Адепт - Адам Пшехшта

– Почему?

– Это предостережение! – рявкнул поляк.

– Предостережение?

Рудницкий беспомощно вздохнул: в голосе лейтенанта не было агрессии, и, хотя ствол винтовки небрежно нацелен в мостовую, однако не было сомнений, что мужчина ожидал ответа. Исчерпывающего ответа.

– Анклав живет, – тихо ответил алхимик. – Существует множество более или менее правдоподобных теорий на тему его появления и свойств, но это сфера ученых и философов. А может, теологов… А на практике лучше воспринимать его как охотничью территорию, район с чрезвычайно опасными хищниками. Никто из них не оставляет следов, к которым мы привыкли, но время от времени можно наткнуться на какую-нибудь подсказку. Это, – он указал на газету, – одна из них.

– Словно след волчьей лапы? – отозвался Матушкин.

– В этом случае скорее не волчьей, а тигриной.

– Идем отсюда, – решил офицер.

Следующие врата также не вызывали желания зайти, однако алхимик без колебаний углубился в темноту.

– Внимание, ступени, – предостерег он.

Двери были открыты, как обычно в анклаве, из зала доносились звуки вальса. Солдаты молниеносно разбежались по помещению, проверяя все уголки.

– Никого, – отрапортовал невысокий, коренастый жандарм с залихватски закрученными усами.

– И патефон играет… – пробурчал под нос офицер.

– Ничего не трогайте, – предупредил Рудницкий. – Не выходите из помещения одни. И обращайте внимание на все, что кажется вам странным.

– Я так понимаю, что это не касается самоиграющих патефонов или вчерашних газет? – спросил лейтенант.

– Не касается, – сухо признал поляк. – А сейчас обработаем раны. И помните, считается каждая царапина!

* * *

Рудницкий запил сухари чаем и снова подвинул стакан в сторону самовара. Усатый солдат по фамилии Ершов открутил краник.

– Это точно нам не навредит? – спросил он.

– Нет, еда в основном безопасная. Ну, эта нормальная…

– Не понимаю…

– Лучше не есть того, что убивает, – объяснил алхимик.

На лице жандарма появилось отвращение.

– Реально кто-то пробовал?

– Бывало, – подтвердил Рудницкий. – Некоторые считают, что мясо существ, живущих в анклаве, обладает особыми свойствами.

– Это правда? – быстро спросил офицер.

– Без понятия. – Поляк пожал плечами. – Я не занимаюсь магией. Содержу аптеку.

Крепкого телосложения солдат, дремавший до этого времени под окном, поднял голову и окинул Рудницкого внимательным взглядом, в котором не было и следа сонного отупения. Знаки на погонах гиганта выдавали в нем вахмистра.

– Расскажите, что вы тут ищете, Олаф Арнольдович, – попросил он.

Рудницкий неуверенно откашлялся. С того момента, как он осмотрел их раны, они обращались с ним с упреждающей, просто неестественной вежливостью, несовместимой со стереотипом простого солдата. И задавали вопросы. Грамотные вопросы. К тому же совсем не беспокоились о реакции командира, словно знали, что он не будет злиться на подобные расспросы. Они даже не спрашивали позволения вмешаться в разговор, что сильно контрастировало с моделью дисциплины в российской армии. И речь не в легкомыслии командира, все его распоряжения выполнялись беспрекословно.

– Что вы знаете о спагирической медицине? – ответил он вопросом на вопрос.

– Немного. Название кажется мне знакомым и только.

– Наверное, речь идет про объявления в прессе, – со злорадной усмешкой сказал Матушкин. – Знаете, про те, что обещают мгновенное лечение смущающих болезней. Вахмистр Батурин регулярно их читает…

Батурин ответил непристойным жестом, однако по нему не было видно, что он действительно злится, словно колкости подчиненного его совершенно не волновали.

– Ну и, Олаф Арнольдович? – осторожно подталкивал он.

– Если это для вас сложно…

– Вахмистр только выглядит как троглодит, на самом деле он может сосчитать до двадцати, не используя пальцы рук и ног, – поддержал просьбу подчиненного лейтенант. – И я с удовольствием узнаю что-то новенькое.

Рудницкий поднял брови, но не прокомментировал то, что солдаты интересуются алхимией. Курам на смех.

– Как пожелаете. – Он пожал плечами. – Само слово «spagiria» происходит от греческих терминов «spao» – отделить и «ageiro» – объединить. Если коротко, то речь идет об отделении энергии минералов, растений или животных, сборе ее в лекарства и объединении с энергией человека. Сам процесс очень сложный, и каждый алхимик выполняет его по-своему, путем многократной дистилляции, сублимации, экстракции, ректификации…

– Но это же безумие! – влез в разговор усатый Ершов. – Энергия животных!

– Ну хорошо, – буркнул Рудницкий. – Попробую на примере… Недавно поляк Казимир Функ открыл, а скорее извлек новую субстанцию, которую назвал «витамин». Если его не хватает в организме человека, то он начинает болеть. Лечение очень простое – достаточно восполнить недостаток. Сам феномен изучается давно, хотя неизвестно точно, чего не хватает человеку. Сотни лет люди лечили цингу лимоном или квашеной капустой, а куриную слепоту – сырой печенкой. Только не каждый хотел или мог съесть сырую печень… Лучше бы было сохранить необходимый ингредиент в таблетках или… ну я не знаю… В сиропе. И давать больному.

– И этим вы занимаетесь? – спросил Батурин.

– Не совсем. Классическая медицина исследует отдельные компоненты, входящие в состав лекарств, алхимия подходит к этому более обобщенно, нас не волнует, что находится в лекарстве, главное, чтобы оно действовало. Мы сосредоточены на том, чтобы насытить его как можно большим количеством активной субстанции и сделать его максимально усваиваемым для человека. Существует еще одна разница между нами и лекарями: медицина считает, что нет никакой связи между человеком и вселенной, мы – наоборот. Согласно принципам алхимии, каждый орган сформировался под воздействием разных сил: глаза и сердце – благодаря энергии солнца, а, например, части тела, которые так интересуют вахмистра Батурина… – Рудницкий позволил себе легкое злорадство. – …подвергаются воздействию Венеры. Поэтому проблемы с сердцем мы будем лечить золотом, а венерические болезни соединениями меди, металлом, которым управляет Венера.

– И это работает? – спросил Матушкин с сомнением в голосе.

– Я же говорил, что содержу аптеку. Если бы мои лекарства не помогали людям, то у меня не было б клиентов.

– Логично, – признал жандарм.

– А возвращаясь к сути дела: что вы делаете в анклаве? – вспомнил Батурин.

– Тут все… особенное. Бывает, что спагирические препараты лечат болезни, при которых классическая медицина бессильна, но, так или иначе, это не всегда эффективно. Однако ингредиенты, взятые из анклава… Тут практически нет никаких ограничений. Зато существует другая проблема: нужно их собрать и при этом выжить.