Собибор. Взгляд по обе стороны колючей проволоки - Леонид Терушкин

Однако основная наша задача состояла в том, чтобы донести слова и чувства непосредственных героев тех событий. Основное место занимают до сих пор в полном виде не публиковавшиеся мемуары А.А. Печерского, а именно их последняя редакция начала 1970-х гг. Отметим, что ряд его воспоминаний, вышедших из печати в последние годы, представляют более ранние и краткие версии.

В отличие от предыдущих изданий мы не ограничиваемся только А.А. Печерским, но и «даем слово» его ближайшим товарищам. В частности, мы публикуем свидетельства трех товарищей, а именно С.М. Розенфельда, А.А. Вайцена и А.М. Вайспапира. Акцент мы делали не столько на самом восстании (они описывают его однотипно), сколько на том, каким путем они попали в плен, а потом в Собибор, что делали после восстания, где сражались в 1944–1945 гг.

Еще один раздел посвящен ранее не публиковавшимся письмам 1962–1965 гг. А.А. Печерского, С.М. Розенфельда, А.А. Вайцена и А.М. Вайспапира писателям А. Г. Синельникову и В. Р. Томину. Отметим, что именно последний из перечисленных внес существенный вклад в то, что память о Собиборе не была забыта. В.Р. Томин (Тальман) был участником Великой Отечественной войны, в дальнейшем написал ряд книг об антифашистском движении и советской разведке. С начала 1960-х гг. был близким другом А.А. Печерского и сыграл важную роль в популяризации истории Собибора. Участвовал во многих встречах бывших узников в СССР. В 2006–2008 гг. поделился своими воспоминаниями и передал часть личного архива в НПЦ «Холокост».

Завершает сборник также впервые публикуемые на русском языке воспоминания из книги М. Нович «Собибор. Мученичество и восстание» (1979 г.), в которой собраны свидетельства уцелевших узников. Мы приводим свидетельства (включая А.А. Печерского), показавшиеся нам наиболее важными в описании судеб евреев до Собибора, во время восстания и после него.

Тексты публикуется с сохранением авторской стилистики за рядом оговоренных исключений. Орфография и пунктуация приведены к нормам современного русского языка. Зачеркнутые, пропущенные, исправленные фразы, слова и авторские пометки отмечены составителями в подстрочных примечаниях. Исключенные, как правило, малоинформативные и повторяющиеся, фрагменты текста и неразборчивые слова обозначены знаком . При воспроизведении иноязычных собственных имен и некоторых географических объектов возможны расхождения, связанные со многими вариантами их произношения, написания и перевода в разных источниках. Сборник проиллюстрирован фотодокументами из Архива НПЦ «Холокост», Фонда Александра Печерского, Музея истории еврейского наследия и Холокоста в Мемориальной Синагоге на Поклонной горе (Москва) и личных коллекций.

Составители выражают признательность за помощь детям и внукам участников восстания в Собиборе: А.Г. Вайцену, М.А. Евстратову и М.С. Розенфельду.

Особой благодарности за ценные консультации, поиск документов и техническую помощь заслуживают Вадим Гасанов, писатель Л. С. Симкин, руководители Фонда А. Печерского И.Ю. Васильев и М.Ю. Эдельштейн, Г.Б. Горбовицкий, А.Г. Мордвинцев, фотографы Г. Рейхман (Ашдод) и В.В. Бродский, Д.М. Плоткин, Рита Марголина («Яд Вашем», Иерусалим), сопредседатель НПЦ «Холокост» И.А. Альтман, С. А. Богданова, а так же сотрудник Архивного отдела НПЦ «Холокост» Роман Жигун, Александр Гвелесиани, Светлана Трифонова, Елизавета Чамкина, Дмитрий Алексеев, З. Елькина, А. Мелентьева, Т. Радайкина, А. Куроптева и С. Кислов.

Пахалюк К.А., Терушкин Л.А.

История нацистской Германии неразрывным образом связана с политикой преследования или уничтожения миллионов человек по всей Европе из-за их политических или религиозных взглядов, этнической принадлежности. Так, по утверждению историка М. Манна, общее количество жертв нацистской Германии составила примерно 20 млн человек, из них около 6 млн человек были евреями, истребленными только за свою этническую принадлежность. Такая цифра была озвучена на Нюрнбергском процессе, в дальнейшем она нашла подтверждение в специальных исследованиях, правда, окончательное число варьируется от 5,1 млн (Р. Зильберг) до 6,2 млн (В. Бенц)[3]. Именно уничтожение евреев в годы Второй мировой войны приняло тотальный характер. Это обстоятельство сегодня вызывает определенные сложности: как помнить о геноциде евреев, не забывая других жертв и не принижая их страданий? Как объединяя память о различных жертвах нацистской политики не опустить об уникальность положения именно евреев?

Эта сложность во многом обусловлена организационной непоследовательностью нацистской истребительской политики, и обнаруживает себя уже на уровне понятий. Существует несколько определений Холокоста, ведь это понятие изначально было введено в оборот не для того, чтобы четко зафиксировать реальность, а увековечить память о погибших. Как пишет российский исследователь М. Гилева: «Термин являл собой целую совокупность образов и репрезентаций, связанных с нацистской политикой методичного, «конвейерного» уничтожения людей по этническому принципу. Он был призван запечатлеть сочетание несочетаемого: научно-технического прогресса и пещерной жестокости[4]. В узком и наиболее распространенном смысле под ним понимается политика нацистской Германии, её союзников и пособников по преследованию и массовому уничтожению евреев в 1933–1945 гг. Однако здесь мы сталкиваемся с ретроспективным взглядом: ведь до 1941 г. притеснение евреев не перешло еще в фазу тотального уничтожения. Более широкая трактовка Холокоста предполагает включение и иных социальных групп. Например, такая точка зрения отражена в резолюции Генеральной ассамблеи ООН от 1 ноября 2005 г. № A/RES/60/7, в соответствии с которой 27 января стало Международным днем памяти жертв Холокоста. Впрочем, например, для обозначения геноцида цыган существуют специальные термины. Наиболее распространенный среди них — «Порраймос». В документах нацистов встречаются такие понятия, как «всеобщее» и «окончательное» решения еврейского вопроса. Первый отсылает к изгнанию из Германии, второй — к полному уничтожению.

В 1943 г. Рафаэль Лемкин ввёл понятие «геноцид», выработка которого во многом опиралась на политику нацистов в отношении евреев в годы Второй мировой войны. Именно оно в 1948 г. было положено в основу Конвенции ООН о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, принятой Генеральной Ассамблеей в 1948 г. В ней под геноцидом понимается полное или частичное намеренное уничтожение групп людей по расовому, национальному, этническому и религиозному принципу. Отметим ряд сложностей. Так, чтобы массовое насилие попало под эту категорию необходимо доказать намеренность уничтожения (на это, например, пусть и безосновательно, упирают турки, отрицая геноцид армян). При этом под определение не попадает уничтожение по социальному принципу. Впрочем, с точки зрения современной теоретической социологии, и этническая, и расовая, и национальная (не говоря уже о религиозной) принадлежности конструируются социально, а потому могут быть при желании отброшены или приняты индивидом. Соответственно, неочевидно, почему геноцидом признается уничтожение людей только на основе этих, а не каких-то других критериев, почему массовая гибель только одних социальных групп должна выделяться.