Свинцовый ливень Восточного фронта - Карл фон Кунов

У их коллег по профессии с союзнической стороны также есть проблемы. В конце концов, потребовалось шесть лет, чтобы разрушить Вермахт, и при этом русские несли большую часть ноши. С одной стороны, писателям с союзнической стороны надо проявлять осторожность, чтобы не перехвалить Вермахт Гитлера и не казаться заискивающими или чрезмерно великодушными к нему, но при этом не слишком занизить его, чтобы таким образом не уменьшить свои собственные победы. У писателей из бывших офицеров военно-воздушных сил есть особые трудности — в то время как воздушные налеты западных союзников были действительно тяжелым бременем для немецкого гражданского населения, к удивлению, они едва ли оказали сколь-нибудь серьезное влияние на производительность немецкой военной промышленности до 1945 года. Американцы, британцы и французы, последовательно обладая превосходством в воздухе, подчас полным превосходством, сражались против последних частей люфтваффе — сильно поредевших, неумело управляемых и испытывающих нехватку топлива. В таком свете можно прийти к выводу, что достижения союзников в воздухе были не столь уж внушительны, как их иногда преподносят.

Также верно и то, что многие писатели с союзнической стороны не в состоянии признать свои ошибки или просчеты. По моему мнению, Черчилль был одним из исключений, и он стоит выше чрезмерного педантизма.

Третья группа, наиболее успешная в финансовом плане, состоит из авторов родом из индустрии развлечений. Для них проигранная война являет собой неистощимый источник материала, который они используют для получения прибыли даже под призраком послевоенной эпохи. Я уверен, что если бы победа была нашей, те же самые люди нашли бы способ использовать любой доступный материал для извлечения выгоды. Книги о войне, описывающие ее такой, какая она есть, как многие написанные после 1918-го, не продавались после 1945-го… но те книги, авторы которых были «не согласны», продавались, несмотря на то, имело ли содержание этих книг какое-нибудь сходство с действительностью или нет! Достаточно было лишь принять нужную точку зрения.

За многие годы друг с моей родины — из Восточной Пруссии — заполнил целую полку антивоенными, или, точнее, антиофицерскими, романами. Авторам не надо беспокоиться об аудитории — они могли положиться на негодование всех тех, кто был когда-либо связан подчинением другим, но считал себя выше их, по крайней мере по своей собственной оценке. Если этот эпизод в их жизнях прошел без успеха, вознаграждений, поощрений и тому подобного, то они тайно тосковали о будущем мщении. Авторы подобных книг помогли им зализать свои раны.

Рецепт подобной книги прост. Список персонажей обычно включает жестокого генерала, измученного жаждой славы любой ценой; глупый, недееспособный офицерский состав; толпу беспомощных, чувствительных и нежных солдат; и несколько девчонок, с которыми солдаты занимаются любовью во время их отпуска на родину. Этого достаточно, чтобы состряпать подобный роман.

Теперь сюжет. Во время неожиданного прорыва противником офицерский состав естественным образом полностью проваливается в профессиональном плане. Выблевавший украденное французское вино, пьяный генерал оказывается убит храбрыми солдатами Красной Армии. Только молодой сержант сохраняет ясную голову. Он собирает рассеянное ополчение и благополучно выводит их обратно к их собственным окопам. Добавьте одно или два отвратительных военных преступления или пару-другую отпущенных офицерами шуток про Гитлера, и у вас есть бестселлер.

После войны я часто встречал людей, даже прежних товарищей, которые говорили мне, как сильно они боролись против попыток своих начальников послать их на офицерские курсы. Многие даже говорили мне, что они отказывались от получения наград. Эти почти всегда показные — и легко опровергаемые — «воспоминания» только подпитывались дешевым, банальным, сентиментальным и абсолютно нереалистичным хламом, написанным авторами развлекательной литературы.

Конечно, были некомпетентные и даже трусливые солдаты среди пятнадцати миллионов, носивших форму цвета фельдграу во время войны, но не только среди офицерского состава. Подобные люди были исключением, не правилом, независимо от того, что эти авторы хотели бы внушить их читателям. Во Второй мировой войне 287 немецких генералов были убиты на линии фронта. Между 22 июня и 31 октября 1941 года моя дивизия потеряла приблизительно 51 % ее офицерского состава против 38 % ее солдат и унтер-офицеров. Очевидно, что относительно немногие из наших строевых офицеров были поглощены фанатичным самосохранением. В германской армии огромное большинство офицерского состава прежде служили солдатами, и совершенно точно некомпетентность и трусость не были качествами, которые должны были иметь те, кто был отобран для дальнейшего обучения и получения офицерского звания!

В Америке и Англии были и до сих пор есть авторы, производящие подобный тип литературы, с вредным, трусливым офицерским составом и так далее, возможно даже на несколько более высоком литературном уровне, чем у нас. Этот жанр особенно цвел в Америке после их первой проигранной войны, после Вьетнама.

У русских, конечно, были только герои!

Основываясь на моем богатом опыте за семнадцать лет действительной службы, во время войны и мира, я не мог написать ничего подобного работам этих трех категорий авторов. Мне не хватает способности фантазировать или галлюцинировать до степени, необходимой, чтобы изменить мои воспоминания о происходившем, к лучшему или к худшему. Что еще более важно, я не обладаю необходимой гибкостью характера или интеллекта, чтобы предположить, что у меня был тот же взгляд на вещи, скажем, в 1940 году, что у меня есть с сегодняшним знанием.

Я также не могу себя заставить сказать, что я выступал против режима Гитлера или что я знал, что он был обречен с самого начала. Я был поражен, как число людей, считающих себя частью германского сопротивления, достигло астрономических высот после 1945 года. (И оно, очевидно, все еще растет.)

Я не был одним из них. До 1933 года мы, кадровые солдаты, с одной стороны, не могли участвовать в политических событиях; с 1939 года расстояние между мной и противником было часто между нолем и тысячей метров. В промежуток между этими годами, как унтер-офицер, я занимался вопросами казарм, обучением солдат, поездками в увольнение — всем тем, чем занимается каждый унтер-офицер в любой армии мирного времени. Моя служба должна была завершиться в 1940 году, но к тому времени я вынужден был главным образом сконцентрировать свою энергию на сопротивлении нашим противникам на поле боя и не имел большой возможности волноваться о том, что происходило на политической арене.

Учитывая, сколько других немцев, возможно, сопротивлялись Гитлеру, я часто задаюсь вопросом о том, откуда взялись те 98 % населения Германии, которые голосовали за него. Но что более интересно — куда же они делись.

Я не могу написать о великой исторической важности моей службы. Я не историк, я не был главнокомандующим и не был начальником штаба. Я пережил войну с перспективы червя, если можно так выразиться, что в основном также верно для моей службы в мирное время. Я, конечно, никакой не конферансье.

Это — просто моя история. Чтобы избежать ненужных, возможно, загрязняющих влияний, я отказался от использования внешних источников в максимально возможной степени и рассказал только о своих собственных личных воспоминаниях. Я считаю вполне возможным, что мои очень личные воспоминания между 1928 и 1945 годами могут сказать о Рейхсвере и Вермахте больше, чем некоторые другие, более академические представления. У других ветеранов могут быть другие воспоминания об одном и том же. Таким образом, на их взгляд, эта книга, возможно, не особо объективна, но я приложил все усилия, основанные на моих знаниях и руководствуясь своей совестью.