Принц для сумасшедшей принцессы - Татьяна Устименко

«Сколько раз он предлагал мне выйти за него замуж – десять или пятнадцать? – Я насмешливо задумалась. – Нет, уже и не припомню точно! В конце концов, бабушка Смерть должна удовлетвориться хотя бы этим очаровательным подарком судьбы, которого я назвала Артуром. Рыцарь Света… – Я нежно баюкала засыпающего сынишку. – Я ничуть не стала сговорчивее или уживчивее с тех самых пор, когда королева вложила мои пальцы в ладонь барона де Грея и почти силой заставила меня выполнить предначертанное… Видят боги, я не гожусь Генриху в жены! Слишком часто я ему противоречу и не желаю подчиниться. Но, кажется, он и сам уразумел сию немудреную истину. Ездил на Поющий Остров свататься к очередной княжне из побочной ветви нашего рода. Бросил бесплодные попытки отобрать у меня нашего сына, смирился и удовольствовался ролью отца и друга дома. Хорошо еще, что он отдал мне дочку умершей при родах Лилуиллы: ведь крошка Мириам уже привыкла называть меня матушкой, да и Люций от нее ни на шаг не отходит… Право же, так будет лучше для всех нас, ведь в итоге Генрих все-таки отступился от бесплодных попыток принудить меня к браку с ним. Осознал, что я так его и не полюбила. И не полюблю никогда, потому что моя душа навечно принадлежит тому, кого так живо напоминает подросший Люций, как две капли воды похожий на…»

Я передала Маризе угомонившегося Артура и прошла в дом. Поднялась по винтовой лестнице на второй этаж и вступила в оружейную залу. Кончиками пальцев подобрала чуть не попавшую под каблук юбку. Вот беда: никак не могу приспособиться к этим неудобным длинным подолам. А ведь придется… Негоже владычице Края Роз постоянно разгуливать в мужском наряде. Пора привыкать к королевскому этикету да почаще задумываться о будущем своих детей. И похоже, оно того стоит! Вон какое благоговение читалось в глазах послов, прибывших ко мне недавно от старейшин Нижнего уровня. Делегацию возглавлял лорд Рахсагор Верный, вновь напомнивший мне об обещании, некогда данном его народу. Они пожелали видеть вдову принца Астора своей законной королевой. Демоны устали от войны и захотели мира. Но я лишь улыбнулась им благосклонно и представила послам принца Люцифера, лет через десять способного стать достойным преемником своего знаменитого отца. Демоны тут же выразили полную готовность признать нового повелителя…

Хлопоты, вокруг сплошные хлопоты и суета! И некогда уже думать о чем-то ином, кроме как о доме и о детях… А еще нужно делать вид, будто я верю во все эти ненастоящие, выдуманные мною же доводы и стараюсь вести себя благоразумно. О да, я сделаю все, что угодно, – остепенюсь, стану носить платья и займусь хозяйством. Все, что угодно, – только бы не думать о нем, о моем погибшем Асторе, о моем нереальном, горьком, краденом счастье, так мне и не доставшемся…

Я участливо прикоснулась к висевшему на стене и изнывающему от безделья Нурилону, как верной подруге – шаловливо подмигнула даге Алатора, бережно поправила наследие Люция – меч его отца, носящий имя Полумгла. А затем не удержалась и сделала то, чего делать не стоило: достала из серебряного ларца Хроники Бальдура и полистала густо исписанные страницы. Образы ушедших друзей и врагов так и роились вокруг меня, наполняя душу болью, пробуждая картины минувшего, наполняя сердце горечью пережитой утраты. Я много узнала и много испытала, я выполнила данные обещания и изведала множество тайн нашего мира, но при этом я все равно не смогла постичь главного – почему же на кожаной обложке книги до сих пор так и не появилось название, когда-то обещанное мне Единорогом в Храме света? Значило ли это, что мой путь еще не закончен? И почему в Хрониках остался еще один чистый лист – единственный, самый последний… Последняя веха на длинном жизненном пути… Что следовало мне начертать на нем? Неужели я промахнулась в какой-то мелочи и упустила шанс вернуть Астора?

