Мальчик-вамп - Дмитрий Емец

В подобных вещах они всегда понимали друг друга с полуслова.

А мысль Фильки уже катилась дальше. Он прикидывал, что при желании пять легких ящиков можно растянуть и на все оставшиеся уроки. Даже жаль, что после литературы ничего уже нет.

Мокренко оглядел канцелярию. Большой ободранный сейф. Стол. Компьютер. И ни единой души вокруг. Секретарша куда-то вышла, а Стафилококк, как неупокоенный упырь, носился где-то по этажам.

– Интересно, что за муть привезли в кабинет биологии?

Филька подошел к ящикам и присел рядом с ними на корточки.

– Осторожно, они типа заклеены! – предупредил его толстяк.

Хитров презрительно фыркнул:

– Подумаешь, заклеены! Они же не гвоздями забиты. И потом, если рассуждать логически, то эти ящики для кого привезли?

– Для кого? – озадачился Петька.

– Для школьников, олух! А мы с тобой кто? Школьники. Значит, мы можем совать нос, куда нам заблагорассудится. Тебе лично заблагорассуживается?

– Ясный перец!

– И мне заблагорассуживается!

Хитров решительно открыл верхний ящик и заглянул внутрь. Мокренко отодвинул его и тоже заглянул.

– Тьфу ты – медуза какая-то сушеная! – плюнул он.

– Не медуза, а морская звезда!

– А мне по барабану. Все равно тухлятина. Дай-ка сюда следующий!.. Ух ты, ты это видел?

В соседнем ящике обнаружилось чучело ворона.

Его желтый сухой клюв был приоткрыт, а тусклые перья встопорщены.

На правой лапке у ворона тускло поблескивало металлическое кольцо. Неподвижный глаз мертвой птицы пристально смотрел прямо на Хитрова.

«Ты сам виноват, что сунул нос куда не надо! Скоро ты заплатишь за это! Заплатишь дорогую цену! Свою жизнь!»– вдруг услышал Филька чей-то голос.

Испуганно озираясь, он поспешил захлопнуть крышку. Голос смолк.

«Померещилось!» – решил Хитров.

Ему не хотелось больше никуда лезть, зато любопытство пробудилось у Мокренко, до которого все доходило на десять минут позже, чем до жирафа. Зато когда все-таки доходило, то надолго задерживалось в его дремучих извилинах.

– Двинь тазом, а то будешь унитазом! – велел Мокренко, отодвигая Фильку от коробок.

– Отрывай скотч аккуратно – чего ты крышку рвешь? – проворчал Хитров, уступая приятелю место.

– Не учи ученого! Ну-ка посмотрим, чего там?..

Петька сунул нос в коробку и разочарованно фыркнул:

– Тьфу ты, какие-то схемы пищеварения! Нужны они мне, как парашютисту корабельный якорь!

– И правда, зачем тебе какие-то схемы? Ты и без схем дождевых червяков перевариваешь! – вполголоса буркнул Филька.

Мокренко пасмурно покосился на него. Он не любил, когда ему напоминали об этой истории. Ну ничего, найдет он когда-нибудь ту свинью, которая подбросила ему дождевого червя в макароны. А когда он отыщет этого гада... Петька даже засопел.

Теперь неоткрытых ящиков оставалось только два.

Один – маленький, плотно заклеенный, из черного картона.

Другой – длинный, из свежих еловых досок. Этот ящик был самым большим из всех, что им поручили перенести.

– Смотри, тот ящик похож на гроб! – вдруг сказал Филька.

– Ясный перец, – согласился Мокренко, переставая сопеть.

Его приятель потер лоб.

– Но ведь это не может быть гробом?

– Чего? – не понял Петька.

– Ну, я имею в виду настоящим гробом. Скорее всего это обычный ящик. Ты как думаешь?

– Ясное дело, обычный. Откуда тут взяться гробу? Гробы на кладбище. Не по школам же их таскают? – пожал плечами Мокренко.

Невольно посматривая на большой ящик, они занялись маленькой коробкой. Филька осторожно расклеил скотч и приподнял крышку. Изнутри коробка была выстлана красной плотной бумагой. На бумаге, занимая почти всю коробку, лежало...

– Ты видел? – пораженно выдохнул Мокренко.

– Сердце! – севшим голосом выговорил Филька.

– Возьми его!

– Сам возьми!.. Ладно, давай я!

«Не делай этого!» – спохватился внутренний голос, но Хитров уже протянул руку. Будь сердце настоящим, оно могло бы принадлежать великану. Отчетливо видны были все желудочки, артерии и предсердия.

Самое ужасное, что сердце вовсе не было похоже на муляж. «Ну и что, что не похоже? Муляжи всякие бывают!» – подумал Филька, но тут вновь услышал голос: «Муляж? Наивный сопляк! А было ли оно когда-нибудь муляжом?»

– Дай сюда, я его примерю! Сечешь, если такое у меня в груди! Бултых-бултых, колотится! Типа мотор! – нетерпеливо воскликнул Мокренко.

Он выхватил у Фильки сердце и стал заталкивать его под рубашку. Внезапно лицо Петьки посерело, челюсть отвисла – и он с ужасом поспешил швырнуть сердце назад в коробку.

– Что случилось?

– Н-ничего!

– Как ничего? Что я, лица твоего не видел?

– Мне типа померещилось, что оно бьется! – неуверенно заржал Мокренко. Его щеки постепенно восстанавливали цвет.

Филька недоверчиво прищурился. Он сообразил, что Петька пытался его надуть, да еще как ловко. Вот уж от кого не ожидал!

– Ладно, – сказал Хитров. – Давай напоследок заглянем в большой ящик и будем перетаскивать. И так урок тю-тю!

Он присел перед напоминавшим гроб ящиком на корточки и принялся его разглядывать.

– Дай сюда линейку! Вон ту, железную, со Стафилококкова стола! Крышку нечем подковырнуть! Пошевеливайся! – командовал Филька.

Подцепив линейкой крышку, Хитров широко распахнул коробку и отшатнулся. Невидимая ледяная рука сдавила ему горло. Мокренко, стоявший у него за спиной, издал тихий выдох.

«Я знал, что вы это сделаете, жалкие людишки! Что ж, сами виноваты, что все произошло так скоро».

В ящике лежал на спине скелет.

Он был крупным, с желтоватыми костями и пустыми глазницами, неподвижно глядевшими в потолок. Руки скелета с длинными сухими пальцами были сложены на груди. На одном из пальцев, а именно на указательном пальце правой руки, тускло поблескивало металлическое кольцо. Такое же, как у ворона.

Фильке сразу захотелось захлопнуть ящик, но крышка съехала на пол. Чтобы поднять ее, нужно было наклониться над самым скелетом, а этого мальчик почему-то не смел. Все его тело сделалось будто ватным.

Ватным и тяжелым. Словно чужим.

Вероятно, с его приятелем происходило то же самое. Хитров не видел Петьку, но хорошо слышал, как тот прерывисто дышит.

– Что это такое? – выдохнул Мокренко.