Дорога которой не будет конца - Сергей Гришко

ты видишь все это, эй человек?! Хоть и веришь в показанную картинку, потому что там празднуют и пьют, громогласно лютуют измазанные в саже бесы, князья из грязи, аристократия луженых глоток, рыл свиных. Ублажаемые собою упыри и вурдалаки, злыдни словесного поноса продолжают гнуть свою правду заблудившись в бреду трех сосен и верой в ложную действительность позабытого вчера. Их светлый мир теплый хлев, говно, корыто.

Свят наш народ ему и вправду плевать на все, он таракан крещеный и выживет везде. Никакая демократическая свобода или революционные тезы не искоренят его, не срубят поганцы под корень гражданскою смутой или чем-то подобным. Жив и могуч наш народ, презирающий ваше заморское небо, изуверский закон и затасканную свободу.

Правда в том, что после любого рукотворного потопа, останется мужичок, тянущий борозду парующим полем, ему выпал крест кормить пассажиров с ковчега. Звезд, что были прежде, нет, но может быть вспыхнут новые и в этой бесчисленности будет та, которой не стоит, пренебрегая жертвовать. Кумирами хорошо топить печь в эту долгую зиму без ничего, запивая самогоном краденые мечты, ты жрешь все это барахло с усердием моли.

Последнее такси исчезает в подступающем прибое, полгода просто ушли под лед, и есть не пустая мысль в голове, но буду молчать, предчувствуя близость. Любовь сверлила мозг, после стала мурлыкать кошкой, я просто вышел за дверь в ночь полную звездами и шумом прибоя. Кругом свобода выбора и ограниченность средств во всем, остается право на шаг в неторопливость сжевывания и сглатывания слюны. Парнокопытная полорогая жизнь, от стойла до бойни.

Моральный террор воплощается в идее вседозволенности, спина исполина царя не знавшая дубины или плети превращается в кормушку веры и хлеба, но за всем этим насилие и смерть. Бег продолжается, солнце в зените, а по факту липкая холодная ночь, колючий мороз, окоченевшие люди или трупы, кружит метель, скрывая оледенелый полустанок в безбрежной темноте.

Возвращение к дому, которого нет, к чужой женщине ставшей женой тебе, пылать очагом, подкармливаемым прелым тряпьем с распродаж. Хранить кухонные ножи у соседей и проживать одноразовый век ушедшей тенью. Мечтатель превратился в тоску и сомнения, его смех тлеет, распадаясь на вопросы, пошлая обезьяна в тапочках включает телевизор и вдруг ему подсказывают, что он человек из шоу.

О, скучный, глупый, безработный, гражданин, уставший от непосильных тягот выживания. Слушай нашу правду о том, что народ устал, он ропщет и скоро возникнет недобрый рокот праведного гнева. Всмотрись в эти лица опухших от голода великовозрастных детин у них отобрали свободу. Долой режим! Долой палачей! а нас в палачи, ух будет порядок. Чугунные головы, ветры чудо идей, обман всегда дело стоящее. Сделай свой судьбоносный шаг душу продай и свободу купи.

Искоренить в себе рассудок, главное быть исполнительным и борись за лучшую долю, грабя себя, остальных. Как выглядит наш лучший мир, что мы награбим? Знаешь что, а ведь твоя мечта не за горами, вот сжатый кулак праведного гнева, далее выстрел в упор, где-то между ними пролегает это зыбкое счастье. Свобода это желание стать исполнительным рабом, в идеальном мире еды и крова, под защитою охраны и забора.

Стрельба, воплощенная в насилие и лекарственные препараты от всего. Ты будешь исцелен и наступит рай с распродаж по вполне приемлемым ценам. Твой внутренний протест он антисоциален и тебя просто не станут слушать, кого напугает мышиный писк?

Но вот мы превратились в огромное поле чьего-то эксперимента, буерост, облагородился идейными стягами да свастикой. Я хочу пробуждения и бездну свобод, я не знаю куда бегу, но погромы это весело! За границами дозволенного начинается отстрел невменяемых особей.

В чем состоит правота единицы конкретной массы? Пропаганда прилежности, исполнительности, не это ли эталон лучшего ученика? Высокие баллы за знания, они после воплотятся в денежные эквиваленты счастья, которые надо копить, после строить жизнь, продолжать человеческий род, прилежно и исполнительно. Главное не думай, учись детка и получай подачки. Революция, бунт, там много страстей, смерти, крови, но ничего осмысленного и разумного.

Так в нас закладывается фундамент новейшего здания историко-философских изысканий, в нем еще нет окон и темных комнат, но они в скором времени возникнут, тогда научишься, откуда прыгать и где наглухо запираться. Станешь выпивать, говорить языком данного мира, ожидать сытые дни после бесконечного голода. Убийца, местами поменялся с палачом, как стало легче жить, надышаться ветром.

Протест баранов на человеческие поступки отклоняется, ты воин света умирающей страны допиваешь последнюю бесплатную водку. Завтра ты бунтарь проснешься в стране фантомных болей, слухов, пересудов и советов тех господ, чья кровь черна.

Скольких оставили в брошенных бастионах надежд? Просьба в покаянии отклоняется, потому что все случилось не так и ты тому не свидетель! Читай выразительно, дабы изумить кровавым размахом и разгулом жестокости. Читай по слогам, ты стал и был героем, зная результат. Шел осмысленно с именем великого светила за светлое начало запасного пути и страха не ведал!

Герои не обделываются перед фактом предрешенного подвига, они принимают исходную позу, расправляют крылья и собственно камнем во врага и он повержен практически насмерть, твои промахи не в счет.

Антиутопия, парадокс, андеграунд ты в системе четного злого порядка чисел, а прихода нет, кровь на исходе и вены сухие нити, ушедшие в паутину лжи. Злость твоя обращена в телевизор, но там смерть, конфетти, разные животные, текущая нефть все перерабатывается в помои.

Ты ешь, вкушаешь, согласен, когда за это гибнут люди с меньшим достатком, твой интеллект выше, война далека, она не касается твоего быта.

Окопные мечты. Порно звезды ярче небесных и ты знаешь их по именам. Их лица стянуты в разглаженность младенческих попок, на ощупь это наждачная бумага. Колыхание молочных желез с невероятным литражом воспроизводит в штанах признаки восстания, ты в смысле жизни прав, потому что реагируешь сообразно обстоятельствам видимого на экране. Мораль аморальна, растленность норма в стенах дома, где здесь и сейчас взаимосвязаны в нечто похожее на личную жизнь и признаки быта. Окопные мечты, была бы баба, большего не надо.

Неужели мир закончился!? Неужели прав этот шут измазанный гримом, неужели корпоративом люцифера правит проплаченное трепло?

Словесное дерьмо пошлых шуток, бессмысленный аттракцион, но все это странным образом вертится, слышен хохот, аплодисменты. Я напиваюсь, и в этом состоит ошибка, не правота. Неужели мысль не канает, она устарела, главное своим отшлифованным образом сыграть на бис, дабы весь мир замер в