ухом, не опускаю её на землю перед школой, как это делал на репетициях, а несу до самого крыльца.

После отправляюсь прямиком в класс русского языка и литературы, занимаю своё коронное место на последней парте возле окна и достаю телефон. Я свою миссию выполнил, теперь имею полное право восстановить нервные клетки парой новых треков, чьи релизы слили в сеть двадцать минут назад.

У беспроводных наушников есть одно очевидное преимущество. Если сидеть, подперев голову ладонью, то наушник в одном ухе заметить невозможно. А поскольку первый урок первого сентября — это бессмысленная болтовня классной о каких-то общих воспитательных вещах, нет никакой необходимости прислушиваться, и можно спокойно добить рерайт статьи о пешем туризме, за который, вместе с двумя другими статьями, мне должны заплатить две с половиной штуки.

Вообще, учусь я хорошо. И сижу на последней парте только в качестве протеста против стереотипов, ну ещё и потому, что терпеть не могу, когда что-то происходит у меня за спиной.

Класс быстро заполняется. Я мельком оглядываю входящих одного за другим. Всё-таки каждый немного изменился. Кто-то стал выше, кто-то постригся, кто-то оброс, Дербенёва отрастила грудь, Ляпин покрылся прыщами, тот самый Гоша Титов отрастил бороду, а его бессменный кореш — дуболом Журкин ещё сильнее раскачался.

Все те же, но немного не те.

Я с ужасом ловлю себя на мысли, что как будто даже немного рад их всех видеть. Нелепая, малодушная мысль. Отгоняю её побыстрей подальше, в очередной раз наступать на те же грабли я не намерен. Всякий раз, когда мне начинает казаться, будто между мной и всеми этими людьми нет никакой пропасти отчуждения и взаимного неприятия, обязательно происходит что-нибудь нехорошее.

— Здоров! — больно шлёпнув по спине, Гальский по-наглому занимает место рядом.

Мне без разницы с кем сидеть. Гальского в классе тоже не любят, но это вовсе не повод дружить с ним. Я не из тех, кто сбивается в стаи. Я сам по себе. Да и Гальский мне нравится, не больше прочих. Но в прошлом году я как-то по глупости помог ему с контрольной по физике, и с того раза он возомнил, будто мы друзья.

— Слышь, Глеб, — он наклоняется к моему уху и меня обдаёт запахом банановой жвачки. — А ты уже знаешь, что Макаров умер?

— Как умер? — информация плохо укладывается в голове, потому, что я совсем недавно видел Макарова живым и здоровым.

— Жанна, наверное, сейчас про это объявит, — Гальский очень доволен тем, что принёс мне новость первым.

— Что же с ним случилось?

Макаров был моим самым заклятым врагом. Я его ненавидел, но сейчас был действительно обеспокоен. В нашем возрасте люди не умирают просто так.

— На мотике расфигачился, — охотно выкладывает Гальский. — Он и Алиска. Укурились и на встречку выехали.

Лицо Гальского широкое и жирное, а нос, рот и глаза маленькие. Он вечно напоминает мне рожицу эмодзи. В этот раз ту, что с многозначительным взглядом.

— Оба насмерть.

— Ясно.

Радоваться чьему-то горю, а тем более смерти — грешно. И хотя я неверующий, мне немного стыдно за накатившее чувство облегчения от того, что отныне я избавлен от ежедневного террора и измывательств Макарова. Но Алиску по-настоящему жалко. Алиска была «ашкой». И начала встречаться с Макаровым в конце десятого класса. Макаров считался у нас в школе крутым и Алиска явно на это повелась, потому что раньше она была вполне адекватной и с ней иногда можно было даже нормально поболтать.

— Бог всё видит, да? — Гальский не подстёбывает, а смотрит заискивающе. Ему хочется наладить со мной контакт. Вот и выдаёт этот бред, в надежде на одобрение.

Я неопределённо пожимаю плечами. Пусть думает, что хочет.

Я уже давно научился избегать подобные разговоры и не озвучивать то, что думаю на самом деле. С Румянцевой только утром вышел прокол, но это оттого, что за лето я немного расслабился.

Приходит Жанна Игоревна, наша классная и, как и предполагал Гальский, начинает урок с известия о Макарове и Стрельниковой. Всё охают, ахают, ужасаются. Жанна сообщает, что похороны уже состоялись, но если мы соберемся всем классом съездить к ним на могилы, будет очень здорово. И что нужно обязательно организовать