Я опустилась на пол и принялась торопливо перечитывать заполненные судьбой страницы, отображающие мое прошлое и настоящее. Израсходованное на что-то время невозможно повернуть вспять или прожить повторно, ибо человек бессилен перед неумолимой властью судьбы. Но я не собиралась сдаваться, мне все еще хотелось верить в возможность воскресить трагически погибшую любовь. А для этого нужно попытаться найти свою роковую ошибку и подробно вспомнить прошедшее.

Вспомнить все…

Суровые зимы в Нарроне случаются крайне редко. Моя страна вообще отличается довольно приятным, мягким климатом, чего не скажешь о соседнем, куда более холодном Красногорье или же о жарком пустынном Рохоссе. Поэтому большую часть нынешней зимы я проходила в тулупчике нараспашку – благо к началу марта он все равно перестал сходиться на моем сильно округлившемся животе – и в любимой обтрепанной шляпе. И лишь пару раз, в самые сильные февральские морозы, пришлось вынужденно подчиниться Эткину и надеть навязанный им нелепый заячий треух. Я искренне завидовала беспечному моднику Лансу, с совершенно одинаковым энтузиазмом оборжавшему как мой героический фетр, увенчанный лысым петушиным пером, так и недоеденный молью зимний головной убор, выданный заботливым драконом. Ему-то, поди, все фиолетово: ведь многочасовые муторные лекции про сохранение здоровья беременной женщины и врожденные патологии младенцев предназначались совсем не для ушей распрекрасного полуэльфа. Клянусь Пресветлыми богами, в мире нет никого надоедливее и ворчливее, чем не впавший в зимнюю спячку дракон! И причиной тому стала отнюдь не необычайно теплая зима, а моя сиятельная персона, невежливо вытуренная с Поющего Острова и посему временно поселившаяся в пещере Эткина. Хм, неужели в этом есть что-то неприличное, если он сам меня и пригласил?

Первую неделю мы прожили относительно спокойно. Вернее, все начиналось просто здорово – вечерние беседы у костра, жаренные на угольях шашлыки из зайчатины, песни под гитару и уютная, непродуваемая пещера. А затем случилось то, что не стесняющийся в выражениях гигант метко назвал «побочным эффектом спонтанно проснувшейся совести». Первым нас посетил виновато улыбающийся, но при этом пышущий подозрительно инициативным энтузиазмом Марвин. Изысканный некромант окинул критическим взором наше скромное обиталище, возмущенно фыркнул на мой набитый соломой тюфяк и шустро наколдовал спальный гарнитур офирского производства. Белый, лакированный, с золотыми гвоздиками и серебряными скобами. За мебелью последовал фарфоровый столовый набор на семьдесят две персоны, медная неподъемная ванна и хрустальный ночной горшок. Эткин обреченно взвыл, сунул голову в кучу золотых монет и стоически сделал вид, будто ему наплевать на то, как родная пещера из аскетичного, сугубо мужского обиталища форсированно превращается в гламурный дамский будуар. Вслед за отбывшим восвояси архимагом к нам пожаловал непомерно нагруженный нарядами и косметикой Лансанариэль, сопровождаемый решительно пыхтящим Огвуром. Нахмуренный лоб орка четко давал понять – они здесь всерьез и надолго. Ланс тут же пристал ко мне с жизненно важным вопросом – как давно я не мыла волосы, а мрачный тысячник со Симхеллой наперевес замер у входа в пещеру, приготовившись дать отпор любому идиоту, дерзнувшему покуситься на его драгоценную Мелеану. Эткин предобморочно закрыл глаза и закопался в золото по лопатки. Через пару месяцев пребывания в этом импровизированном общежитии я пришла к логичному выводу: возможно, как это утверждает мудрый Саймонариэль, беременность и является естественным состоянием женского организма, но только не в том случае, если этот самый организм опекают хронически невыспавшийся дракон, глуповатый полуэльф и упертый, словно ишак, орк. Последствия тут очевидны: с учетом того, что сия колоритная троица умудряется ссориться каждый день, а беременному женскому организму приходится ежечасно исполнять роль миротворца, процесс вынашивания ребенка превращается в чрезвычайно утомительную и опасную процедуру.